— Нет, у меня в голове не укладывается весь этот калейдоскоп, — пробормотала Джессика, отпивая коктейль из своего бокала.

Они с Трейси сидели в своем любимом баре, за столиком, расположенным около окна. И каждая порой бросала взгляды на раскинувшийся внизу, светящийся неоном вечерний город.

Трейси прилетела несколько дней назад. Она успела отчитаться по работе в Лос-Анджелесе и подписать новый контракт. Командировка должна была быть недолгой. Вылетать следовало послезавтра. И подруги решили провести вместе выдавшийся свободный вечер.

Трейси все рассказала Джессике. Между ними никогда не было тайн. И теперь Джессика с изумлением взирала на Трейси, оказавшуюся в центре таких событий.

— Значит, Стефани — твоя настоящая мать?

— Да, я сама была в шоке, когда все это узнала.

Джессика покачала головой, и ее огненные кудряшки всколыхнулись.

— А твой отец? Он объяснился со Стефани?

Трейси отрицательно качнула головой.

— Нет. Я попросила его пока не делать этого. Стефани и так очень слаба. Достаточно того, что мы с ней поговорили и во всем разобрались.

— И он согласился? — Джессика недоверчиво посмотрела на подругу.

Трейси вздохнула. Действительно трудно было представить Герберта таким. Обычно он всегда действовал только по своему усмотрению, не считаясь с мнением окружающих. Такой уж он был человек.

— Мне пришлось долго объяснять ему, почему так следует поступить, — призналась Трейси. — Но в конце концов он понял, что так будет лучше для всех.

Джессика недоверчиво посмотрела на подругу.

— Все равно… — медленно произнесла она. — Господи, ты — дочь Стефани Бродерик! Это же надо!

Трейси поморщилась.

— Перестань, Джесс. Для меня до сих пор странно сознавать это.

— Конечно, я понимаю, — кивнула подруга, — это настолько удивительно.

— Да, — усмехнулась Трейси. — Что верно, то верно. Однако я ощущаю в себе некую раздвоенность. С одной стороны — Герберт и Летиция, с другой — Стефани…

— Да, тяжело тебе, — задумчиво согласилась Джессика.

Некоторое время они молчали.

— Кстати! — Джессика вновь воспрянула духом, обращаясь к подруге. — А что у тебя с Джоном? Я так и не поняла, у вас же вроде что-то начиналось…

— А что Джон? — с грустью произнесла Трейси. — Я не стала ему ничего говорить. Просто уехала, и все.

— Что?! Я не ослышалась?!

Трейси настороженно покосилась на подругу, не понимая, почему та так бурно реагирует.

— Да, ты все услышала правильно, — подтвердила она. — Я специально рассталась с ним таким образом, чтобы он разочаровался во мне. Оборвала все контакты… как в самом начале.

Джессика во все глаза смотрела на нее.

— Но зачем ты это сделала? Он же нравился тебе!

Трейси непонимающе уставилась на подругу.

— Ты что, прикидываешься или действительно не видишь элементарные вещи? — с горечью в голосе спросила она.

Взгляд Джессики выражал искреннее изумление.

— Он же мой брат! — пояснила Трейси. — И я не собираюсь поддерживать связь с ним. У нас же одна мать.

Джессика некоторое время не сводила с нее немигающего взгляда, затем несколько раз моргнула, взяла в руки бокал с коктейлем и сделала несколько больших глотков.

— Трейси, сколько раз я тебе говорила, что нужно знать о людях все? — полюбопытствовала она, уже немного успокоившись.

— В смысле? — Подруга вопросительно посмотрела на нее.

— У Стефани нет кровных детей, кроме тебя, — заявила Джессика. — Когда Стефани вышла замуж за Йена Бродерика, у него уже было два сына, Джон и Феликс, которых Стефани и ее муж успешно вырастили, как я понимаю. И вообще… — Джессика окинула ее снисходительным взглядом, — ты бы хоть прикинула, что по возрасту Джон никоим образом не мог оказаться твоим братом по одной простой причине — он родился на несколько лет раньше тебя!

Трейси сидела несколько минут, машинально помешивая соломинкой напиток в бокале и пытаясь уяснить для себя сложившуюся ситуацию.

— То есть мы с Джоном не брат и сестра, — непроизвольно произнесла она вслух.

— Конечно! — подтвердила подруга. — Во всяком случае, не кровные.

— О боже! — вырвалось у Трейси.

Вмиг пролетели перед глазами картинки последних дней, проведенных в Лос-Анджелесе. Как она избегала Джона, как холодно разговаривала с ним. А на его призыв разобраться в отношениях она всем своим видом показывала, что не собирается этого делать. И в довершение всего она уехала не попрощавшись и внесла его телефонный номер в черный список на своем мобильнике. Что он должен был подумать? Явно ничего хорошего.

— Да, натворила ты дел, — покачала головой Джессика. — Неужели нельзя было рассказать мне все по телефону? Я бы сразу вправила тебе мозги!

— Я не была готова к разговору, — пробормотала Трейси.

— Ага, — кивнула подруга. — Зато теперь, все окончательно испортив, ты точно готова…

— Но я даже подумать не могла! — воскликнула Трейси. — Между ними такие теплые отношения. И на меня столько всего свалилось.

Джессика пожала плечами.

— Глупо было бы, если бы между ними была какая-то напряженность. Стефани вырастила их почти с самого раннего детства. Я точно не помню, но вроде бы Феликсу и Джону было не более семи лет, когда она вошла в их жизнь.

Трейси поковыряла вилкой салат. Есть расхотелось. То, что она сейчас узнала, тяжким грузом легло ей на плечи. И она даже не представляла, как избавиться от этого бремени.

Джессика задумчиво посмотрела на нее.

— Что теперь думаешь делать?

— А что я могу? — Трейси пожала плечами. — Я уже сделала все, чтобы испортить то, что было. Прошлого не вернуть.

— Ты действительно так думаешь? — недоверчиво полюбопытствовала Джессика.

— Да, — ответила Трейси, — действительно. И давай сменим тему. А то настроение у меня и так уже на нуле.

Телефон звонил и звонил. Стефани убрала звук работающего телевизора и протянула руку, чтобы взять мобильник. Номер был незнакомым.

— Алло! — Она нажала кнопку соединения.

— Привет, — ответил знакомый голос.

Стефани вздрогнула. Она, конечно, знала, что когда-нибудь им придется поговорить. Но все же не рассчитывала, что он застанет ее в такой неподходящий момент. Ее только сегодня перевели в другую палату. И она наслаждалась просмотром телевизора.

— Что тебе нужно, Герберт? — сухо осведомилась Стефани.

— Прости меня, Стеф, — глухо произнес он.

Стефани замерла.

Герберт просит прощения? Такого никогда не было!

— За что ты извиняешься? — все же решила уточнить она.

— Мне кажется, ты и сама знаешь за что, — мягко ответил он. — За то, что не позволял вам с Трейси видеться, за то, что вел себя как последний эгоист. Мне больно сейчас думать об этом.

Стефани рассеянно покосилась на экран работающего телевизора. Шло какое-то веселое шоу, и его участники беззвучно покатывались со смеху.

— А что изменится, Герберт? — поинтересовалась она. — Разве тебе нужно мое прощение? Зачем?

Он некоторое время молчал, прежде чем ответить.

— Просто я вдруг понял, как отвратительно повел себя по отношению к тебе. Я был так зол. Мне казалось, что ты хорошо устроилась, живя в богатстве и роскоши… что бросила нас ради денег.

— Герберт, — прошептала Стефани, — какой же ты дурак!

Он недовольно засопел в трубку.

— Знаешь, — с грустью в голосе продолжила Стефани, — когда-то я очень ждала, что ты одумаешься и попросишь прощения. И мне казалось, что именно с этого момента моя жизнь даст новый виток… — Она немного помолчала, собираясь с мыслями. — Но шли годы. Ты очень скупо информировал меня о жизни Трейси. И я все узнавала от детективов.

— Черт! Я знаю, что был жесток! — в отчаянии воскликнул он.

— Да, ты был жесток! — подтвердила Стефани. — А я… я могла отобрать у тебя Трейси. Но не стала этого делать. Несмотря на то что несколько раз Йен почти убедил меня в обратном. Я знала, что ты ее очень любишь, и просто не смогла переступить эту черту.