Год 1809

Полночь. Канун Нового года

Рафаэль де Веласко вышел из-за письменного стола и распахнул окно кабинета. На волнах холодного воздуха в комнату ворвался колокольный звон церкви в деревне Риофрио.

Рафаэль задумался: что принесет новый год его многострадальному отечеству?

Из задумчивости его вывел осторожный стук в дверь. Лицо вошедшего слуги было озабоченным.

– К вам гость, дон Рафаэль.

Не успел слуга договорить, как его оттеснил от двери высокий пожилой человек в сутане священника.

– Входи, кузен. Мой дом – твой дом, – с еле уловимым сарказмом сказал Рафаэль.

Санчо Ортего-и-Кастуэро понял издевку.

– Давай не будем ссориться, Рафаэль. Я не за этим пришел.

– Что же привело тебя сюда? – поинтересовался Рафаэль, жестом приглашая гостя занять место у огня.

– Ты все тот же, друг мой, такой же прямолинейный, – натянуто засмеялся Санчо.

В ответ Рафаэль лишь пожал плечами.

– Может, хотя бы предложишь мне бокал вина? – спросил Санчо.

Губы Рафаэля скривила усмешка.

– А я могу тебе доверять? – с наигранной безмятежностью спросил Рафаэль. – Помнится, в прошлый раз ты отказался пить со мной.

– Я тогда разозлился, – покраснев, пробурчал Санчо. – Ты же знаешь, что у меня и в мыслях не было обзывать тебя предателем. Признаюсь, я вел себя ужасно, но я сожалею об этом.

Рафаэль молчал, вспоминая их ссору. Тогда Санчо был на грани того, чтобы запустить в него стакан с вином, – но в последнее мгновение родственные чувства взяли верх, и он этого не сделал.

– Мы оба любим Испанию и хотим ей добра, – продолжал Санчо. – Не будем спорить о методах.

– В том-то и дело, – ответил Рафаэль, – что большая часть несчастий, происходящих в нашей стране, проистекают оттого, что мы не можем договориться о методах.

– Значит…

– Я тоже сожалею о нашей ссоре, – прервал кузена Рафаэль и улыбнулся. – С возвращением тебя, кузен.

Санчо вскочил и стал трясти протянутую ему руку.

Потом оба сели за низкий полированный столик, на котором стоял серебряный поднос с открытой бутылкой вина и двумя хрустальными бокалами.

– Ты кого-то ждешь? – насторожился Санчо.

– Я ждал, что Элена (это была сестра Рафаэля) выпьет со мной за Новый год, но она рано ушла спать.

Рафаэль разлил вино, и Санчо залюбовался его рубиновым цветом.

– Насколько могу судить, это вино сделано из винограда, собранного на виноградниках Каса-дель-Агила, – сказал он, вдохнув аромат вина.

– Вижу, ты не потерял интерес к прелестям жизни, кузен, – подмигнул Рафаэль.

– Я строго соблюдаю все посты, – начал было оправдываться Санчо, но понял, что Рафаэль просто над ним подтрунивает, и похлопал себя по округлому животу. – Не заметно, да?

Рафаэль отпил глоток вина и, поставив бокал, спросил:

– Так что же привело тебя сюда, Санчо?

– Я приехал, чтобы убедить тебя изменить свое мнение, – Санчо не стал ходить вокруг да около.

– А я уже изменил, – спокойно сказал Рафаэль.

– Значит, ты уже не сторонник короля? – радостно воскликнул Санчо.

Рафаэль кивнул.

– Я приветствовал французов как освободителей, которые помогли бы нам свергнуть Годоя и его коррумпированный режим. Но я ошибся.

Санчо мог только догадываться, чего стоило это короткое признание его гордому кузену.

Годой был любовником королевы и практически диктатором Испании. При нем все в стране пришло в упадок. Непомерные налоги разоряли торговцев и фермеров. Морской флот не мог оправиться после поражения при Трафальгаре, а армия настоятельно нуждалась в реформах. Однако король Карлос бездействовал.

Наполеон Бонапарт, союзник Испании, дабы навязать блокаду Англии, решил обеспечить своим армиям проход через Испанию в Португалию. Годой дал на это согласие, считая, что народ всегда поддерживал противостояние с Португалией. Однако Наполеон не удержался от искушения присоединить Испанию к своей империи.

Французы заманили короля и наследного принца Фердинанда в Байонну и вынудили их подписать отречение от престола. После этого популярность французов резко пошла на убыль, и испанцы вышли на улицы.

Новость о резне, учиненной во французском гарнизоне, и кровавой карательной операции маршала Мюрата с быстротой молнии распространилась по всей стране.

Рафаэля раздирали противоречивые чувства. Он безуспешно пытался примирить это предательство со всем тем, что его восхищало в Наполеоне.

А потом жарким летним днем в Каса-дель-Агила приехал Санчо и сообщил, что он собирается стать полковым капелланом.

Сражение у мыса Трафальгар, в котором франко-испанский флот был разгромлен английской эскадрой под командованием адмирала Нельсона. – Здесь и далее примечания переводчика.

– Рафаэль, ты прекрасно владеешь оружием, – убеждал он кузена. – Присоединяйся к нам, и мы выкинем ненавистных захватчиков обратно за Пиренеи.

– Прекрасные слова, но красноречием бой не выиграешь. У нас нет ни единого генерала, достойного этого звания.

– Среди нас много отважных людей, – возразил Санчо.

– А оружие у вас есть? А боеприпасы? А продовольствие? Толпа крестьян, одетых в солдатские мундиры, вряд ли сможет противостоять самому выдающемуся со времен Юлия Цезаря военному гению, каким является Наполеон.

Ссора разгоралась и кончилась тем, что Санчо поклялся, что ноги его в Каса-дель-Агила больше не будет.

– Ты сказал, что изменил свое мнение. Значит ли это, что ты решил присоединиться к нам?

Рафаэль покачал головой.

– Боюсь, не в моем характере быть солдатом регулярной армии.

Санчо понимающе усмехнулся.

– Ты для этого слишком независим и упрям, друг мой.

– Признаюсь тебе, вопреки тому, что случилось в Байлене, я не верю, что мы можем выиграть войну, пользуясь методами Наполеона.

Санчо хотел возразить, но задумался. Они одержали победу над французами при Байлене и выгнали их из Мадрида, но эта победа вынудила вступить в схватку самого Наполеона. К концу года император прошел победным маршем по всей Испании и прогнал ее новых союзников – англичан.

– Надо искать новые методы. Те, что позволят нам воспользоваться своими преимуществами. – Глаза Рафаэля заблестели.

– У тебя есть план? – воодушевился Санчо.

– Небольшая группа людей, хорошо знакомых с местностью, может передвигаться незамеченной. Они могут неожиданно нападать и тем самым деморализовать регулярные войска.

– Партизаны? – изумился Санчо. – Ты собираешься воевать с французами партизанскими методами?

– Я заставлю их бояться собственной тени! – Губы Рафаэля сложились в такую зловещую улыбку, что у Санчо холодок пробежал по спине.

– Предлагаю тост, – сказал он, немного оправившись. – Желаю, чтобы новый год был удачным для твоего плана и для Испании.

– Смерть французам! – Рафаэль поднял бокал.

– Боже, мадемуазель, какая незадача! Дезирэ Фонтэн взглянула на сломанную ось коляски, нанятую за бешеные деньги в Байонне, а потом на месье Боше – толстого коротышку, согласившегося сопровождать ее в поездке через всю Испанию.

– Да, не повезло, – вздохнула она. – Тем не менее я твердо намерена продолжить путешествие.

– Но каким образом, мадемуазель? – удивился Пьер. Это был кучер – третий в их компании, поскольку горничная Дезирэ наотрез отказалась пересечь границу Испании. – Ось вряд ли можно починить.

– Придется поискать другой экипаж, – спокойно ответила Дезирэ.

– Месье Ламонту это не понравится, – побледнев, возразил кучер.

– Не беспокойся, я напишу месье Ламонту и все объясню. Позаботься о лошадях, Пьер, – сказала она.

– Да, мадемуазель, сейчас их распрягу.

Дезирэ вздохнула с облегчением. Но тут месье Боше, сидевший с унылым видом на обочине и то и дело прикладывавшийся к серебряной фляжке с коньяком, заявил: