– Я тебя понимаю... На твоем месте многие скатились бы еще ниже!

– Еще чуть-чуть и, думаю, я бы пропал. На двести пятьдесят третий день я принял решение больше об этом не думать. Как человек, которому ампутировали ногу, в какой-то момент должен заставить себя не думать о ней. Я ненавидел свой член всей душой. Я больше не разговаривал с ним и не смотрел на него. Я был обижен на него, как ребенок. Так продолжалось два дня. На третий, чувствуя себя все хуже, я дошел до того, что позвонил Еве, чтобы попросить ее меня утешить. Вначале она отнеслась к моей просьбе довольно холодно. Но я уверил ее, что действительно нуждаюсь в ней и употребил все свое обаяние, чтобы убедить ее. Проблема моя по-прежнему не решена, заметил я, но мне необходимо, чтобы меня выслушали и отнеслись по-дружески. Перед такой обезоруживающей искренностью она сдалась.

Я не видел ее с момента нашего разрыва. Меланхолично вспоминая изящество ее фигуры, я думал, насколько она красива и женственна. Думал о ее чуткости. Она действительно все испробовала... Мне повезло, что я встретил такую женщину. Правда, несмотря на все ее усилия, чем больше она была, как говорится, «секси», тем сильнее мой член сопротивлялся ей. Чем больше она пыталась ободрить меня, тем больше я ее разочаровывал. Я был многим ей обязан и потому должен был говорить с ней уважительно, рассыпаясь в извинениях.

– Обычно покорность хорошо срабатывает в отношениях с женщинами...

– Послушай, это была уже не покорность, это было отчаяние!

Итак, с тревогой я позвонил в ее дверь, и когда она мне открыла, я был повергнут в шок ее внешним видом, На ней был старый заляпанный краской домашний халат. Волосы собраны на макушке, откуда неряшливыми прядями спадали на лицо и глаза. Вид у нее был ужасный! Не накрашенная, в дырявых чулках и вдобавок – в этом мешковатом халате, скрывавшем ее восхитительные формы... С беспокойством я спросил, не случилось ли чего. Но еще до того, как она ответила, я ощутил в своих брюках первое за многие месяцы серьезное движение. «Не может быть, – усомнился я, – она выглядит, как пугало!» Но я не ошибался! Украдкой я взглянул вниз и не поверил своим глазам: мой стоячий член уже настолько отвердел, что образовал небольшой купол в брюках! Ева последовала за моим взглядом и от удивления широко раскрыла глаза. То, что она увидела, побудило ее срочно впустить меня. Она беспокоилась о том, какое впечатление это могло произвести на соседей...

Но я чувствовал ее скептическое настроение. Должно быть, она ожидала, что в любой момент «купол» может обрушиться, заставив меня в очередной раз испытать унижение. Итак, она впустила меня и повернулась, чтобы пойти на кухню и принести мне бутылку пива. От ее движения пола халата всколыхнулась, и я увидел, что под халатом на ней напялено ужасное трико из розовой фланели вроде тех, над которыми раньше издевались! Трико было старое и просторное. Но при виде его мой член еще больше выпрямился, удлинившись на добрый сантиметр. Что со мной происходило? Неужели после всего, что я претерпел, у меня сейчас настоящий стояк? Мир перевернулся. Ева возвратилась с пивом, недоверчиво косясь на мою оттопыренную ширинку. Ничего не говоря, она лишь улыбнулась мне, не желая усугублять неминуемое разочарование.

Я же думал только об одном: сорвать с нее эту отвратительную одежду! Все еще опасаясь, что мои чаяния не оправдаются, я рискнул сообщить ей, что наблюдаю у себя устойчивую эрекцию уже более пяти минут. Даже немного больше! Я едва не прыгал от радости. Она заметила мне, что на ней не надето ничего возбуждающего... Наверное, объяснение именно в этом, предположил я и поинтересовался, какой на ней был лифчик. Вместо ответа она расстегнула халат, и моему взору предстал бежевый грубый бюстгальтер, полностью закрывавший грудь. Он был такой старый, что из него торчали нитки, а ткань была готова распуститься. Ничего привлекательного, скорее наоборот! Но при этом мой член радостно подскочил, даже источив из себя капельку тягучей жидкости, которая меня почти обожгла. Как давно этого не было...

Взгляд Евы сделался увереннее. Она сняла халат, продемонстрировав розовое трико во всей его отвратительности. Она была передо мной в старом лифчике и рваных чулках, а мой член стоял колом, как у жеребца. Она спустила мне брюки и взяла моего друга в рот. В любой момент я ожидал провала... но он все не случался! Направившись к софе, Ева поманила меня за собой. Она даже не сняла трико, а только сдвинула его на сторону, чтобы дать мне желанный доступ. Одним рывком я вошел в нее твердым, как никогда, членом. Медленно и нежно мы с Евой начали движение. Я любил ее всеми силами моего изголодавшегося мужского естества и постарался как можно дольше растянуть удовольствие.

Когда я наконец кончил, трезвая мысль на мгновение посетила мое сознание: «Какое на ней ужасное белье!»

Дверь, скрипнув, отворилась и на пороге показалась моя давнишняя подруга Лиза. Она оценивающе взглянула на меня, одарила своей очаровательной улыбкой и села рядом со мной. Разумеется, она ожидала, когда я первой начну разговор. Я знала, что у нас будет достаточно времени поболтать при случае о разных пустяках, поэтому поспешила перейти к сути дела, ради которого я ее, собственно, и пригласила. Немного помолчав, я решительно начала:

– Помнишь, моя мама говорила: «Девочка моя, мужчины тебя погубят»? Так вот, моя дорогая! Должна тебе сознаться, что сейчас, много лет спустя, я понимаю, как она была права. Ты представить себе не можешь, в какую передрягу я попала. Я! Зрелая женщина, которая считала, что всегда принимает правильное решение и способна трезво оценить ситуацию, ручаясь за свои действия и их последствия. Так нет же! Меня провели как девчонку. Хотя, в сущности, девчонка никогда и не смогла бы оказаться замешанной в такой истории...

– Если можно, начни с начала. Я, знаешь ли, не совсем в курсе последних событий твоей жизни...

– Ах, да, извини. Так вот... Неприятности мои начались вскоре после того как я переехала. Помнишь, в прошлом году? Я много лет счастливо жила в том высотном доме. К тому же, я никогда не собиралась оставлять мою прекрасную квартиру на 20-м этаже. Тем более, что мои соседи Стив и Сильви были крайне милы, позволяя мне развивать мою склонность к эксгибиционизму.

– Так-так... И как же это началось, позволь тебя спросить?

– Вполне невинно... Я не повесила штор на больших окнах моей комнаты, а мой тогдашний дружок очень любил смотреть, как я танцую при полной иллюминации. Чтобы ему понравиться, я как-то устроила маленький показ моих способностей, и только потом сообразила, что соседи могли – и я уверена, что они не упустили эту возможность – вволю налюбоваться, как мы резвились. (Ведь их окна располагались точь-в-точь напротив моих незашторенных!) Довольная этим обстоятельством, я впоследствии неоднократно демонстрировала соседям свое шоу. Мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что они действительно наблюдали за мной при всяком удобном случае, и мысль об этом в высшей степени возбуждала меня. Потом у меня был Дейв. Здоровяк с огромным членом, который бы тебе наверняка понравился. Я встречалась с ним примерно месяц, пока его жена – я, естественно, не знала, что он был женат – не заявилась ко мне с откровенными угрозами. Я была в шоке. Дейв был превосходный любовник, и я начала привязываться к нему. Я не слишком сентиментальна, но мне хотелось бы побыть с ним еще какое-то время. Он был несколько грубоват, а его член просто огромен, но с ним было чудесно. Я с сожалением рассталась с этим парнем, решив, что лучше будет его забыть. Но его обманутая женушка приложила все усилия, чтобы сделать мою жизнь невыносимой... И тогда одна моя подруга предложила мне переехать. Ты помнишь Элизу?

– Агент по недвижимости?

– Да. Необходимо было сменить обстановку. Она попыталась убедить меня купить дом. И нашла подходящий вариант как раз мне по средствам. Когда я переехала, жизнь домовладелицы показалась мне чрезвычайно приятной. Мне не хватало прежних соседей, но я сказала себе, что наверняка здесь произойдет какое-нибудь необыкновенное событие, которое не даст сожалеть о принятом решении. А пока единственным напоминанием о Дейве оставался его тонкий кожаный ремень, который он случайно оставил у меня. Это был тот самый ремень, которым он однажды ласково отхлестал меня. Сохранив о нем сладостное воспоминание, я использовала этот ремень всякий раз, как возникала потребность.