Вот это власть! Вот это богатство! У Жанны даже закружилась голова, и она глубоко вздохнула. Как бы ей хотелось показать все это Дени, оглядеть вместе с ним все вокруг…

– Кто этот человек? – спросила Жанна торговку певчими птицами, худощавую смуглянку с глазами сороки.

– Меняла? – ответила та. – Это мэтр Борболан, первый богатей в наших краях. Он богаче самого епископа. Он ходит по ярмаркам, и всякий раз зарабатывает больше, чем я за полгода.

Да уж, на торговле чижиками не разбогатеешь.

Толстяк между тем подравнивал стоявшие перед ним столбиком золотые монеты.

– Как же так? Разве епископ богат? – спросила Жанна, вспоминая о нищенской жизни отца Годфруа, питавшегося исключительно крапивным или капустным супом, бобами да кроликами, которых он ловил поблизости от дома. Случалось, что на столе у него появлялись молодые вороны, подстреленные из лука старшим из сыновей Тибо.

Торговка расхохоталась в ответ, показав всему свету свои редкие зубы:

– Ну надо же! Ты откуда явился, парнишка? В твоих краях что, нет епископов?

Она вылупила на Жанну свои круглые черные глаза.

– Епископ Аржантана, сынок, владеет всеми лучшими землями в округе! Пшеница! Рожь! Ячмень! А виноградники!

А кожевенные мастерские! А в придачу фермы, дома! Видел бы ты его дворец! Прислугу! Его куколку!

Жанна раскрыла рот от удивления:

– Дворец? Куколку?

– Да ты вправду откуда, приятель? Думаешь, эти люди и кошелька никогда не видели? Живут святыми дарами?

Она хлопнула себя по ляжке, и вдруг, словно по сигналу, запели ее птицы. Обескураженная Жанна даже не рассмеялась при виде такого фокуса. Так и не придя в себя, она двинулась дальше.

Поодаль, немного в стороне, под хлипким навесом сидела, словно прячась, какая-то женщина с лицом настолько морщинистым, что оно напоминало выжатое под прессом яблоко. Она о чем-то беседовала с сидевшей напротив молодой крестьянкой. Интересно, о чем?

Жанна тихонько приблизилась к ним и увидела, что женщины склонились над доской, лежавшей у них на коленях. На доске были разложены маленькие прямоугольнички с цветными картинками.

– Опрокинутый акробат… Любовник, тоже опрокинутый… Богадельня! О небеса! Остерегайтесь этого человека. Вам грозит невиданный обман, а за ним и несчастье. Возьмите карту. Дитя мое, это отшельник! Только он один отведет горе…

Мудрый человек, ушедший от мира. Быть может, монах. Уж он-то даст вам добрый совет.

Ага, гадалка за работой. Девушка, которой предсказывали будущее, горестно схватилась за голову.

– Не нужно так уж печалиться. Карты подсказывают, но не всегда говорят точно. Теперь вы будете настороже.

– О, Боже мой, – воскликнула девушка, – и это тот, кого я считала таким благородным! Надо же, и мать меня предупреждала!

– У нее сердце-вещун.

Жанна слушала и забавлялась. Три соля перешли из рук в руки. Гадалка собрала карты и отодвинула доску. Опечаленная девушка поднялась, отошла в сторону и затерялась в толпе.

– Ну, парнишка, ты тоже задумался о своем будущем?

«Да еще как!» – подумала Жанна, но только улыбнулась и покачала головой:

– У меня нет монетки.

– Да ладно, садись. У такого юноши все будущее в кармане, не так ли? – сказала гадалка с насмешкой.

– Да что вы, просто у меня нет денег.

– Послушай, я сегодня неплохо заработала. Погадаю уж тебе даром, лицо у тебя больно славное. Согласен?

Жанна заколебалась:

– Совсем задаром?

– Ну да.

От гадалки попахивало вином. Она смешала карты:

– Пойми, твоей судьбой управляют вот эти картинки.

Жанна плохо разбирала слова гадалки, чей язык мало напоминал знакомое нормандское наречие. К тому же фраза звучала загадочно. Ничего не ответив, она подняла глаза на гадалку.

– Ладно, вытаскивай пять карт, – сказала та Жанне и протянула ей веер из карт рубашками вверх.

Жанна выбрала карту, и вскоре вокруг нее крестом легли еще четыре.

– Переверни верхнюю! Вот это да! Мир! Так вот сразу! Большая удача! Ты встретишь людей, которые тебе помогут. Теперь нижнюю. Опрокинутое колесо Фортуны… Мм… Удача переменчива. Теперь левую. Отлично. Сила. Теперь правую. Колесница! Ну надо же, как у тебя сходятся карты! Ты не засидишься на месте. Впереди у тебя странствия, а там, куда ты придешь, тебя будут любить. Ты хоть понимаешь, о чем я?

Озадаченная таким потоком слов, о смысле которых она едва догадывалась, Жанна растерянно покачала головой.

– Хорошо, а теперь центральную карту.

На ней обнаружилась обнаженная женщина, склонившаяся над водой. Над ее головой красовались восемь звезд. Как ни странно, женщина лила воду в озеро.

– Звезды. Точно легло.

Гадалка взглянула на Жанну:

– Ты славный мальчик. Мечтатель. Тобой управляет любовь. Хочешь знать больше?

Жанна неуверенно пожала плечами, что могло значить: а почему бы и нет? Она взяла еще одну карту.

В этот самый миг неожиданно налетевший ветер смешал карты, две из них унесло в сторону. Женщина вскрикнула. Жанна встала, чтобы подобрать карты, но ветер относил их все дальше и дальше.

В конце концов ей удалось их поймать, и она вернула карты гадалке. Та посмотрела на них и пробормотала:

– Мир. Колесница.

Она внимательно посмотрела на Жанну:

– Как по-твоему, что это значит, когда ветер смешивает карты? Стихии оспаривают на тебя право! Посмотри на эти две карты. Не будет тебе покоя в жизни.

Удивленная Жанна молчала. Она не очень-то доверяла гадалке, но страстность женщины притягивала ее.

– Теперь иди, – сказала гадалка. – Хорошо, что я не взяла с тебя плату. Как знать, может, ты сам сведущ в ворожбе!

Жанна едва не расхохоталась. По всему видно, гадалка сегодня перебрала. Жанна встала, поблагодарила женщину и снова принялась бродить между рядами, частенько останавливаясь у поваров, которые на глазах зевак демонстрировали свое искусство. Одни торговали супом в мисках, другие лепешками, третьи жарили птицу на вертеле. В воздухе носились аппетитные запахи.

В конце концов Жанна купила лепешку и принялась не спеша откусывать от нее. Чуть поодаль она разглядела шатер, выглядевший побогаче соседних, и направилась прямо к нему, держа Донки за повод. На ее глазах из шатра вышла необычно одетая женщина, от которой струился запах каких-то благовоний.

Войдя внутрь, Жанна была поражена царившей там расточительной роскошью. Повсюду на козлах висели шелка такой немыслимой красоты, что и в райских кущах не сыскалось бы им подобных. Сами козлы стояли на пестром ковре, от которого Жанна не могла отвести глаз. Подняв взгляд, девочка обнаружила рулон красной парчи, великолепие которой показалось ей просто неправдоподобным. В глубине шатра сидел худощавый человек, одетый в черный плащ с красной каймой и меховую шапку. Башмаки на нем были из мягкой кожи. Сквозь складки плаща проглядывала желтая шелковая рубаха. Тонкие белые руки мужчины были небрежно сложены на коленях. Как и от дивных шелков, от него просто нельзя было отвести взгляд. На бледном лице с угольно-черными бровями светились загадочным блеском темные глаза. Под изящно очерченным носом змеились усы, переходившие в аккуратно подстриженную бородку, обрамлявшую тонкие розовые губы. Да, с таких губ могли слетать лишь обжигающие пламенем речи, врезающиеся в мозг и разрывающие сердце.

Он смотрел на Жанну заинтересованным и немного усталым взглядом.

Жанна замерла, пораженная.

Мужчина провел рукой по лбу, немного сдвинув назад свою шапку.

Он показался Жанне таинственно и опасно притягательным. Взгляд ее упал на ручное зеркальце, круглое и отделанное серебром. Ручку его украшал синий камень. Зеркало лежало так, что отражения нельзя было видеть, да Жанна и понятия не имела, что делать с этим предметом, ведь ей в жизни не приходилось видеть ничего подобного.

– Что это? – спросила она.

– Венецианское зеркало, – ответил мужчина. Жанна не поняла ни слова и смутилась.

– Ты можешь взять его в руку, только не урони, а то накличешь семь лет несчастий.