У Д.А. Бондарева упор сделан на социальную необходимость труда. Паразитизм правящего класса и чиновничества ложился тяжелым бременем на податное сословие.
Перед талмудистами стояли аналогичные проблемы. «Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.
Чт? было, т? и будет; и чт? делалось, т? и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1:8-10). Труд для талмудистов – радикальное средство против различных социальных недугов. Е.А. Шур, отвечая Бондареву, делал упор именно на земледельческом труде: "Взгляд Талмуда относительно социального значения труда исходит из той политико-экономической теории, что пока народ не приобретает богатства, излишка материальных средств за удовлетворением первых насущных потребностей, умственный прогресс его незначителен, ибо нет в народе сбережения, капитала, для существования непроизводительного, интеллигентного класса людей"77. Именно вследствие этого взгляда на труд талмудисты старались поднять общественное положение трудящихся, людей физического труда, в первую очередь земледельцев и ремесленников. Везде они проповедовали великую общественную силу труда, более того, идеализировали труд как высшее предназначение человека на земле, санкционировали святость физической работы наравне с занятиями Торой. Они утверждали, что занятие одной наукой, без физического труда, вредно и может даже привести к преступлению. В трактате Пиркей-Авот ("Высказывания отцов", другой перевод: "Наставления отцов") превозносится ремесленная работа.
Раби Йего-шуа говорил: "Достаточно прочесть две галахот (статьи закона) утром и вечером, а целый день заниматься работою, за что человек удостоится так же воздаяния, как если бы выполнил всю Тору" (Мехильда). "Раби Меир говорит: нет такого ремесла, в котором людям не было бы нужды. Мир не может обойтись ни без парфюмера, ни без кожевника…" (Кидушин, 82). День должен быть посвящен труду, и "человек не должен спать днем дольше, чем спит лошадь. А сколько продолжается лошадиный сон? – Шестьдесят дыханий" (Сука, 26). Пример взят из сельского быта, где лошадь – необходимый элемент существования. Следующее выражение является краеугольным камнем талмудической философии: "Занимающийся трудом, промыслом, есть строитель мирового бытия" (Кидушин). Физический труд предшествует изучению Торы, и ему отдается предпочтение (Мидраш Раба и Авот дераби Натан). Е.А. Шур пишет: "Труд предписывается талмудистами, как единственное радикальное средство против разных общественных недугов: против паразитства, тунеядства (лексика и Бондарева. – С. Д.) и нищенства, от которых страдал древний мир и которые служили главнейшими недугами анормального общества той эпохи"78. Талмудисты вновь и вновь возвращаются к основной мысли о целебном значении физического труда, подчеркивая, что любая, даже самая унизительная работа, несравненно лучше тунеядства и попрошайничества. Необходимо жить скромно, по своим средствам, но быть независимым. "Празднуй субботу по буднешнему (скромно), но не прибегай к помощи людей" (Шабат, 118а; Псахим 112а). «Наймись на базаре содрать кожу с околевшей скотины, а не говори: "Я священнослужитель, я знатный муж, и мне это непристойно"» (Псахим 113а, Баба-Батра 110а). "Лучше наниматься на самую унизительную работу, чем просить одолжения у людей" (Баба-Батра 110а). Да, конечно, наши праотцы сильно настаивали на благотворительности и создании всевозможных благотворительных учреждений, но это допускалось лишь для людей, не способных к физической работе (калек, стариков и т. п.), или людей, которых постигло внезапное несчастье (пожар, стихийное бедствие и т. п.).
При выборе профессии талмудистами отдается решительное предпочтение земледельческому труду – основе человеческого существования, развития общества.
Благосостояние и развитие культуры всецело зависят от усовершенствования и развития земледелия. Бондарев может торжествовать!
«Раби Иеремия говорил: когда Авраам странствовал по Месопотамии и видел, как люди проводят там жизнь в удовольствиях и разврате, он сказал: "Я не желал бы получить удел в этой земле". Когда же он дошел до пределов Тира и увидел, как люди прилежно занимаются там земледелием и садоводством, он воскликнул: "О, если бы мне дан был удел здесь!" Господь же сказал ему: "Потомству твоему Я отдам эту землю"» (Мидраш Берейшит Раба 39). Еще решительнее в пользу земледелия высказывается раби Папа: "Обрабатывай землю и не торгуй, хотя то и другое, по-видимому, одинаково, но первое все-таки лучше, потому что благословляется людьми" (Йевамот, 63а). Раби Эльазар утверждал, что в будущем все рабочие и мастеровые возвратятся к земледелию, интерпретируя таким образом Святое Писание и слова пророка Йехезкеля: "И сойдут с кораблей своих все владеющие веслом, все плавающие по морю к земле пристанут" (рус. пер.: "И с кораблей своих сойдут все гребцы, корабельщики, все кормчие моря и станут на землю" – Иез. 27:29), "К земле пристанут" – он толковал как занятие земледелием, полагая, что крестьянский труд будет основой их существования. В том же толковании, подразумевая, что земледелие обеспечивает человека более, нежели другое занятие, Талмуд, прибегая к иносказанию, говорит: "Покупающий готовый зерновой хлеб на базаре подобен грудному ребенку, которого многие кормилицы кормят, и он все-таки голоден; кто же потребляет хлеб от обрабатываемого им самим поля, подобен ребенку, вскармливаемому материнской грудью" (Авот дераби Натан, 31). Соотнесемся со словами Бондарева. Для него "не всуе же Бог вначале никаких добродетелей не назначил, кроме хлебного труда, и ни от каких пороков не приказал удаляться, как только от беганья от оного (т. е. отлынивать от труда. – С. Д.). Из этого видно, что этот труд все добродетели в себя забрал. Напротив того, леность да праздность все пороки себе присвоили… Но при этом нужно не упускать из вида, что и прочие труды есть добродетель, но только при хлебе, т. е. своих трудов хлеба наевшись"79. Бесспорно, что хотя и отрицал (искренне ли?) Тимофей Михайлович Талмуд, но, безусловно, многое в нем почерпнул. Мы уже упоминали, какая литература была в личных библиотеках субботников. Кроме того, наезжали в субботнические села еврейские начетчики, о чем Бондарев рассказывал в письмах к Толстому.
Да и сам переход в иудаизм Бондарева был непрост. Знаток Библии и Евангелия, дьякон как-никак, он не мог не заинтересоваться Талмудом. А извлек он из него то, что ближе всего было его сердцу. Но возвращаемся к Святому Писанию и талмудистам.
В Притчах царя Соломона можем прочитать следующее: "Кто обрабатывает землю, будет сыт хлебом…" (рус. пер.: "Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом; а кто идет по следам празднолюбцев, тот скудоумен" – Притчи, 12:11). Толковники разъясняют это место следующим образом: когда человек становится рабом своей земли, тогда он будет сыт хлебом (Сингедрин). Мысль, что на каждом человеке лежит нравственная обязанность заниматься земледелием, развивать и усовершенствовать сельское хозяйство, – все это высказано в Мидраш Раба и в Мидраш Танхума. Человек должен заботиться о земле и неустанно на ней трудиться, ибо сказано в Библии: "шесть дней работай". Как сказано, что Господь насадил сад в Эдеме (Бытие, 2:8), так и пришедшие в Землю обетованную должны заняться садоводством: каждый должен посадить дерево: "Когда придете в землю, которую Господь Бог даст вам и посадите какое-нибудь плодовитое дерево…" (Левит, 19:23). Это же повторяет и Талмуд: "Когда придете в эту землю, посадите в ней всякое плодовое дерево" (Ваикра Раба, 25). Сказанное в Мидраше Танхума необыкновенно интересно с современной точки зрения своим отношением к охране природы и заботой о будущих поколениях. Земля не должна приходить в запустение.
"Господь обращается к Израилю: хотя вы найдете в этой земле всякого добра, тем не менее, однако, не возымейте мысли оставить ее невозделанною и не сажать в нее новых растений, но точно так же, как теперь вы пользуетесь растениями, посаженными другими, до вас, и вы должны работать для других, приготовлять для детей ваших" (Мидраш Танхума 6, 21).