Убежище Волка поразило Сергея. По его основательности, оборудованию, мебели и оформлению журналист понял, что это ни что иное, как далеко не последний по мощности военный бункер, из монстров, возведенных еще во времена СССР. Но главной причиной удивления Сергея были размеры этого бункера. В полутьме, слабо освещаемой несколькими тусклыми лампами, засветившимися после того, как Волк щелкнул рубильником на стене недалеко от той двери, через которую они сюда проникли, угадывалась развитая система длинных коридоров, уходивших куда-то вдаль.

– Заходи. Устраивайся, – Волк открыл перед Сергеем дверь и щелкнул выключателем. Гораздо более яркая лампа освещала комнату, в которой находилась двухъярусная кровать, стол, два стула, два больших металлических сейфа и шкаф.

– Где мы, Волк? Что-то я никогда не слышал, что Зоне когда-то был такой мощный бункер, – удивление Сергея доставляло Волку своеобразную горделивую радость.

– Почему был? Вот он. Ты в нем находишься. Он и сейчас очень даже ничего. Ну а то, что ты ничего не знал, так это не удивительно. Об этом бункере вообще мало кто слышал. Еще бы! Здесь был такой режим секретности, что хоть я и прослужил в батальоне охраны три года, но так и не узнал, для чего же все это построено. Одно знаю точно. Ракеты здесь никогда не стояли. Да никто бы и не стал ставить СС-20 под боком у ЧАЭС. Ты никогда не задумывался о том, почему первый город военных ученых у Зоны назывался Чернобыль-3?

– Нет.

– Потому что, кроме первого Чернобыля, здесь уже задолго до взрыва четвертого блока ЧАЭС был этот бункер – Чернобыль-2. Объект нулевой категории секретности. Хотя бункером его называть у меня язык не поворачивается. Полностью автономный поземный город примерно на две тысячи человек. Со своими генераторами, запасами топлива, источниками питьевой воды, продовольственными, ремонтными и оружейными складами, с системами защиты от сейсмической и радиационной опасности и очистки воздуха. В некоторых местах число уровней доходило до двадцати. А туннели его по половине сегодняшней Зоны разбросаны. Взрыв четвертого блока этому городу – как с гуся вода. Здесь даже фон нормальным остался. Вот Первый Выброс, тут верхние уровни в центре туннелей наполовину разрушил, да и часть самих туннелей засыпало. Но и сейчас большая часть функционирует, – говоря все это, Волк стянул с себя скафандр и направился к незамеченной Сергеем двери, – Кстати, здесь даже умыться можно, и вода чистая, не фонит.

– А почему здесь сейчас никого нет, если все так хорошо сохранилось?

– А шут его знает, – Волк умывался и громко отфыркивался, – Может, из-за того, что ученые и военные в Зоне на месте Закрытого НИИ освоились. Может, потому что никому его использовать и в голову не приходило. А может, просто во всей катавасии, которая в стране творилась, и планы, и схемы его ушли с концами. А искать входы – выходы в Зоне, да еще и не знать, на что здесь наткнешься, – это себе дороже может обойтись.

– Что за Закрытый НИИ? Я думал, что в Зоне постоянные исследования проходить не могут.

– Могут, могут. Правда, пока только там. Уже примерно с год и ведутся. Это бывшее НИИ ядерщиков. Сейчас там как раз ученые Зону копают. Ну и военные иногда прилетают, вынюхивают что-то. Тоже объект не слабый. Кое в чем посильнее этого бункера, как ты говоришь, будет. К тому же его со времен Второго Выброса дополнительно усилили. Да ты можешь не расспрашивать. Завтра сам там будешь. Наш с тобой путь из Зоны прямехонько через него лежит, – Волк вышел из ванной комнаты, с удовольствием вытираясь махровым полотенцем, – Давай умывайся. Нам с тобой надо еще скафандры в порядок привести, поужинать и барахлишко кое-какое перебрать.

Сергей вспомнил о том, что уже почти сутки ничего не ел. Мысль о скором ужине подгоняла голодный организм, и он, быстро умывшись, через пару минут вернулся к Волку. Тот в это время был занят отделением от скафандров блоков с медикаментами.

– Надо аптечки пополнить, а скафандры и оружие почистить, хотя они и почти чистые, – Волк подхватил снаряжение и вынес из комнаты. Через пару минут он вернулся с двумя какими-то ящиками в руках, – Ну все. Ночку все хозяйство провисит в санкамере, а к утру будет чистое. Вот, возьми. Замени медикаменты в аптечке. Они там все по пазам, так что не перепутаешь. Жаль, что индикатора аномалий у меня здесь нет. Тебе бы он не помешал, – и он протянул Сергею один из ящиков, оказавшихся упаковками с медикаментами.

Закончив возиться с аптечками и поужинав консервами из богатых запасов Волка (предварительно он выпил сам и заставил выпить Сергея ту же мерзкую жидкость, которую тот пил перед первым выходом в зону), они поудобнее устроились у стола и закурили. Волк держал в бункере даже неплохие сигареты – “Честерфилд”.

– А знаешь, Серега, я ведь хотел тебя убить сначала, – сказал Волк после длинной молчаливой паузы, когда оба сталкера переваривали пищу и с наслаждением затягивались первыми за сутки сигаретами.

– То есть? – Сергей изумленно посмотрел на абсолютно серьезное лицо Волка.

– Ну ты вспомни, как ты появился на Линии. Первый журналист, да еще и с такими правами, какие многим аборигенам не снились. Слухи о тебе еще до твоего приезда ходить начали. Ну и у “Долга” есть свои глаза и уши среди военных. Вот и подумали мы, что никакой ты не журналист. Что все это так, для отвода глаз. А работаешь ты на Раскова, который спит и видит, как нас всех за решетку засадить, а еще лучше в сырую землю – матушку закопать поскорее. Не любит он нас. Не хочет, чтобы на Линии оставались. Мешаем мы здесь кое-кому из военных. Но и на Большую землю нас выпускать ему не с руки. Слишком много мы знаем, Серега. Вот и роет он нам могилу. Хотя может и сам туда упасть по неосторожности, – Волк недобро оскалился, – И этот его арест наш – из той же оперы. Хотя я за Должников не волнуюсь. Ничего им сейчас не сделают, а назад на Линию привезут. Расков не один в начальстве у военных сидит. Мы им пока нужны на Линии.

– И поэтому ты ко мне в “Сталкере” и подсел? Так?

– Так и есть. А что, думаю, не проверить человека. Хотя горячие головы из “Долга” хотели тебя сразу же, в первый вечер, и отправить к праотцам. Опыт есть. Расков и раньше на Линию своих людей засылал. Не везло им. Не приживались они. И многие очень быстро улетали назад в цинковых коробках. Но не хотел я грех на душу брать без нужды. Вот и решил поговорить с тобой. Пощупать. А если что, то попробовать просто попугать тебя, чтобы ты сам с Линии убрался.

– Попугать не получилось.

– Да. Не из того теста ты сделан. Понравился ты мне. Но человечек наш все-таки ждал у “Сталкера” и до гостиницы тебя проводил. А потом решил я тебя к себе поближе держать. Враг, он должен ближе друзей быть. Потому и позвал тебя с нечестью зоновской силами померяться. Хотя, честно скажу, один из Должников ярусом ниже на той вышке, где мы с тобой были, сидел и следил за тобой в оба глаза.

– Не доверял все-таки?

– А кто в Зоне и на Линии доверчивый? Такие здесь вывелись давно. Естественный отбор. Я тебе доверять начал только в Зоне, когда лежал, в бессознанку играя, и смотрел на твое лицо потерянное, да пистолет на взводе держал. Ты же скафандр, что на меня одел, проверить забыл, а в нем “Грач” в нагрудном кармане оказался, – добавил Волк, заметив удивление Сергея, – Будь ты человеком Раскова, тут же вызвал бы вертушку с его головорезами. Может быть, втихую и виду не подавая, но вызвал бы. А ты сидел, дергался, падальщиков бил, а к коммуникатору или к радиомаяку так и не притронулся. Вот тут я и понял, что ты правду мне говорил о том, что журналист. Тем более что я видел, как ты вместо документов из скафандра, который с тебя стащили, флешки от “Олимпуса” только успел забрать. Ну а то, что ты битый уже десантник, я понял еще ночью, когда увидел, как ты с вышки тварей снимал.

– То есть, сейчас убивать меня ты уже не собираешься? Или мне с ножом под подушкой спать прикажешь? – зло спросил Сергей, который понял, что его проверяли все это время, а он и не подозревал, что этот вороватый и хитрый увалень – сталкер настолько умен и держит в своих руках столько нитей жизни в Зоне и на Линии.