Устроившись на безопасном расстоянии от вершины холма, которое не давало мутантам шансов внезапно появиться слишком близко от него, и следя за окрестностями, Сергей стал одевать Волка в скафандр. Затем сам влез во второй. Хорошая новость состояла в том, что оба скафандра были практически не повреждены. Плохая – в том, что индикаторы аномалий, дававшие хоть какой-то шанс обнаружить гибельное место новичку, в обоих скафандрах вышли из строя. Сергей включил все приборы в обоих скафандрах, и через несколько минут почувствовал, что аптечка автоматически сделала ему укол. То же самое сделал скафандр Волка.

В следующие полчаса томительного наблюдения за тем, как аптечка Волка делает какие-то инъекции и его показатели жизнедеятельности приближаются к норме, Сергей уничтожил еще одного падальщика и удостоверился в верности своего предположения: вертолет с глухим и раскатистым звуком взорвался, примяв взрывной волной траву на вершине холма, но не причинив никакого вреда людям, находившимся за ней.

– А ты молодец, Серега, не запаниковал, все сделал правильно. И падальщика снял четко, – голос Волка был приглушенным, но довольно бодрым.

– А как же то, что в Зоне по именам обращаться нельзя? – едва не подпрыгнув от неожиданности, ошеломленный Сергей смог только озвучить первый дурацкий вопрос, пришедший ему в голову.

– Это тебе, Шрам, небось, расписал. Он и своих солдат кличками величает, строит из себя знатока – сталкера. А они ржут над ним, как только он отвернется… Да хоть по фамилии, имени и отчеству с паспортными данными! От этого же ни хрена не зависит, – Волк сделал большой глоток из загубника фляги и довольно проурчал, – А солдатик был не дурак. Холодный кофе с коньяком и лимоном – это то, что в Зоне доктор прописал. Только с коньяком грубить нельзя. Ты свою-то проверь, может, у тебя во фляге тоже не водица болтается.

– Ты какого лешего мне здесь про кофе с коньяками заливаешь! Я чуть не поседел от страха, а ты очнулся и лежал молчком, ждал чего-то! Кто нас из Зоны выводить будет! – Сергей посмотрел на наивно удивленную мину, которую скорчил Волк, и, не выдержав, расхохотался, – Ну ты и гад, Волк! Проверку мне, блин, решил устроить! Психолог пришибленный! – нервное напряжение выходило вместе с рваным, гортанным хохотом, больше похожим на рык.

– Ты глоток все-таки сделай, Сережа, – Волк дал журналисту отсмеяться и уже серьезным учительским голосом заговорил с ним, – Нам сейчас путь предстоит неблизкий и непростой. До ночи надо добраться до моей точки здесь. А время уже пять вечера. Долго, видать, мы без сознания провалялись. Чудом живы остались. Как нас никто не сожрал, ума не приложу.

Еще через полчаса два человека в военных скафандрах начали осторожный спуск по длинному склону холма в сторону леса. Волк шел впереди, Сергей ступал след в след сразу за ним. У самого леса Волк остановился и предостерегающе поднял руку. Сергей замер. Волк присел, и журналист увидел, что сталкер пристально смотрит на небольшое, почти незаметное углубление в почве в десяти метрах перед ними. Пошарив в многочисленных карманах скафандра, Волк удовлетворенно хмыкнул и что-то достал из одного из них. Бросив несколько мелких камушков в зону углубления и отследив их траекторию, Волк поднялся и дал знак Сергею следовать за ним.

– Волк, а ты что, камнями комариную плешь проверял? А как же гайки там разные? – после того, как Волк очнулся, а в своей фляжке он действительно обнаружил кофе с коньяком, но, правда, без лимона, Сергей успокоился и даже изредка стал задавать Волку вопросы по рации. Бронестекла шлемов у обоих были закреплены в штатном положении, скафандры работали в герметичном режиме.

– Ох, Серега, Серега, зеленый ты еще как недоспелый помидор. Начитался Стругацких и считаешь, что мы здесь все гаечками проверяем. Эта Зона реальная, а не книжная. И нечего ее книжными знаниями мерить. Понял? Не знаю, как ты, а я понял, что у тебя или с физикой в школе большие проблемы были, или ты головой сильно ударился, когда мы падали. Ну скажи мне, чем тебе камешки хуже гаек? Где бы мы столько гаек вообще набрали? А камешки здесь в избытке. За Линией, на Большой земле, есть карьер, из которого породу на ЧАЭС когда-то возили. Там этих камешков, еще лет на сто такого разбрасывания хватит. Комариная плешь – это гравитационная аномалия, а не магнитная. Ей что гайка, что ветка, что камень, все едино.

– Понял. Наверное, точно головой ударился.

– Ну а раз понял, так помалкивай и вопросов не задавай. В лес входим.

Войдя в лес, Сергей кожей почувствовал, как натянулись нервы у Волка. Темп движения резко упал. Волк передвигался короткими сериями по пять – шесть шагов, внимательно присматриваясь к земле, заросшей высокой, до колена, травой, и изучая кроны ближайших деревьев. Пройдя несколько сотен метров, он остановился, медленно, так медленно, что, казалось, прошла целая минута, присел на одно колено и поднял автомат.

– Серый, смотри вперед. Береза с самой большой кроной метрах в тридцати перед нами. Высота примерно семь метров, там, где ствол разделяется.

Сергей посмотрел в этом направлении и увидел гигантскую березу, ствол которой расходился в форме буквы Y. Сквозь редкую в этом месте крону он заметил на развилке ствола воздушное марево, какое обычно в жару стоит над раскаленными крытыми железом крышами.

– Прыгун? – теперь и Сергей поднял автомат, целясь в центр марева.

– Он самый. И не один. На соседней березе еще два. Они так обычно и висят по две – три штуки на нескольких деревьях.

– Вижу. Как будем снимать? – автомат Сергея щелкнул, когда он переключился на длинные очереди.

– Не спеши, пулями их убивать обычно долго и муторно, даже разрывными. Ты как насчет скоростной стрельбы из подствольника? Сможешь?

– Не вопрос. Пять выстрелов в минуту.

– Хреново, но деваться некуда. Обойти их мы не сможем. Не успеем до темноты попасть на точку. В общем, так. Я сейчас сбиваю того, что в развилке сидит. Как только он упадет, бей по нему. К этому времени те двое уже свалятся на землю и поползут к нам. Сразу переключайся на них. Я уже буду ими заниматься. На “три”. Раз. Два. Три.

Длинная очередь Волка стерла маскировку с прыгуна и вырвала из него несколько крупных кусков слизи. Не удержавшись, тот бесформенной массой свалился на землю и в тот же момент разлетелся, разорванный в клочья гранатой Сергея. Почти одновременно грохнул подствольник Волка, разметав еще одного мутанта. Чуть довернувшись к новой цели, Сергей увидел, что на них, распластавшись в толстые полупрозрачные круги, быстро ползут не один, а три прыгуна. Еще одна пара гранат также синхронно накрыла двух из них. Но они, потеряв почти по половине своего слизистого тела, продолжали ползти, огибая сталкеров полукругом. Сергей лихорадочно выпустил еще две гранаты в ближайшего прыгуна и, наконец, убил его. Волк смог одним выстрелом уничтожить третью тварь, в которую до этого не попала ни одна граната. Последний мутант был уже в десяти метрах. Времени на перезарядку подствольников не было, да и осколки гранат могли убить уже самих сталкеров, или разрушить скафандры, что сейчас было равносильно смерти. Две длинных очереди, каждая почти во весь рожок увеличенной емкости, которыми были снабжены оба АКМ, впились в бесформенного слизняка и разорвали его в клочья всего в нескольких метрах от сидевшего Волка. Перед сталкерами вновь был тихий солнечный березняк, и только небольшие воронки от разрывов гранат, да серые клочья, в которые превратились убитые твари, говорили о том, что здесь только что произошло.

– Старею. Чуть под топор нас не подвел, – выдавил из себя Волк после длинной паузы, тишину которой нарушал только бешеный ритм сердец победителей, – они на той березе вчетвером сидели. По парам. Пошли!

– А как же кислота? Здесь все в кусках прыгунов.

Волк повернулся к Сергею, и тот увидел, большой серый кусок мертвой плоти прыгуна у него на груди. Взяв его в руку, Волк растер его между пальцев и выбросил на землю мелкие обрывки, на которые от малейшего давления распался крупный кусок мертвечины.