Ушаков в Сенате от имени императрицы требовал скорейшего окончания дела: "…хотя он, Борох, и подлежит, но чтоб из переменных речей что-либо может последовать, от нетерпимости жестоких розысков, не произошло в том Возницыне деле дальняго продолжения (sic!) и чтоб учинить об нем решение, чему он, за оное его, Возницына превращение, по правам достоин, не розыскивая им, Борухом"58. Юстиц-коллегия подчинилась, но тот же Голицын отметил, что даже по рамкам времени Бирона требования справедливости вряд ли были соблюдены. Вывод может быть лишь один: жестокость наказания заставляла предполагать, что толкал правительство на столь решительный шаг призрак ереси жидовствующих59.

Впечатление, произведенное на современников этим судом, зафиксировано в одной из сатир Антиоха Кантемира: …вон услышим новый От него тверд документ, уже готовый.

В примечаниях к этим темным стихам, как ни странно, обличающих усердное занятие Библией, блестящий дипломат, а по некоторым сведениям и масон высокого посвящения, князь Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744) писал: "В Санктпетербурге 1738 года месяца Июля в средних числах сожжен по уложениям блаженные памяти Российских Государей бывший морского флоту капитан за то, что принял жидовскую веру и так крепко на оной утвердился, что не смотря на правды, упрямством своим и страшном на Спасителя Нашего Христа хулении погиб; который случай безмозглим невежам немалую причину подал сумневаться о библеи, когда они слышат, что жиды ветхого закона держатся. О как безумии и дерзкий невежды!

Причина ли библия святая диавольского того орудия погибели?"61 Поражает факт, что европейски образованный человек, долгое время бывший послом в Париже и в Лондоне, был глух к вопиющему беззаконию и жестокости своей родины. Но его интеллектуальный потомок философ Владимир Соловьев был иного мнения. Для него не было сомнений: это варварское аутодафе было последним костром инквизиции в Европе. В полемике он отвечал своим оппонентам: "Последнее религиозное сожжение было у нас в Петербурге"62.

Уже в XX в. делом Возницына заинтересовался писатель Леонтий Иосифович Раковский (1895/1896-1979). Он написал исторический роман "Изумленный капитан" (1934-1936).

Хотя "еврейская" тема почти не затронута в повествовании, оно полно аллюзий на современную автору эпоху. Книга имела неожиданный резонанс. По воспоминаниям его вдовы, маршал Василий Константинович Блюхер накануне своего ареста читал книгу Раковского: «Прочитай, – и после паузы: "Со мною то же будет"»63.

Собственно основателем секты "субботников" признается крестьянин села Дубовки Саратовской губернии Сундуков. Проникшись духом иудаизма, весьма распространенного на его родине в Саратовской губернии, он стал превозносить Моисеевы заповеди. Основывался он на словах самого Иисуса, подчинявшегося этому закону и торжественно указавшего на его вечное и непреходящее значение: "…доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все" (Мат.: 5:18). Это утверждение подвигло Сундукова на дальнейшее – отрицание божественности Иисуса, признание его простым человеком, а если и пророком, то неизмеримо ниже Моисея. Он отказался от празднования воскресения, заменив субботой, почему его и его последователей стали называть "субботниками".

Кроме того, он совершил обряд обрезания. В дальнейшем большая часть субботников почти полностью слилась с еврейством, вследствие чего их часто называли иудействующими, или жидовствующими64.

К концу XVIII в. относится документ, имеющий некоторое значение для истории медицины в России. Именно в это время население страдало эпидемическими глазными заболеваниями. Отечественных врачей почти не было, а приезжих было чрезвычайно мало. Кроме того, среди них обретались всевозможные самозванцы и шарлатаны. До сведения орловского и курского губернатора Франца Николаевича Кличко дошло, что в Курске успешно лечит глазные болезни еврейка Фейгель Бойнитович. По просьбе губернатора в его присутствии была проведена успешная операция человеку, который 17 лет тому назад потерял зрение.

Инвалид прозрел. Губернатор решил узаконить положение "операторши" и обратился в медицинскую коллегию. 24 декабря 1784 г. медицинская коллегия потребовала прислать ее для экзаменов в Москву или Петербург. Однако Фейгель Бойнитович по неизвестной причине перепугалась и стала скрываться по разным городам и весям, продолжая, впрочем, свою успешную практику. Она пряталась не менее пяти лет.

Наконец московская медицинская контора 22 июня 1790 г. смогла принять у нее экзамен. Она экзаменовалась по анатомии глаза, употреблению различных лекарственных средств, а главное – в операции по снятию катаракты у 75-летнего отставного солдата 2-го гренадерского полка Игнатия Моисеева Мулятина. После операции старик "прозрел". Комиссия разрешила делать "еврейке Фейгель Бойнитович" операции постановлением от 11 июля 1790 г.65 В этой истории очень много интересного и неясного. Откуда появилась Фейгель Бойнитович? Где она обучалась медицине? Сколько ей было лет? Эти вопросы остаются без ответа. Возможно, "операторша" была родом из Курляндии (но это только предположение). Для нас важно, что местом действия были Орловская и Курская губернии, как раз в это время замеченные в распространении секты жидовствующих. Совершенно очевидно, что только при помощи местного иудействующего населения она смогла успешно скрываться от властей на протяжении пяти лет. Отсюда же и ее страх явиться перед лицом начальства (не из-за профессиональной неуверенности – судя по восторженному отзыву губернатора, она была асом своего дела), а из-за боязни быть обвиненной в распространении иудаизма.

Большие группы субботников, или иудействующих молокан, впервые были обнаружены властями на земле Войска Донского. В 1797 г. находящийся на кавказской линии в слободе Александровка донской казак Косяков принял "Моисеев закон" от местного учителя ("меламеда"?) Филиппа Донскова, а по возвращении на Дон к секте примкнул и его брат. Репрессии последовали немедленно, ибо в 1802 г. они уже "покаялись".

Впоследствии выяснилось, что их покаяние было притворным; они даже обращались к наказному атаману Войска Донского с просьбой о свободном исповедовании своей веры и о соблюдении субботнего отдыха вместо воскресного. Как ни странно, но во времена Александра I ("Дней Александровых прекрасное начало") их просьба была уважена. В "деле" находится копия с указа кавказского губернского правления, в котором среди прочего утверждается, что "многие" (это слово в тексте выделено) жители города Александрова из купечества и мещанства "содержат Моисеев закон", уклоняются от общественных работ в субботние дни, и что субботников в городе больше, чем прочего населения66.

Удивительное дело, но земли Войска Донского, вопреки господствующей религии и в противовес устойчивому стереотипу казака как истово православного, стали рассадником всевозможных сект с ярко выраженным приматом Ветхого Завета. На наш взгляд, это было связано с относительной грамотностью населения, а также с возможностью во время службы на границах познакомиться с носителями иных вер и исповеданий. Так, в это время возникла секта "духоносцев". Ее основал есаул Евлампий Никифорович Котельников (ок. 1775- 1855)67. Во время службы на австрийской границе он познакомился с евреями и даже выучил еврейский язык. На первый взгляд, Котельников – идеальный герой: участник войны 1812 г., адъютант фельдмаршала М.Б. Барклая де Толли, человек, самостоятельно изучивший западные языки, написавший несколько книг, в том числе и книгу по истории Дона, не утратившую значения до сих пор. Автор хвалебной песни в честь Дона "Преславный тихий Дон Иванович…", но, увы, сектант…