Фред Дрейк (глава 14) также отметил горизонтальные бревна на фотографиях Джорджа Грина.

Еще интереснее оказалось другое обстоятельство: если «сестра Дэвис», о которой мы только что узнали, была той самой «сестрой Дэвис», о которой мы так много слышали в давние годы, если она была еще жива и все еще хранила у себя фотографии, то не были ли мы на пороге большого прорыва? Не пропавшие ли то русские фотографии?

Не были ли они сняты с «высокого утеса», упоминавшегося двумя солдатами — ШилЛероффом и Геор-генсеном, которые участвовали в русской экспедиции 1917 г. Или, быть может, начальником того русского авиатора, пока они облетали корабль? Но как фотографии попали к Берте Дэвис?

Подтверждение истории потребовало множества телефонных переговоров между Нью-Мексико и Калифорнией. Еще четыре человека, в том числе родители Морин и Уолтера Хефнеров, все еще проживавшие в Холтвилле, также прекрасно помнили фотографин. И — о, чудо! — еще была жива та самая сестра Берта Дэвис.

И вновь — как случалось уже много раз — жестокое разочарование. Оказалось, что престарелая проповедница Библии практически потеряла память и совершенно не помнила, что когда-то у нее были фотографии ковчега. И все же одна из ее близких подруг и коллег, которую в 1970 г. привлекли к возобновившемуся поиску, сделала, возможно, весьма важное заявление. За несколько лет до того она спрашивала Берту Дэвис о фотографиях ковчега в момент одного из просветлений ее памяти, и старая проповедница легко вспомнила их и сказала, что они хранятся где-то вместе с остальными ее вещами.

В ее комнате в санатории фотографий не оказалось. Стало известно, что в 1965 г. во время ее переселения на другой этаж старушка велела сжечь многие из своих вещей, которыми не собиралась больше пользоваться. Были ли среди тех вещей и бесценные фотографии ковчега?

С течением времени становилось все очевиднее, что некая сила за пределами человеческих знаний старается свести на нет или даже полностью уничтожить всякое конкретное доказательство существования ковчега. Большевистский переворот как раз в тот момент, когда царская экспедиция отправила документальные научные доказательства находки русского летчика; пожар в доме Харолда Уильямса, уничтоживший историю Хаджи Иеарама, и предсмертное признание бывшего атеиста в том, что он видел ковчег; сгоревшие подшивки газет; безвременная кончина Джорджа Грина и исчезновение его фотографий и карт. Поэтому не стал сюрпризом и вызвавший горькое разочарование результат поиска фотографий Берты Дэвис. Подобные разочарования случались и раньше. Даже разрушение здания газеты «Старе энд Страйпс» в 1959 г. вполне вписывается в этот ряд необъяснимых происшествий!

Один заинтригованный сценарист крупной голливудской кино- компании так охарактеризовал это в 1967 г.: «Самая фантастическая история из тех, что я когда-либо слышал! Только появляется шанс заполучить доказательства, как они исчезают!»

Истории же Берты Дэвис не суждено было закончиться полным поражением. В начале 1970 г. Филис Рэндолл договорилась с больничной администрацией о тщательном осмотре принадлежавших старой пациентке сундуков и коробок в надежде найти пропавшие фотографии. Целый день она искала с помощью служащей санатория, но не обнаружила и следа фотографий и древней папки, которую запомнила Морин Босс.

Но возобновленный поиск дал, в конце концов, один ключ. Среди людей, знавших Берту Дэвис ранее, была престарелая экономка, припомнившая один эпизод, случившийся приблизительно в 1941 г., когда Берта Дэвис только поступила в санаторий. Обитатели санатория здорово переволновались, вспомнила она, по поводу весьма странных картинок, которые новая пациентка развесила в своей комнате. Занятая своими делами экономка не выбрала времени, чтобы взглянуть на них, но припомнила, что группки пациентов собирались в коридорах и обсуждали увиденное. В ее памяти сохранилось смутное впечатление, что фотографии вовсе не принадлежали мисс Дэвис и что она их вернула. Шла ли речь о фотографиях ковчега? Что еще могло вызвать такое волнение? Берта Дэвис упаковала их для отправки? Были ли старые, выцветшие фотографии, которые так хорошо помнили Уолтер и Морин, «одолжены» у кого-то в то время, когда она жила в Холт-вилле? Кому же они принадлежали? И кто еще их видел? Врачи, сестры, нянечки? Другие пациенты и подруги, которые с тех пор разъехались или умерли?

Слухи и сообщения об обнаружении Ноева ковчега, естественно, заинтриговали многих людей и побудили некоторых из них организовать экспедицию на Арарат, чтобы самим проверить все эти истории.

Одним из них был Джон Либи, который еще в 1954 г. побывал на великой горе и был уверен, что она хранит тайну Ноева ковчега. Это произошло между второй и третьей экспедициями француза Фернана Наварры.

Джон Либи полагал, что своенравный характер Агрыдага доказывает, что свое название «суровой горы» он получил не без причины. Раз за разом гора вынуждала отважного разведчика оставить свои попытки, но Либи отказывался признать свое поражение и предпринял новую.

Можно сказать почти без преувеличения, что Джон Либи родился альпинистом: он появился на свет на склоне высочайшей горы его родной Болгарии, а его отец-альпинист покорил все самые высокие пики Центральной Европы, в том числе и в Швейцарских Альпах.

Джон Либи приехал в США в семнадцатилетнем возрасте в год начала Первой мировой войны. Следующие пятьдесят лет, прожитые в Калифорнии, он следовал по стопам отца, совершив восхождения на высочайшие пики своей второй родины. Не довольствуясь такими «локальными» победами, он нацелился на далекую и пока еще не покоренную вершину Эвереста в Гималаях. Но все усилия по организации восхождения на знаменитый пик оканчивались неудачей, и альпинист вынужден был, в конце концов, отказаться от своих планов.

Либи с его подготовкой и богатым опытом восхождений, с его знанием семи языков (в том числе и турецкого, на котором он научился бегло говорить еще на своей первой родине) был, казалось, просто предназначен судьбой дли колоссальной задачи поиска ковчега.

Будучи археологом-любителем, с детства интересовавшимся историей Ноя и потопа, Либи прочел все, что мог найти о ковчеге в исторических книгах и в библейских описаниях на разных языках. Он был убежден, что ковчег находится на вершине Арарата и что его обнаружение «стало бы великим открытием для христиан всего мира».

И все же каждая попытка Либи вырвать у Агрыдага его тайну заканчивалась неудачей или даже несчастьем.

Во время своего первого путешествия в 1954 г. Либи осуществил два восхождения на вершину горы, веря — как в то время верили еще многие исследователи — в то, что ковчег следует искать на самом верху.

Первым препятствием стала пара медведей (были ли они теми же зверями, которые угрожали Наварре двумя годами ранее?), преследовавших испуганного разведчика, так что он в конце концов заболел лихорадкой. Этот неприятный инцидент лишил Либи трудоспособности почти на месяц в самый подходящий для восхождений сезон.

Победив в схватке с лихорадкой в начале сентября, Либи предпринял вместе со своей партией из шести гражданских лиц, одного турецкого армейского офицера и охранников вторую попытку. Она также принесла разочарование, поскольку в свои права вступила плохая осенняя погода. Во время той первой экспедиции он едва избежал смерти при оползне, «когда огромные камни падали вокруг, как глубинные бомбы», как он рассказывал потом журналистам.

Либи, называвший себя «главным лифтером одного банка Сан-Франциско» с «долей в ресторанах, барах и кондитерских», сам финансировал свою экспедицию и подсчитал, что первая попытка стоила ему «несколько тысяч долларов».

Но летняя неудача его не сломила: он обнаружил «обнадеживающий холм длиной в 500 футов примерно на тысячу футов ниже» пика Арарата.

На следующий год Либи вернулся с той же группой, чтобы обследовать этот холм. Однако 1955 г. был отмечен серьезной международной напряженностью, и разрещёние на обследование горы Арарат не было получено, поскольку она находится в милитаризованной зоне, а русские снова обвинили американскую экспедицию в том, что она служила ширмой для шпионажа.