Скорчив гримасу недремлющему окну, я выключила свет и, поклявшись в душе, что отлучаюсь ненадолго, выпорхнула в коридор, погруженный в тягостную тишину. Неужто фильм "Печальный дом" безмолвно… бесконечно разыгрывается в этих стенах? И смерть притаилась за поворотом лестницы, поджидая новые жертвы? И может ли статься, что я, сама того не ведая, столкнусь с каким-нибудь призраком – блондинки, дворецкого, школьника или… даже моей матери? Пускай сцену, где она была занята, снимали в ночном клубе, но это не отменяет того факта, что моя мамочка – часть истории этого дома. Вспомнив ее роковое падение со ступеней на железнодорожной станции, я не смогла заставить себя подойти к лестнице.

Вместо этого я двинулась к лифту, сопровождаемая гулким эхом собственных шагов. Открыв дверь подъемника, я пристрастно оглядела подвесную клетку. Только сжигающая изнутри страсть заставила меня ступить на борт. А вдруг застрянет? Что, если сквозь металлические решетчатые бока повылазят острые ножи и исполосуют меня? Ох, молчала бы, авантюристка трусливая! Схватившись за тяжелую латунную дверь, я захлопнула ее. С поразительной отвагой нажала кнопку с цифрой "1". Мотор загудел, и внутри у меня все упало. Впрочем, пока что все хорошо. Трупы в руки не сыплются. Вниз – и полный вперед! Так, в коридоре все спокойно. Выходим на знойный воздух.

И тут же я почувствовала себя лучше. Менденхолл представлял благодатную почву для грибка больного воображения. Петляя по зигзагообразной тропинке, я обогнула сад камней. Бедный старикан Джошуа! Ему следовало выбрать или особняк поменьше, или остров побольше, чтобы дом не выглядел таким переростком. Ускорившись, я поравнялась с садиком, где, по словам мисс Задсон, произрастало все необходимое, дабы вернуть мне любовь Бена. У нас в Мерлин-корте тоже растут в саду разные травки. Джонас свято верует в силу мятного соуса с жареным ягненком.

Я подошла к лодочному ангару. А вот и наша старушка "Нелл Гвинн" – аккуратно свернутый оранжевый квадратик на правой полке. К сожалению, я вряд ли успею надуть ее до Рождества. Опустив сумочку на садовую скамейку из фальшивого мрамора, я убедила себя, что гости имеют право воспользоваться моторной лодкой, не испрашивая разрешения у любезных хозяев.

Нужда придала мне скорость и силу… Едва спустив судно на воду, я вновь ощутила себя гордостью команды гребцов школы святой Роберты. Весла мои двигались в мощном ритме, подобно соединительным стержням парового двигателя. Я глубоко вдыхала запах реки. О борта лодки бились и плескались волны цвета перестоявшего чая. Я была свободна и спешила на встречу с судьбой. Так что лить слезы некогда… хм, а это кто там? В поле моего зрения появилась еще одна моторка, распыляя фонтаны брызг. Пипс преследует меня, или же – того хуже – береговая охрана? Ни то ни се, слава тебе господи! Всего лишь мерзкие речные крысы, которые не в силах обойти вниманием безымянную моторку. Вдалеке маячила парочка белых парусов, напоминая наволочки, вывешенные для просушки, но в остальном я была наедине с рекой.

К тому времени, когда я привязала лодку к низкорослому деревцу у кромки воды, я была сыта по горло мореходной жизнью и готова двинуть веслом любого, кто бы косо на меня посмотрел. Однако когда я добралась до Главной улицы, то лихорадочное возбуждение, пригнавшее меня к этим берегам, дало полный назад. Ни единого автомобиля, не видно и пешеходов. А вдруг этот городок действительно существует лишь в воображении проезжающего мимо странника? Ерунда! Возле магазинчика под вывеской "Скобяные изделия" прогуливался более чем реальный пес размером с медведя и отнюдь не умиротворяющего вида. Истекая слюной, пес что-то жевал. Может, мне поджать хвост и поскорей навострить лыжи обратно в Менденхолл?

Невозможно. Я молнией метнулась мимо бара Джимми. Шаги мои, точно эхо, вторили глухому стуку моего же сердца. Дождавшись зеленого света, я перебежала улицу и, не чуя под собой ног от восторга и томления, устремилась навстречу заветному месту.

Но что это? Наткнувшись на табличку "Закрыто", я едва не разрыдалась от разочарования. "Мексиканское кафе" Мартина. Ресторанчик был в точности таким, каким я его представила, когда Мэри упомянула о нем у бара Джимми: неброское здание с облупившимся фасадом и окном, заставленным изнутри кадками с растениями. Я вдохнула аромат специй, ощутила, как они проникают в мои поры, обжигают язык. Когда голодная страсть только-только завладела мною, она подразумевала карри. Но тут не Англия, и я легко адаптируюсь к обстановке. Я заскреблась в дверь. Маисовые лепешки с начинкой из мяса, сыра, лука и бобов и острой подливой, блинчики с мясом, толченая кукуруза с мясом и красным перцем! Смаковала бы их, медленно, потихоньку…

Я обессиленно привалилась к двери. Ну где написано, что я должна так страдать? Во всех руководствах по беременности подчеркивается, как важно уступать этой самой насущной потребности. Легко им в книжках-то писать! Хорошо тем женщинам, которых не преследует призрак жирного прошлого. Моим же уделом было самоограничение, а наградой – пьянящий успех. И вдруг столь неодолимый порыв! Ведь я хранила чистоту с самой свадьбы – ни разу не предавалась пищевым оргиям. И уже даже начала верить, что страсть к еде оттеснили более благородные желания. Я твердо вознамерилась не использовать свою беременность как предлог для возврата к прошлому. И как легко было идти по стезе добродетели во времена утренней тошноты. Теперь же, как и прежде, меня ждет грех без удовольствия.

Я печально откинула с лица волосы, смахивавшие на покрывало для покойника, и чуть ли не силком заставила себя сделать шажок. Прогулка закончилась шагов через десять. Прямо перед моим носом возникла дверь. Кегельбан "Везунчик". На двери красовалось объявление следующего содержания:

Приглашаем всех повеселиться на Фаст-лейн

Ежегодный банкет в кегельбане 3 июля с 6 до 9

Фуршет – $5.00 с человека

Все, кто желает поучаствовать в ночных соревнованиях в среду и четверг, —

добро пожаловать.

Я облизнулась. Что еще за фуршет? И как меня считать – один человек плюс еще один и равняется четырем? "Мексиканское кафе" Мартина может быть закрыто по каким угодно причинам. Признай свое поражение, Элли! Возвращайся в лодку и отчаливай обратно в голодный Менден-холл. Будучи крошкой Элли, ты, возможно, и снискала славу Полуночного Мародера – за свои успешные ночные набеги на школьный буфет. Но женщина, в которую ты превратилась, не настолько бесстыдна, чтобы зайти в это сомнительное заведение – ради того, чтобы твои ноги по ошибке приняли за кегли. Помни, ты должна поддерживать реноме Кулинаров. Должна подумать о своем браке. Бен и без того несчастен, будучи обвинен в связи, которой не имел. Ты должна побороть постыдное искушение! Элли, вернись! Не делай этого! Не ходи незваной гостьей на эту пирушку!

Вид спорта, где полагается катить баллоны, не мог не найти отклика в моей душе, но раньше я в кегельбане не бывала. И на мой незамутненный опытом взгляд, "Везунчик" напоминал бомбоубежище. Над пустыми дорожками крутились как волчки болельщики. Любопытно, это тусклое освещение призвано создать особую атмосферу или же они экономят на электричестве? Элли, милая, да не все ли тебе равно? Окутанная полумраком, я беспрепятственно проскочила мимо конторки билетера и сетки с мячами.

В баре было людно. Неужели все население Грязного Ручья собирается в полном составе, едва выпадает случай попировать? Потянуло сигаретным дымом. Доносились голоса, невозмутимые, как река, воды которой я только что бороздила. "А я ей сказал… тут она мне и говорит…", "Да я бы ей морду набил!", "Но вообще-то она милашка!.."

Несколько лиц я узнала. Девица из магазина одежды; Красная Шапочка – официантка из бара Джимми; блондинистые близняшки, которые имели такой успех на показе местных мод, до того как их затмила Теола Фейт. Было здесь и лицо, которое гарантированно отбило бы у меня аппетит, – если бы таковое было возможно: у стойки на высоком стуле восседал шериф Том Догерти и грыз соломинку. Я откинула назад волосы и вместе с ними сомнения. Игра стоит свеч!