Черная кошка напилась, позволила ребенку погладить ее пушистую щеку маленькой ладошкой и медленно, красиво, словно танцовщица перед привередливой публикой, пошла вдоль воды. Но вдруг остановилась, прислушалась. Шерсть на спине приподнялась, и мальчишка расслышал негромкое, настороженное рычание.

Приближались чужие. Теперь и мальчик слышал их и чувствовал, как плывет по лесу волна холодящего сердце страха, вызванного тем огромным, невиданным злом, которое быстро двигалось, находя пути меж ущелий и обрывов, поднимаясь из низины все выше и выше…

Ярат проснулся сразу и окончательно. Просто открыл глаза и смотрел в низкий потолок. Тревожно… Почти в каждом селении серо-фиолетовых можно встретить. Расползлись по стране, и все приходят новые и новые, и все больше их. Как тут не попасться на глаза?

Ему казалось, что на них с Ингой не обратили внимания, но чутье подсказывало — опасность близка, вот она, совсем рядышком, крадется на мягких лапах. Он поднялся и, едва слышно прошелестев по соломенной подстилке, разбудил Ингу. Девушка тоже проснулась на удивление быстро, но, увидев в предутреннем мраке его лицо, молча выхватила нож, соблазнительно сверкнувший в темноте безукоризненно-острым лезвием.

— Тихо, — прошептал он, надеясь, что Инга расслышит. — Уходить надо.

Девушка поднялась, не выпуская ножа из руки. В сарае, куда их пустили на ночь, было полно садовой утвари, и двигаться нужно было осторожно, чтобы не задеть чего, иначе грохот падающих лопат, граблей и сапок не всполошил бы только мертвого.

Следом за Яратом она приблизилась к маленькому окошку в боковой стенке, но выглянуть не решилась.

Ему хватило одного взгляда.

— Окружили.

Инга перевела дыхание.

— Далась тебе та кошка! — прошипела она.

Кошка была не причем — они оба это знали. Просто хозяин господы либо узнал Ярата, либо попросту пошел посоветоваться со стражниками относительно подозрительных путников. Так, на всякий случай… А может, выследили? Но как?

Инга напряженно ждала того момента, когда начнут ломиться в дверь, но те, снаружи, посовещавшись, решили не повторять безрассудства своих товарищей и не лезть в тесное помещение сарая к запертому беглецу с разными глазами, которого опознали по описанию.

— Эй, выходи! — донеслось снаружи. — Выходи давай, все равно бежать некуда!

Ярат отшатнулся от окна и прижался к стене. Словно дохнуло плесенью сырых подвалов, самых страшных, самых нижних этажей императорской тюрьмы…

— Что там? — спросила Инга, полагая, что так его напугало нечто увиденное снаружи. Он медленно качнул головой, перевел дыхание и, отойдя от окна, превратился в едва заметный силуэт, который осторожно двигался среди садовой утвари, но что он делал — Инга видеть не могла. Тут в окне заплясал рыжий свет пламени, и девушка сама осторожно подошла посмотреть.

— Давай, выходи! Или предпочитаешь сгореть заживо?

Стражники держали наготове зажженные факела. Несомненно, хватит и одного. Соломенная крыша быстро загорится, вовнутрь попадают горящие пучки, от которых мгновенно займется подстилка… Инга быстро подошла к дверце и толкнула ее наружу.

Арбалетный болт врезался в дверь совсем недалеко от ее лица. Девушка среагировала мгновенно, снова закрываясь и прячась внутри обреченного на сожжение сарайчика. Еще удар, и рядом с острием первого болта из пробитой насквозь доски теперь торчал и второй.

От испуга и негодования Инга не нашла слов, только беззвучно открывала и закрывала рот, словно большая рыба. Тем временем их перестали уговаривать выйти. Девушка услышала короткую команду, а потом на крыше зашипело-затрещало…

Дальнейшее происходило слишком быстро, чтобы Инга успела во всем разобраться. Ярат бросил ей какую-то ткань, местами влажную, и девушка, накинув ее на плечи и голову, наблюдала, как ее спутник, забравшись на стеллаж, делает прореху в занявшейся веселым пламенем крыше. Наверное, еще до поджога он подготовил эту лазейку, потому что просвет расширялся быстро.

"Сейчас мы выберемся через крышу" — подумала Инга, и тут же вспомнила арбалетчиков, что поджидали снаружи. Да еще окружение…

— Ярат, прекрати! Ты сошел с ума! Мы не убежим, слышишь? Они будут стрелять! Слышишь, Ярат? Я не хочу, не хочу!..

Но Ярат вдруг исчез — словно втянулся в образовавшуюся на крыше прореху. Инга полезла на стеллажи, скидывая хозяйские инструменты, зло размышляя при этом, что хозяин ведь не останется в убытке — и денежку стребует за причиненный ущерб, и инструменты все сохранит, ведь сгорят только древки, а металл всего-то почистить хватит.

Ярат стоял на крыше, оставаясь незаметен из-за густого дыма, поднимающегося вокруг, да пламени, что взметывалось высоко, жаром опаляя кожу, но пока не решаясь наброситься на дерзкого беглеца, оказавшегося в самом центре пожара. Ярат наклонился, Инга увидела протянутую руку и заколебалась — худой, весь какой-то тщедушный… да разве он поднимает ее, здоровую девку? Но все-таки ухватилась за эту руку и с удивлением и радостью почувствовала, как отрываются от опоры ее ноги, а спустя несколько мгновений оказалась рядом, на крыше.

— Я отвлеку. Подождешь, сколько надо, и беги!

"Подожду? Где, сумасшедший? Здесь, в огне? Да я же сгорю! Сгорю заживо!.."

Не выпуская ее руки, Ярат нырнул меж двух будто специально разошедшихся языков рыжего пламени. Видно, стражники не ожидали его появления, потому стрелять начали далеко не сразу. Ярат успел спрыгнуть вместе с девушкой и, оставив ее под прикрытием стоящей у стены деревянной бочки, бросился вперед.

Не в первый раз и, возможно, не в последний. Неожиданность сделала свое дело — они выстрелили, хоть и с запозданием, но все промахнулись. И те секунды, которые заняла перезарядка, для многих стали последними. Нет, не зря боялись стражники запертого в сарае беглеца, не решались заходить, понимая, что там, где их не будет разделять пространство, длиннее одного прыжка, преимущество полностью и целиком на стороне человека с разными глазами, даже несмотря на то, что он один, а их много.

Огонь достаточно освещал пространство вокруг, и, если б мишень оказалась менее подвижной, стражникам было бы очень удобно целиться. Но Ярат двигался слишком быстро для них, однако он осознавал со всей ясностью, что этой ночью невредимым ему не уйти — полукруг его противников отодвинулся еще немного, и теперь они готовы были стрелять…

Но тут черная тень обрушилась на ряд серо-фиолетовых мундиров, которые казались тусклыми в отблесках огня. Ярат удивился, не сразу сообразив, кто пришел ему на помощь, а стражники, нарушив стройную линию, беспорядочно оглядывались в разные стороны, позволяя рыжему зверю приземляться на спины, рвать противника когтями и клыками.

Я осторожно высунулась из-за бочки. В зоне видимости — никого. То есть никого живого, но где-то там, с другой стороны злосчастного сарая — крики, выстрелы… значит, там еще дерутся. Значит, мой спутник жив. Невероятно!

Выбравшись из своего укрытия, я поползла вдоль стены. Ткань, наброшенная на голову, защищала от летящих сверху горящих комьев, которых становилось все меньше и меньше — треск пожираемого огнем дерева доносился уже изнутри постройки.

Хозяин господы наверняка спрятался в доме и сидел тише мыши, ожидая, пока закончится пляска огня и крови на его дворе. Что ж, назавтра ему хватит забот — убирать придется много и долго. А еще, судя по всему, хозяева останутся единственными живыми свидетелями произошедшего — ведь смотрят же в окошко, как пить дать!

Среди неуклюжих фигур вооруженных императорских стражников метались две черные тени, два диких зверя, которых невозможно было разглядеть подробно, особенно ту, что напоминала человека. Вторая же сперва показалась мне порождением моего собственного воображения, и только потом я узнала в ней ту самую саомитскую кошку, которую видела в клетке на базарной площади оставшегося позади города. И они двигались, словно договорившись, помогая друг другу и понимая… А потом вдруг остановились, кошка улеглась у ног Ярата, и я, осознав, что живых врагов больше не осталось, выпрямилась и, сбросив пыльную мешковину с головы, подошла ближе.