— Возможно, я просто промазал, — сказал я.

Гарри вздохнул.

Так обычно вздыхают учителя математики, когда их ученик, отвечающий у доски таблицу умножения, заявляет, что семью семь — сорок семь.

— Что? — спросил я.

— Во время первого нападения Тигров Шивы на Аскета вы вместе с Доком стояли на границе зоны поражения, и когда сработал второй аспект, ты потерял свои скиллы, так?

— Да, — сказал я.

— И Док тоже утверждал, что потерял свои скиллы и вы с ним в одной лодке, и поэтому ты должен ему верить и все такое, так?

— Так.

— Но при этом он все еще выглядел, как индус, а нам вроде бы известно, что он ни хрена не индус, так?

— Э… — сказал я, почувствовал себя немного идиотом. То есть, ничего нового, все, как обычно. — Он вообще говорил, что он русский.

— Но когда он, типа, потерял свои способности, прежняя внешность к нему так и не вернулась.

— Этому может быть и другое объяснение, — сказал я не слишком уверенно.

— Например?

— Ну, самое простое, — сказал я. — Мы не знаем, как работает его маскировочный скилл. Возможно, способности нужны только для изменения внешности, а потом она поддерживает себя сама, и скилл для этого не нужен.

— Скорее всего, именно эту версию он бы тебе и скормил, если бы ты заметил и спросил. Но ты не заметил.

— И не спросил. Но у меня есть еще одна теория.

— Валяй, — сказал Гарри.

— Сам Док еще при первой нашей встрече говорил, что все упирается в контроль. Возможно, что его контроль намного сильнее моего контроля, и то, что для меня — граница зоны поражения, для него — вполне безопасное место.

— Допустим, — согласился Гарри. — А ты, значит, промазал.

— Типа того.

— Два случая ухода от скилла Аскета, конечно, это слишком мало, чтобы говорить о закономерности, — сказал Гарри. — В жизни бывают и не такие совпадения и все такое, но сбрасывать эту теорию со счетов мы не можем. Более того, при планировании своих дальнейших действий мы не должны недооценивать противника. Поэтому я предлагаю исходить из худшего и принять за данность, что скилл Аскета на него не действует.

— А у нас осталось всего восемь патронов, — сказал я.

— И не факт, что мы вообще сможем вывезти "зеробой" из страны, — сказал Гарри. — Дипломатический канал мне временно недоступен.

— Новости одна лучше другой, — сказал я

— Есть, однако, и повод для оптимизма, — сказал Гарри. — Тебя-то он убивать не собирается.

— Это пока.

— Ты ему нужен, — сказал Гарри. — Правда, я до конца не понимаю. для чего. То ли для того, чтобы действительно спасти мир от суперменов, то ли для того, чтобы устранить конкурентов.

— Даже так?

— А ты никогда не задумывался, что Лига Равновесия в своих декларациях может врать с самого начала? — поинтересовался Гарри. — Они говорят, что они против некстов, но в их рядах полно некстов, и главный у них тоже некст, причем, не такой, как все.

И еще у них есть приборы, которые прячут некстов от сканирования. Нельзя сказать, что Гарри этим своим откровением открыл мне Америку, я и сам видел, что в истории Дока много несоответствий, но списывал все на белые пятна, которые сам Док и обещал мне заполнить.

А что, если он этого не сделает? Шансы на то, что у нас может сложиться конструктивная беседа, недавно уменьшились едва ли не до ноля. Я ему руку отстрелил, в конце-то концов.

Ну и вот, кстати, о руке.

Самым сильным некстом на тот момент считался Ветер Джихада, но я был уверен, что если ему оторвать руку, то долго она отдельно от тела существовать не сможет. Может быть, протянет пару минут, или сколько там времени живут конечности, пока их еще можно пришить обратно. Но уж никак не три дня.

Солнце окончательно утонуло в океане, но взошла Луна и на пляже все равно было достаточно светло. Немногочисленные туристы разошлись по домам, где-то вдалеке тусовалась компания местных подростков.

Жизнь шла своим чередом, несмотря на все войны и сотрясения.

— Думаю, нам надо в Москву, — сказал я.

— Потянуло на родину? — понимающе сказал Гарри. — Прошло слишком мало времени для ностальгии.

— Дело не в ностальгии, — сказал я. — Просто я там кое-чего кое-кому оставил на хранение, и надо бы это забрать. Потому что может пригодиться.

— Слышу голос разума, — сказал Гарри. — Неожиданно, но приятно. Я все думал, когда же до тебя дойдет.

— А что тогда сам не предложил, если такой умный?

— Я не был уверен, что ты согласишься с таким решением, если оно будет исходить от меня, — сказал Гарри. — Ты мог бы заподозрить, что я захочу наложить свою лапу на девайс.

— А ты не захочешь? — уточнил я.

— Мне он без надобности, — сказал Гарри.

— А отдать в контору для исследования? — я пнул холодильник, в котором лежала рука. Рука изнутри стукнула в ответ.

— Где я и где теперь эта контора? — вопросил Гарри.

— Может, ты тоже мне врешь, — сказал я. Это была шутка, но лишь отчасти. Верить же нельзя никому. — Интересы национальной безопасности…

— Я тебе уже объяснял, в чем они заключаются.

— Это тоже только слова.

Гарри Борден пожал плечами.

— Ты спас мне жизнь, и я тебе, вроде как, должен, — сказал он. — Кроме того, я верю, что наше дело — правое. Но как убедить тебя, что мне можно доверять, я не знаю. Подскажи, если тебе такой способ известен.

— Полагаю, практика все расставит по своим местам, — сказал я. — Есть мысли, как мы попадем в Москву?

— Традиционным способом, я полагаю, — сказал он. — Полетим на самолете.

— Не боишься попасть в лапы всемогущего КГБ? — спросил я.

— Документы выдержат пограничную проверку. Но оружие и вот это, — он указал на холодильник с рукой. — Придется оставить здесь.

— Целых восемь патронов, — напомнил я. — И что мы будем делать, если нам опять повстречается Зеро?

— Подойдем к этому вопросу творчески.