— Выведите этого чудака за ворота и в полк больше не пускайте!

Что было то было, как говорится, слова из песни не выбросишь. Затем последовал из штаба письменный приказ. Но к командирам, у которых много трудностей и недостатков, от них не зависящих, командующий относился хорошо, старался им помочь.

Вот рассказ командира 105–го гвардейского артиллерийского полка Репина Петра Дмитриевича, полк которого в апреле 1947 года прибыл из Прикарпатья в состав Одесского округа, и, естественно, после переезда еще не успел навести должный порядок на новом месте:

«Я был вызван к командующему войсками Одесского военного округа маршалу Г. К. Жукову. В 11 часов утра 7 апреля 1947 года я прибыл в просторный кабинет на ул. Островидова. Жуков принял меня доброжелательно, поднялся из—за стола и вышел мне навстречу. Я представился, он пожал мне руку и предложил сесть в кресло. Я ответил: «Нет, я постою», тогда Георгий Константинович сказал: «Когда старшие предлагают — садитесь». Я сел. Жуков задавал мне вопросы, а я каждый раз после его вопроса вставал, а он снова предлагал мне сидеть. Наша беседа была о том, как полк разместился. Не обижают ли меня в дивизии? Интересовался Жуков подготовкой офицерского состава, их жилищными условиями. Наша беседа продолжалась минут 40–50.

30 апреля 1947 г. утром на площади «Октябрьской революции города Одессы» маршал Жуков проверял готовность частей гарнизона к первомайскому параду, отмечая недостатки и высказывал замечания.

Обращаясь ко мне, Жуков посоветовал иметь запасной тягач, чтобы взять на буксир, если во время прохождения заглохнет по неисправности автотягач, буксирующий пушку. Жуков даже дирижеру сводного духового оркестра сделал замечание и потребовал подготовить и на параде играть егерский марш.

4 мая 1947 года Г. К. Жуков прибыл в Чабанку, в 32 километрах северо—восточнее города Одессы на берегу моря, вблизи бывшей дачи героя гражданской войны Г. И. Котовского, там мой полк приступил к оборудованию лагеря. Я представился и доложил Жукову.

Георгий Константинович потребовал от меня, чтобы до 20 мая закончил оборудования места для лагеря — вокруг палаток посадить кусты жасмина, а по линейкам — акации. Построить здания для штаба и столовую на 900 мест. Присутствующий здесь начальник квартирно—эксплуатационного управления округа вручил мне техническую документацию. На мой вопрос, как быть в полку по штату нет инженера—строителя, Жуков ответил: «У тебя есть солдаты и офицеры, круглая гербовая печать и текущий счет в госбанке, ты командир полка, действуй. В Зелентресте закупите саженцы, а в карьере добудете камень—ракушечник, а я 20 мая проверю…» Попрощался и уехал. Это был приказ, для выполнения которого у меня было всего лишь шесть суток, так как с 10 по 19 мая я должен быть на учебных сборах, проводимых Жуковым в коминтерновских лагерях в Молдавии.

За сутки я спланировал работы — создал строительные бригады, которым поставил конкретные задачи. Договорился с директором завода им. Октябрьской революции — выделил группу солдат для работы на заводе, а директор взаимно оказал полку помощь в выделении строительных материалов и инженера—строителя, который возглавлял работу в лагере Чабанка. Оставил за себя заместителя гвардии подполковника Героя Советского Союза Михаила Федоровича Иванова.

С 10 по 19 мая 1947 года я находился на учебных сборах командиров полков, дивизий и корпусов, которые проводил Жуков. На продолжении всего периода сборов он лично проводил занятия с 14 до 16 часов ежедневно. Больше всего он ценил командиров полков. Он говорил — командир полка — главная фигура в армии.

20 мая 1947 года Жуков прибыл и осмотрел размещение полка в лагере Чабанка, похвалил солдат и офицеров за благоустроенный лагерь, а у меня спросил, что нужно для окончания строительства. Я попросил маршала помочь мне лесоматериалом, кухонным оборудованием и инвентарем и выделить 50 тонн бензина для автотранспорта. Жуков пообещал оказать мне помощь, попрощался и уехал.

Через несколько часов командир дивизии генерал Г. И. Чурмаев передал указание Г. К. Жукова, чтобы я выехал на склад КЭУ в г. Одессе на ул. Хуторскую, с собой привез 100 человек офицеров и сержантов. Когда мы прибыли на склад КЭУ, там был маршал и много автомашин, загруженных разными материалами. Когда я доложил маршалу о моем прибытии, Георгий Константинович распорядился посадить моих офицеров и сержантов в кабины машин и сопровождать их в Чабанку. «К вам в полк выедут работники КЭУ и там оформят выписку всех необходимых материалов. А три финские разборные казармы используйте для штаба, клуба и жилья офицерам. Так командующий войсками Одесского военного округа маршал Г. К. Жуков оказал мне огромную помощь в устройстве лагеря для полка.»

Особенно сильно разгневался Жуков, осмотрев окружной учебный центр. Он находился в песчаной голой местности. Ни воды, ни деревца, ни кустика. Почти круглые сутки ветер. Песок набивается повсюду, в жилых домиках для офицеров без отопления зимой, в казармах, в столовой, в пище песок хрустел на зубах.

— Расстрелял бы подлеца, который выбрал здесь место для учебного центра, — мрачно сказал Жуков, потом поправился. Нет лучше бы его здесь поселить пожизненно, мерзавца.

Но денег уже ухлопано на учебную базу очень много, да и земли другой не выбьешь, пришлось обустраивать эту. И добился своего маршал! Пробурили артезианские колодцы, вода вдохнула жизнь в растения, зазеленели кустарнички, зацвели цветы. Отремонтировали жилой фонд. Теперь сюда части приходили учиться, заниматься боевой подготовкой, а не Страдать и проклинать все на свете, как было совсем недавно.

В одном из гарнизонов встретил Жукова командир полка. Представился, доложил, как положено, чем полк занимается. Жуков смотрит, в стороне у ограды палатка стоит и белье на веревке сушится.

— А это что такое? — спросил командующий.

— Офицер с семьей живет, — ответил командир. — Нет квартир, товарищ командующий. Там дальше еще стоят палатки, для семейных. А одинокие в казармах с солдатами живут.

Заходили желваки у маршала, но на полковнике зло не сорвал, не он виноват. Надо было решать жилищный вопрос фундаментально. Было этому посвящено специальное заседание Военного совета, на котором присутствовал и первый секретарь обкома Кириченко, он по положению тоже был членом Военного совета. Перебрали все возможности решения квартирной проблемы. Но все они упирались в большие расходы (а денег на строительство отпускалось недостаточно, да и на осуществление его требовалось много времени.) Кириченко не проявлял особого желания помочь военным. По сути дела офицеры оставались в прежнем тяжелейшем положении. Но для Жукова безвыходных ситуаций не существовало. Он не побоялся испортить личные отношения с местным партийным начальством, создал комиссию по выявлению излишков жилой площади в городе, в которую включил и представителей горсовета. Эта комиссия за короткое время выявила большое количество пустующих квартир, которые охраняют только замки. Нашлись Старушки, готовые пустить жильцов, лишь бы их кормили и поддерживали лекарствами. Выявив такие излишки жилой площади, командование округа стало просить жителей, чтобы потеснились, помогли военным, без прописки, чтобы не боялись потерять жилплощадь, а на время пускали, пока новые дома строятся. Кто—то понимал, кто—то упирался, приходилось нажимать. Обком делал вид, что поддерживает. А секретарь Кириченко названивал в Москву — сигнализировал, что опальный маршал и на новом месте рвется к власти, попирает советские законы.

Параллельно с развязкой жилищного вопроса Жуков повел борьбу с преступным миром. После войны в Одессе развелось много крупных и мелких воров и жуликов. С наступлением темноты никто не выходил на улицу — стали грабить в собственных квартирах. Карманщиков развелось столько, что они, утратив профессиональное мастерство, нахально выворачивали карманы, и человек, даже ощущая, что его обкрадывают, не смел пикнуть, опасаясь получить удар финкой в бок. Появилась известная в те годы не только в Одессе крупная банда «черная кошка». Может быть, она и не была такой кровожадной на самом деле, сколько о ней ходило жутких историй.