Стоило вездеходу подъехать к станции, как стены из сухого ледяного снега стали ниже, пока наконец не исчезли вовсе, так что вездеход двигался практически по чистой ледяной поверхности, сплошь покрытой черной ячеистой сетью. Вот он припарковался возле невысокого купола, расположенного между ходулями одного из модулей. Здесь уже стояли два станционных вездехода — тяжелые и не такие большие, как вездеход из Лоуэлла.

Паула провела их через люк, и все оказались на лестнице, заключенной в сине-зеленую пластиковую трубу, которая, судя по всему, вела в ближайший поднятый на ходули модуль. Чемодан Алексея не смог вскарабкаться на лестницу, и его пришлось тащить наверх с помощью пластиковой веревки.

На вершине лестницы вновь прибывших ожидала полярная команда. Их было четверо: двое мужчин и две женщины. Все по-марсиански тощие и долговязые, хотя с чуть заметными брюшками. Все сравнительно молоды, заметила Байсеза, каждый не старше сорока лет. Их комбинезоны были чистыми, но поношенными и слегка пахли каким-то жиром. И ни у кого из них не было на щеках идентификационных татуировок.

Они внимательно смотрели на Байсезу и держались вместе.

Наконец мужчина лет двадцати пяти вышел вперед и пожал Байсезе руку.

— Вы должны нас извинить: у нас тут бывает не так много посетителей. — Он был немного грузным, имел большой, покрытый пятнами нос и курчавую бороду, свои черные волосы он зачесывал назад и убирал в конский хвост. Говорил он по-американски, но с легким призвуком длинных европейских гласных.

— Так вы Юрий? — спросила Байсеза. — Вы встретили нас на ледовом трицикле?

— Да. Мы тогда помахали друг другу рукой. Меня зовут Юрий О'Рурк. Я работаю здесь гляциологом, климатологом и все в том же роде. — Потом он представил остальную команду: Элли фон Девендер, физик, Грендель Спет, биолог и медик, и Ханс Гритчфилд, инженер, ответственный за подачу энергии, транспорт и систему жизнеобеспечения базы. Также он был специалистом по буровым установкам, которые составляли основное научное оборудование базы. — Все мы здесь многостаночники, — продолжал Юрий. — Все можем оказать, к примеру, первую медицинскую помощь…

К Байсезе подошла Элли фон Девендер. Судя по всему, ей было около тридцати. В комбинезоне она выглядела немного грузной, свои волосы гладко зачесывала назад. Глаза ее были прикрыты очками в массивной оправе, из-за чего взгляд ее казался враждебным.

Байсеза с любопытством спросила:

— Присутствие гляциолога и биолога здесь понятно. Но зачем здесь физик?

— Гляциология — это причина, почему база находится именно здесь, — ответила Элли. — А также из-за Грендель с ее лабораториями. Но вот причина того, почему вы, миссис Датт, находитесь здесь, это я.

Юрий положил руку Байсезе на плечо.

— Давайте осмотрим место, — предложил он и быстрым шагом повел всех показывать жилой модуль. — Мы находимся в модуле, который называем Консервной банкой номер шесть. Порт ЕВА…

Банка номер шесть представляла собой пузырь из ярко-зеленого пластика, украшенный приятным для глаза рисунком. В ней был прозрачный ячеистый пол, который зрительно увеличивал объем до невероятных размеров. Взглянув вниз, Байсеза увидела сложенные в подполе коробки. Скафандров она не заметила, но в стенах имелись многочисленные люки, которые, очевидно, вели в другие помещения модуля. Везде лежало сложенное оборудование: нечто похожее на запчасти к вездеходам. Тут же находилась небольшая научная лаборатория и медицинский кабинет: единственная койка, окруженная разными приборами и отделенная от остального пространства застегнутой на молнию пластиковой занавеской. Весь модуль был темным, холодным и пыльным, как будто им редко пользовались.

Юрий поспешно провел их в другой модуль через маленький герметичный шлюз.

— Банка номер пять, научная, — объяснил он. Здесь находилась еще одна лаборатория, побольше размером и лучше оборудованная, чем в предыдущей банке, еще один медицинский кабинет и нечто похожее на спортзал. В этом модуле было светлее. К стенам, на которых изображались реки и горные пейзажи, были прикреплены светящиеся панели.

Байсеза вполголоса спросила Майру:

— Интересно, зачем здесь два лабораторных комплекса, два медицинских отсека?

Майра пожала плечами.

— Наверное, чтобы избежать радиоактивного заражения. Человек приходит с порта ЕВА и может исследовать свои образцы или залечивать раны, не вскрывая пломб на других модулях базы.

— Заражение команды со стороны марсиан?

— Или марсиан со стороны команды.

В Банке номер пять Грендель Спет — маленькая аккуратная женщина с волосами, в которых чуть поблескивала седина, — быстро взяла у вновь прибывших кровь, мочу и слюну на анализ.

— Станция должна поддерживать ваше здоровье, — сказала она. — Мы должны знать, нет ли у вас аллергии, чувствительности к некоторым продуктам питания и тому подобное. Пищу мы получаем в замороженном виде из Лоуэлла, но некоторые овощи выращиваем в собственном саду. Если у вас возникнут какие-либо потребности или желания, или ваш организм почувствует нехватку какого-либо вещества, мы сможем добавить в ваш рацион нужный продукт, причем сделаем это так, что вы даже не заметите…

Между тем Юрий провел их в третий по счету модуль — Банку номер три, которая, судя по всему, представляла собой спальную зону. Она была разделена на узкие спальни, все темные и, по-видимому, нежилые. После этого они прошли в Банку номер два. Как ни смешно, но этот модуль был превращен в некое подобие гостиницы, которую можно было бы назвать «Марсианской Асторией» с тем лишь отличием, что некоторые внутренние перегородки в нем были разрушены, чтобы расширить пространство спален, а центральная секция превращена в маленький камбуз. В одной из спален стояли четыре кровати, рядом с которыми располагались стулья и шкафчики, все набитые одеждой и другими личными вещами. На стене висел какой-то городской пейзаж, весь заклеенный сверху гибкими экранами и фотографиями родных и близких.

Майра с любопытством спросила:

— Вы используете эту зону совсем не так, как предполагалось изначально, не так ли?

Юрий ответил:

— Уэллс был создан для проживания десяти человек, а нас здесь всего четверо. На полюсе такие долгие ночи, Майра! Вот мы и предпочли жить вместе, в одной комнате.

После этого Юрий повел их вниз по лестнице, и они оказались в лежащем на поверхности льда куполе, из которого ступени вели еще дальше вниз, в толщу льда.

— Прошу прощения за неудобства, — сказал он. — Вы же видите, у нас наверху есть всего четыре кровати, а остальные модули мы держим в законсервированном виде. Посетителей мы, как правило, принимаем здесь, внизу, в нашем радиационном убежище… Если вам здесь не понравится, мы можем распечатать для вас какую-нибудь банку…

Байсеза огляделась кругом. Пещера в толще льда представляла собой трубу квадратного сечения, разделенную перегородками на узкие сегменты. Среди них она заметила камбуз, душевой блок, станцию связи, что-то вроде очередной научной лаборатории и медицинского кабинета. Место явно было жилым. По периметру камбуза и душевой шли желобки для стока воды. Стены и металлические поверхности выглядели потертыми или, наоборот, отполированными от долгого использования. Чувствовался запах затхлости, так как воздух здесь, очевидно, слишком долго подвергался рециркуляции.

Часть стен в пещере была декорирована очень странным образом: по их периметру шла узкая полоса, состоящая из перемежающихся темных и светлых участков приблизительно метровой длины каждый. Поверх фона был нанесен орнамент из коротких поперечных полос. Этот фриз со штриховым кодом охватывал почти все пространство пещеры и выглядел, словно шкурка какой-то огромной змеи после линьки.

Комната, предназначенная для Байсезы и Майры, представляла собой отгороженное пространство с перегородками, не доходящими до потолка. В нем стояли две узких койки, стол и пара стульев. Сквозь прозрачные пластиковые стены просвечивали слои льда, по потолку шла странная пестрая лента орнамента.