Согласно традиции, основателем буддизма считается принц Сиддхартха Гаутама из рода Шакья, впоследствии получивший имя Будда — «Просветлённый». Слово «Будда» является производным от санскритского корня «будх» («будить», «пробуждаться») и обозначает переход от спящего, затемнённого сознания к пробуждению, т. е. к просветлённому состоянию.

Будда Шакьямуни (560–480 до н. э.) родился в аристократической семье рода Шакья, правившей небольшим государством, расположенным между Непалом и Индией. Мальчику дали имя Сиддхартха, а Гаутама — его фамильное имя. Отец построил для сына три дворца, дабы оградить его от неприглядных сторон окружающей жизни. Царевич возмужал, женился, у него появится сын, названный Рахулой, и дальнейшая жизнь сулила ему одни радости. Однако наблюдательный и впечатлительный Гаутама во время своих переездов из одного дворца в другой отметил для себя, что люди болеют, стареют, умирают, и задумался о смысле жизни.

Он решил помочь людям в поисках Истины и в двадцать девять лет ушёл из дома, став отшельником. Согласно традиции, Гаутама под руководством двух учителей обучался йоге — особой системе тренировки ума и тела, в процессе которой человек отвлекается от всех обычных физических и психологических впечатлений и переходит в состояние медитации. Гаутама пробовал также прибегнуть к суровому аскетизму, умерщвляя своё тело постом. Шесть лет бродил он по долине Ганга, беседовал с мудрецами и проповедниками, вёл строгий аскетический образ жизни, но, убедившись, что умерщвление плоти ведёт к угасанию разума, отказался от аскетизма. К тридцати пяти годам у него созрело убеждение в близости открытия Истины, и Гаутама погрузился в медитацию, в которой пребывал, по одной версии — четыре недели, по другой — семь недель без еды и питья. Он пришёл к практике того, что сам называл «памятованием», «удержанием в памяти» — к особого рода самонаблюдению, при котором, вместо того, чтобы пытаться подчинить или прекратить свои физические и психические впечатления, он просто сидел, наблюдая за своими чувствами и мыслями, за тем, как они возникают и складываются в случайные узоры.

Гаутама осознавал, что его существование является скоплением физических и психических состояний, сменяющих друг друга и находящихся в процессе беспрестанного возникновения и исчезновения. Он также осознал, что его опыт, связанный с переживанием боли и наслаждений, обусловлен его психическими состояниями — состояниями желаний. Он чувствовал наслаждение, когда его желания удовлетворялись, и боль — когда этого не происходило. Он знал, что определённый уровень боли неизбежен при физическом существовании, но он понял, что само его физическое состояние является результатом действия силы желания, что желание — это лишь поверхностное явление, отражающее сложную психическую структуру — «эго», или представление о собственном «я». Структура «эго», или структура сил, вызвавших его нынешнее существование, сама является плодом прежнего существования, результирующая энергия которого называется «кармой». При помощи практики напряжённого «памятования», подкреплённой определёнными приёмами сосредоточения, успокаивающими и очищающими сознание, Гаутама смог проследить поток своей кармы далеко в прошлое. Будда, подобно браминам, учил, что жизнь обусловлена кармой — «силой деяний». Закон кармы гласит, что всё, чем человек является, и всё, что он делает, представляет собой проявленный результат его прошлых действий, что все обстоятельства его жизни — умственные и физические способности, социальное и экономическое положение, в которое он попал с момента своего рождения, и все дальнейшие события его жизни — не случайны и не определяются влиянием какой-либо внешней силы, но являются плодом собственных поступков в прошлых и настоящей жизнях. Главным из того, что открылось Будде в момент просветления, стало понимание, что жизнь представляет собой сплошное страдание, порождённое желанием — желанием жизни, наслаждения, высокого положения в обществе, богатства. — которое коренится в вере в существование «я».

Все религии борются с ограниченностью — с непостоянством и несовершенством человеческой жизни. Буддизм обозначает эту проблему одним словом: страдание. Родиться — это страдание; расти — это страдание; болеть — страдание; стареть и умирать — страдание. Кроме физической боли существует более тонкая форма страдания: неудовлетворенность, несчастье, вызванное тем, что у нас есть то, чего мы не хотим, и нет того, чего мы хотим. Тревога (душевное страдание) присутствует даже в моменты наслаждения и довольства: мы знаем, или по крайней мере, предполагаем, что они не продлятся долго. Естественен страх потерять что-либо: своё положение, уважение других, своих любимых, своё имущество. И в самой глубине человеческого существа лежит смутное и грызущее предчувствие смерти, не только отнимающей жизнь, но и лишающей её всякого смысла. Именно эта тревога смерти мотивирует человеческие усилия, именно она движет миром.

В течение первых двухсот лет с момента своего возникновения буддизм развивался достаточно гармонично. Около 300 г. до н. э. в рамках сангхи (буддийского монашеского ордена) возникло несколько течений, ставших отдельными школами, впрочем, не оказавших сколько-нибудь значительного влияния на развитие буддизма. В начале II в. до н э. появились новые «Сутры» (букв. «Беседы»), притязавшие на то, что в них содержится «высшее учение Будды», которое до поры до времени хранилось в тайне, а теперь заново открыто. Так возникли два направления: Тхеравада («Путь старейшин»), или Хинаяна («Малая колесница»), и Махаяна («Большая колесница»)16.

Монахи-тхеравадины придерживались взглядов, представленных в ранних сутрах, согласно которым целью монашеской жизни является достижение состояния Архата, добиться которого можно лишь соблюдением монашеской дисциплины, но никак не жизнью в миру. Мирянин на время мог обрести небесное блаженство, но его снова ждало рождение в мире людей, чтобы вступить на монашеский путь. Архатом назывался тот, кто достиг Нирваны, то есть искоренил всякое страдание при помощи нравственной чистоты и прозрения, и не испытывает необходимости новых перерождений по окончании нынешней жизни. Большая часть текстов Хинаяны входит в так называемый палийский канон — «Типитаку» («Три корзины»). Из неканонических сочинений этого направления буддизма наибольшее значение имеют «Милиндапанхья», а также «Абхидхармакоша» Васубандху.

Монахи-приверженцы Махаяны выдвинули другую цель монашеской жизни, достижимую и для мирян, — обретение состояния Будды. Они считали, что полное освобождение от страдания возможно лишь при приобретении психологической установки бодхисаттвы. Бодхисаттвы («Те, чья сущность — пробуждение») предаются подвижничеству не ради самих себя, но ради блага других. Махаяна отвергала стремление к личной выгоде, и прежде всего — личное стремление достичь Нирваны.

Согласно Махаяне, космическое тело Будды способно принимать разнообразные земные формы ради спасения от страданий всех живых существ и разъяснения учения всем, находящимся в цепях Сансары, в потоке неведения.

Махаяна разрабатывает и развивает исконное учение Будды о несуществовании вечного «я». Если нет неизменной личности, значит, жизненная форма пустотна, лишена собственной природы — она представляет собой непрерывный процесс, поток энергии. Это одинаково верно как в отношении вещей, так и в отношении людей. Видеть этот мир (вещи и людей) таким, каков он есть, то есть достичь цели восьмеричного Пути — значит осознать его пустотность. Это не означает, что следует считать, будто мира не существует; это означает — видеть, что всё существующее находится в отношениях взаимозависимости, а потому — в глубинном единстве.

Возникновение Махаяны отмечено появлением нескольких новых письменных памятников в I в. до н. э. — II в. н. э. Это «Махаваста», «Дивьявадана», «Лалитавиштара». Самыми значительными из ранних учителей Махаяны были Нагарджуна (II век н, э.), братья Асанга и Васубандху (IV век н. э.), Ашвагхоша, Арьяшура, Шантидева и другие.