Удручало адмирала ап-Тург иное. Удручала потеря скорости эскадрой, но тут уж поделать нельзя было ничего — если в разведке Генштаба прохлопали появление таких компактных и быстроходных судов, идеально приспособленных для засад (ведь масс-детекторы целой эскадры не смогли обнаружить притаившийся авианосец), — значит на пути могут встретиться и еще подобные кораблики. И, что бы там не говорили аналитики, ни один «Монтгомери», если это не спецпроект, с такой скоростью не ходит. А если это спецпроект, значит это уже не «Монтгомери». Да и силуэт у него немного иной.
— Лейтенант Врург, сообщите мне сводку по потерям и повреждениям, пожалуйста, — лениво произнес адмирал, — И, угощайтесь, аффа еще осталась.
— Благодарю, мой эрл, — адъютант с поклоном принял чашечку и сделал маленький церемониальный глоток, — Противник атаковал на яггеботах класса «Сузаку», с подвеской-торпедой, и двух штурмовиках «Нибелунг». По всей видимости, они планировали серьезно повредить конвой, но появление пяти наших «Тар-Зоторгов» с фрегатов спутало им все карты. К сожалению, два из пяти истребителей были сбиты в неравном бою, а один получил серьезные повреждения. Пилот, капитан-лейтенант Фреер, находится в лазарете, остальные успели благополучно катапультироваться. Кроме того, им удалось торпедировать флейт GQ345/27 и практически полностью вывести его из строя. Погибло семьдесят процентов экипажа, включая старших офицеров и полтора батальона пехоты, перевозимой флейтом. Также было потеряно четыре легкие бронемашины. Более существенный ущерб, по сообщению генерал-командера ап-Апртча, произошел в связи с попаданием двух торпед в галеон «Танар». Армия лишилась почти пятнадцати процентов топлива для своей планетарной авиации и десяти процентов зарядов к ней же, корабль и его груз восстановлению не подлежат.
— Вот как… — задумчиво произнес адмирал, — А что ответили из штаба Флота по поводу типа атаковавшего нас корабля?
— Ну… Сначала они напомнили о данных перехвата, однако признали резонными вывод штаба флотилии о дезинформации. Разведка не смогла сообщить никаких дополнительных данных. Кроме того, в штабе Флота твердо уверены, что «Сузаку» сняты с вооружения. Было высказано предположение о… — было видно, что лейтенант боится говорить эти слова адмиралу, — о нелинейном авианосном судне. Например, учебном.
— Выходит, — ап-Тург усмехнулся, и его знаменитая, пересекающая левый глаз прядка волос дернулась, — по их мнению, нас атаковали курсанты?
— Никак нет, мой эрл. Это мнение было полностью отметено. В штабе Флота пришли к выводу, что люди сами готовились к войне, и это было каперское судно, каковых еще может быть неизвестное количество. Всем флотам предписана осторожность.
— Дураки, — адмирал расхохотался, откинувшись на спинку кресла, — Врург, они полные идиоты! Нас с вами и впрямь атаковали курсанты! Но вот надул — старый лис Фурье! Доложите мое мнение командованию. Заодно запросите разведку, какие именно и где нам могут встретиться учебные суда. Чтоб уж сразу быть готовым, к неожиданным событиям.
— Но… мой эрл…
Боги Кобола, да он сейчас аффу расплещет, так ему страшно!
— Лейтенант, за батальон солдат и припасы с аммуницией мне шелковый шнурок не пришлют. А вот за неверные выводы, которые могли бы привести к замедлению нашего продвижения, а то и стоили бы заслуженной победы, своих мест лишаться многие. И, поверьте, лейтенант, это будет нам с вами на руку.
Микаэль «Олд» Горби, старший палубный механик
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.
13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 25 минут
Принимать поврежденные яггерботы на ходу, это та еще морока, ну а если корабль не просто идет, а разгоняется, и в ангар, один за другим, влетают новички на раздолбанных до полной нелетабельности машинах, это я вам доложу… Были, правда, три практически целых «Сузаку», но они кружились вокруг «Равелина», прикрывая посадку остальных и периодически возвращаясь назад, чтобы шугануть очередного «Тар-Зорторга».
Впрочем, все прошло более или менее, диспетчер загоняла очередного курсантика в ангар, мы его там ловили силовыми экранами, и так несколько раз.
Вообще, по настоящему проблемными было только две посадки. Уже отступая курсант Ян подставился под огонь тинбарца, и его своей машиной прикрыл Мартинес. Сел Хосе в ангар ровно, но едва коснулся палубы, как у него отвалилась половина обшивки с бортов и лопнул колпак. Чудом, можно сказать, долетел.
А вот курсант Лефьер, мало того, что незнамо как доковылял на одном движке с практически полным отказом остальных систем, включая жизнеобеспечение, при заходе на посадку окончательно потерял управление, закрутился волчком, так что Дженкинс просто внесла его «Сузаку» в ангар на носу своего «Нибелунга». Пожара не случилось только потому, что гореть в курсантской машине, кроме него самого, было уже нечему.
Лефьера сразу утащили в лазарет. Во-первых, четверть часа без системы жизнеобеспечения, на одних баллонах, это не фунт ирисок, а во-вторых, капитан-лейтенант, кажется, имела огромное желание разорвать его на тысячу маленьких курсантиков. Последним, совершенно спокойным и целым, сел Грекин, вышел из машины, попинал ее носком сапога, потом, как бы между прочим, спросил, почему мог выйти из строя левый двигатель Лефьера, и ушел. Молча. А я полез копаться в том, что осталось от несчастной машинке, хотя и ежу было ясно, что кассетный старт — это всегда неожиданности.
Почти сразу, кстати, поступил приказ готовить новую партию машин, включая все четыре «Нибелунга». Жарко, видать, нам вскорости придется. Интересно, как мышата слетали? Хоть вернулись все — и то, хорошо.
Мастер-курсант Тан Ли
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», лазарет.
13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 52 минуты
— Как он? — несмело поинтересовался я у врача, с надписью "Д-р Мурагин" на груди. Высокий, худой, светловолосый, во всем белом… Ничего особенного, доктор как доктор.
— Лефьер? — пожал плечами тот, — Нормально. Еще минут десять к медикомбу полежит подключенный, и может быть свободным. Если вы навестить, то вам вон за ту дверь, курсант.
— Мастер-курсант, — попытался вспетушиться я.
— Да по мне, хоть Адмирал Федерации, — махнул рукой доктор, — Я нонкомбатант. Идите уж, раз пришли. Скучно ему одному там.
Я и вошел. Вошел, и как дурак на пороге застыл. Ни цветов, ни фруктов. Незачем, вообще-то, да и взять негде. На камбузе не дадут — верняк.
Батист лежал прямо напротив входа, обнаженный по пояс. Дыхание ровное, длинные не по уставу кудрявые светлые волосы рассыпались по молочно белым плечам и шее. Ангелочек да и только. От коробки медикомба к его предплечьям тянулись какие-то присоски.
— Привет, — негромко произнес я, — Как ты?
Лефьер распахнул свои огромные, небесно синие глаза и посмотрел на меня. Посмотрел просто, без выражения. Как… как на пустое место, что ли. Но это продолжалось всего миг — глаза его потеплели, оттаяли июльской бирюзой, губ коснулась слабая улыбка.
— Ты так и будешь стоять, как почетный караул? — насмешливо фыркнул он.
— Не буду, — я улыбнулся в ответ, подошел и сел на топчан, рядом с ним, — Так как самочувствие, герой?
— Спасибо, хреново. До сих пор поджилки трясуться, когда вспоминаю, как меня в ангаре повело.
— Нормально, — присвистнул я, — Как на одном двигателе и без щитов под огнем летать, это ему нормально, а в ангаре…
— Там другое, — мотнул он головой, — В бою все зависело от меня. Отстрелился бы, на худой конец. Не едят тинбарцы пленных, полагаю. А в ангаре… Понимаешь, Тан, машину просто повело, она ни на что не реагировала. Просто сама по себе была. Вот этого я напугался.
— Да уж, напугался… — пробормотал я, — Сколько ты меня по имени не называл, зараза?
— С полгода, — Батист хитро покосился на меня, — Я тогда очень обиделся, что на должность мастер-курсанта меня тогда обошли. И кто?!!