Письмо Насонов оставил у себя. Я догадался - для чего.

Утром, позвонив в контору и сказав, что я задержусь, до начала занятий пошел в школу. Дети по одному, по два и по три человека, а то и целыми группами, словно муравьи, тянулись по дороге в школу. Я стоял рядом с входом и внимательно всматривался в лица малышей. Вихрастого и курносого паренька мне удалось обнаружить без труда. Он тоже меня узнал и, к моему удовлетворению, сам подошел ко мне.

- Есть вопросы? - спросил он, хитро подмигнул, и его курносое лицо расплылось в широкой улыбке.

- Во-первых, здравствуй, во-вторых, когда у тебя кончается последний урок?

- Извините... Здравствуйте... Урок? - повторил он и почесал в затылке - Сейчас вычислю... Так... В двенадцать часов. А что?

- Я буду ждать тебя. Ты мне нужен.

- Ответ писать? Другой бы спорил, - сказал он, снова улыбаясь, видимо оставшись довольным своей шуткой.

- Да. Только не опаздывай.

- О'кей, - ответил он и, поправив за спиной ранец, побежал в школу.

В назначенное время мы встретились.

- Давай знакомиться. Меня зовут Алексеем Ивановичем.

- Меня - Витек. - И он протянул мне руку.

- Как учеба? Двоек много?

- Хотите, одолжу... - И после некоторой паузы с гордостью закончил: - Я отличник.

- Молодец.

Мы некоторое время шли молча. Сели на первую попавшуюся скамейку.

- Витек! У меня к тебе вопрос. Кто передал тебе письмо?

- Женщина.

- А как она выглядела?

- Высокого роста... Рыжая. Все.

- В чем была одета? Возраст? Поподробнее, Витек.

- Что я вам - Шерлок Холмс... В чем одета и обута... Сейчас... Так, сиреневая кофточка... джинсы «Ли»... белые босоножки на шпильках... На ногах маникюр... Зеленая сумка через плечо... В больших темных очках... - морща лоб и напрягая память, вспоминал Витек.

- Ну вот видишь, и Шерлок Холмс тебе бы позавидовал.

Польщенный похвалой, Витек заерзал на скамейке.

- А что это за джинсы «Ли»?

- Эх вы, не знаете. Да это же американские.

- Виноват. Исправлюсь, - сказал я, обнимая его за плечи. - И что она тебе сказала?

- «Мальчик, вот тебе на мороженое, передай этому дяденьке письмо». От подачки я отказался,

- Ты ее раньше видел?

- Нет.

- Говорила она без акцента?

- Нормально.

- Как ты думаешь, она не иностранка?

- А вы что, имеете дело с ними, да?

- Имею. Так как?

- Сейчас разве определишь... Не знаю, дядя Алексей... Мне пора домой. Я обещал. Все.

- А где ты живешь?

Он назвал адрес и фамилию. Больше я из него ничего выжать не мог. Мы распрощались. Я тут же из автомата позвонил капитану Насонову. На месте его не оказалось. По дороге снова позвонил. На сей раз успешно. Он назначил мне встречу у себя на квартире.

И вот я снова у него. Насонов не спешит. Он приготовил чай, Разлил по стаканам. Затем я доложил ему о результатах встречи с Витей. Рассказал о разговоре с Фаиной.

- Значит, Фаина отпадает, - произнес Насонов.

Я так и не понял, хорошо это или плохо.

Мы пили чай. Некоторое время молчали, заполняя паузы громким помешиванием ложкой в стакане.

- Мы проверили - тайнописи в письме нет, - нарушил молчание Насонов. - Однако прошло три месяца после вашего возвращения из Вены. Легко на их месте предположить: раз вы не даете о себе ничего знать, пора им бить тревогу. И вот первая, будем считать, ласточка прилетела. Вроде бы логично. Исходя из этого теперь, Алексей Иванович, нам надо особо держать ушки на макушке. Хочу напомнить вам. В случае если вас остановят на улице или позвонят и спросят, почему вы молчите и ничего не сообщаете в Центр, скажите, что по неосторожности уничтожили адрес и средства тайнописи. Не будьте навязчивы. И хорошенько запомните того, кто вступит с вами в контакт. Хорошенько.

«Теперь-то научен горьким опытом, буду внимательным», - подумал я.

Затаив дыхание слушаю Насонова. Мне стало даже как-то не по себе. Он, наверное, заметил это, сказал:

- Главное, Алексей Иванович, не терять самообладания. Держите себя естественно. Знаю, что это нелегко. Но надо. Я лишний раз говорю вам об этом, чтобы вы быстрее входили в роль.

- Буду стараться, Владимир Николаевич, - ответил я, скрывая волнение.

...На третий день после встречи с Насоновым, когда я смотрел дома программу «Время», меня подозвали к телефону. Звонил Насонов. Я сразу узнал его голос. «Что-то важное произошло», - невольно пронеслось в голове.

- Алексей Иванович, здравствуйте. Хочу вам сообщить - Фани в Москве. Витек молодец. Так что не исключена ее встреча с вами. Будьте готовы. Вопросы есть?

Вопросов у меня не было. Я разволновался,

- Кто звонил-то? - спрашивает жена

- Савельев.

- Чего он?

- Дела по работе.

- И дома не дают покоя, - проговорила жена.

Программа «Время» подходила к концу, я слушал ее, почти ничего, не соображая. Вновь запрыгали мысли вокруг Зори, Роджерса и... Фани.

Долго ворочался в постели. Сон не шел. Одолевало беспокойство. Проглотил таблетку тазепама. Кажется, помогло.

Утром я нарочно медленно шел на работу. Около места, где Витек передал мне письмо, немного задержался. Фани не появлялась. «Значит, в другом месте меня перехватит», - решил я. И угадал. У входа в метро, в потоке людей, она появилась передо мной неожиданно, как вспыхнувшая спичка в темноте.

- Не ожидали, Алексей Иванович? Здравствуйте. А я вам привезла привет от Роджерса. Или вы его уже позабыть успели, а? - Ее певучий голос сразу напомнил мне далекую Вену и шикарную квартиру Зори.

Чувствую, как засосало под ложечкой и учащенно забилось сердце. Стараюсь побороть охватившее меня волнение. Никаких сомнений. Это - Фани. Высокая, красивая, стройная, рыжеволосая (а в Вене была брюнеткой), зеленая сумка, в джинсах, на ногах «маникюр». Все - как описал Витек.

- Извините, Алексей Иванович, у меня мало времени. Роджерс спрашивает, в чем причина вашего молчания. Он недоумевает и сердится... А когда он сердится, ничего хорошего от него не ждите. Итак, что ему передать? - спокойно, словно у себя в квартире, спрашивает меня Фани.

Я нервно оглядываюсь вокруг. Вот он тот момент, о котором меня предупреждал Насонов и откуда должна начинаться роль актера.

- Не волнуйтесь. За мной хвоста нет. Я слушаю.

Мы стоим друг перед другом. Она вскидывает руку в сторону метро, как бы приглашая меня туда, а я стою, смотрю на нее и никак не могу преодолеть смущения.

- Я по неосторожности уничтожил адрес и блокнот с бумагой... копировальной, - наконец выдавливаю из себя.

Фани бросила на меня пристальный взгляд и, ничего не говоря, неожиданно смешалась в толпе людей, входящих в метро. Первой мыслью было броситься за ней и спросить, что же мне делать, но вовремя остановился, вспомнив наставления Насонова не быть навязчивым. Не терпелось тут же, из метро, позвонить ему. «А вдруг за мной следят», - подумал я.

Ноги несли меня быстрее обычного к месту работы. Не терпелось быстрее доложить Насонову.

- Растерялись немного, - выслушав меня, заметил Насонов.

- Было дело...

- Она уже спешит к аэродрому. Через час вылетает в Вену. Все правильно. Считайте, роль сыграна. Лиха беда начало.

Насонов прав. Роль сыграна. «Лиха беда начало». Не все в ней было ладно, но, может быть, это и к лучшему. Зато все получилось естественно. Так, рассуждая и постепенно остывая от встречи с Фани, я начал свой рабочий день. С утра аварийных заказов не было, и я с Савельевым резался в домино.

- Как брат поживает? - поинтересовался он.

«Рассказать ему или не рассказать?» - ломал я голову, думая над очередным ходом.

- Не лезет, - говорит Савельев и возвращает только что поставленную мною фишку.

Я беру ее обратно, ставлю какая «лезет».

«Рассказать или нет?» - продолжал думать я. Неожиданно выручила тетя Маша. Она просовывает голову в дверь и кричит:

- Хватит вам забивать «козла». Алексей, тебя вызывает Ух Ты.