— Комиссар?

Каслмолд вздрогнул и выпрямился.

— Да, да, — проговорил он, сглотнув слюну.

Уэйд встал, сдернул салфетку, расстелил ее на столе, положил на нее продукты и завязал в узелок.

— Я не хочу развращать ваше общество, — сказал он. — Позвольте мне собрать необходимые сведения о вашей эпохе, а потом я отправлюсь обратно и возьму свои… и возьму это с собой.

Страх отразился на лице старого комиссара.

— Нет! — крикнул Каслмолд. Уэйд подозрительно посмотрел на него. — Я хочу сказать, — залопотал комиссар, — что нет нужды торопиться. В конце концов… — он развел худыми руками, — вы мой гость. Давайте сходим ко мне домой, там мы немного…

Он прокашлялся, затем поднялся и подошел к Уэйду. Его рука легла на плечо профессора, а на лице появилась улыбка гостеприимного шакала.

— Все необходимые сведения вы сможете найти в моей библиотеке.

Уэйд промолчал.

— Но узелка лучше здесь не оставлять. Возьмите его с собой. Каслмолд хихикнул. Уэйд посмотрел на него с еще большим подозрением. Комиссар постарался закончить фразу как можно суше: — Мне неприятно это говорить, но здесь никому нельзя доверять. Неизвестно, что может произойти. — Он посмотрел на узелок. — Бывают совершенно беспринципные люди.

Сказав это, Каслмолд направился к двери, чтобы избежать возражений. Взявшись за ручку, он проговорил:

— Подождите тут, я выпишу бумагу о вашем освобождении.

— Но…

— Не за что, не за что, — сказал Каслмолд и вышел из кабинета.

Профессор Уэйд покачал головой. Потом он извлек из кармана пальто плитку шоколада.

— Лучше спрятать ее подальше, — пробормотал он себе под нос, а то это может плохо для меня кончиться.

Как только они вошли в дом, Каслмолд сказал:

— Дайте-ка ваш узелок, я уберу его в свой стол.

— Это ни к чему, — ответил Уэйд, едва сдерживая смех при виде нетерпеливого выражения лица комиссара. — Это будет слишком большим… искушением.

— Для кого? Для меня? — воскликнул Каслмолд. — Ха! Это смешно. — Он продолжал держаться за узелок. — Знаете что? Мы пойдем в мой кабинет, и я буду охранять ваш узелок, пока вы выписываете сведения из моих книг. Ну как?

Уэйд пошел за комиссаром в кабинет с высоким потолком. Он все еще никак не мог понять. «Продукты». Он произнес это слово про себя. Обыкновенное слово. Но, как и все на свете, слово это может иметь любое значение, какое припишут ему люди.

Он заметил, как Каслмолд поглаживал узелок, а в глазах его сверкали хитрые огоньки. Уэйд подумал, что бы произошло, если б он оставил здесь с… Ему стало смешно оттого, что он не произнес этого слова. Значит, на него уже тоже действует.

Они прошагали по большому ковру.

— У меня лучшая коллекция в городе, — похвалился комиссар. Полная, без купюр.

— Это хорошо, — пробормотал Уэйд. Он стал оглядывать книжные полки. — А у вас есть?.. — Уэйд повернулся к комиссару.

Тот уже сидел за столом. Он развернул узел и смотрел на банку ветчины, как нищий смотрит на слиток золота.

— Комиссар! — рявкнул Уэйд.

Каслмолд подскочил и выронил банку. Он тут же исчез из виду, а мгновение спустя появился из-за стола, крепко держа банку обеими руками.

— У вас есть книга по истории? — поинтересовался Уэйд, едва сдерживая смех.

— Да, сэр! — выдохнул Каслмолд. — Лучшая книга в городе.

Он вышел из-за стола и снял с полки толстый том.

— Вот. Я сам перечитывал его на днях.

Он протянул книгу Уэйду, и тот сдул с обложки облако пыли.

— Ну вот, теперь садитесь и выписывайте все, что нужно. Я сейчас принесу вам бумагу. — Каслмолд выдвинул верхний ящик и вытащил оттуда блокнот. — А за свои п… не беспокойтесь.

— А куда вы собираетесь идти?

— Никуда! Никуда! — успокоил его комиссар. — Я останусь тут и буду стеречь ваши…

Уэйд уселся в кресло, раскрыл книгу и поднял глаза на комиссара. Каслмолд потряхивал фляжкой с кофе и слушал бульканье. На его лице застыло идиотское выражение.

«Разрушение способности земли давать п… произошло вследствие глобального использования бактериологического оружия, — читал профессор. — На Земле исчезла растительность. Погибла также основная часть животных, дававших м… и м… В океане исчезли съедобные водоросли и рыба. Невозможным стало также использование водных источников. Кроме того…»

Уэйд оторвался от книги и взглянул на Каслмолда. Тот, откинувшись в кресле, вертел в руках пачку галет. Уэйд быстро дописал выбранный абзац и закрыл книгу. Он поднялся, поставил книгу на место и пошел к столу.

— Мне пора уходить, — сказал он.

— Уже? — Глазки комиссара забегали по комнате, как будто высматривая что-то. — А может, кольнемся? — спросил он.

— Что?

— Кольнемся.

Уэйд почувствовал, как комиссар взял его за руку и повел обратно к столу.

— Садитесь.

Уэйд сел. Комиссар подкатил к нему громоздкий стол в виде ящика. Сверху между кнопками торчали блестящие щупальца, свисавшие во все стороны и оканчивающиеся тупыми иглами.

— Это мы так… — комиссар воровато огляделся, — выпиваем, тихо закончил он.

Уэйд смотрел, как комиссар взял одно из щупалец.

— Дайте-ка руку.

— А это не больно? — спросил Уэйд.

— Совсем не больно. Не бойтесь.

Он взял руку Уэйда и воткнул иголку в ладонь. Уэйд охнул. Боль утихла почти мгновенно.

— Это, наверное… — начал Уэйд. И тут же по его жилам пробежала теплая успокаивающая волна.

— Ну как, хорошо?

— Это вы так пьете?

Каслмолд воткнул иголку себе в ладонь.

— Не у каждого такой шикарный бар, — горделиво сказал он. Этот бар мне подарил сам губернатор. За службу. За поимку пом-банды.

Уэйд погружался в нирвану. Он решил, что пора уходить.

— Пом-банды?

Каслмолд присел на краешек стула.

— Это сокращенно от… хм… помидорной банды. Шайка преступников, которые пытались выращивать и продавать помидоры.

— Ужас, — пробормотал Уэйд.

— Да, это было серьезное дело.

— Серьезное. По-моему, с меня хватит.

— Может, ершичка? — сказал Каслмолд, поднимаясь, чтобы нажать кнопку.

— Довольно, — повторил Уэйд.

— Ну как? — спросил Каслмолд.

Уэйд заморгал и затряс головой, разгоняя туман.

— Хватит, — сказал он, — у меня голова кружится.

— А сейчас как? — спросил Каслмолд.

Уэйд почувствовал, что ему становится еще жарче. Казалось, по венам бежит огонь. Голова шла кругом.

— Хватит! — крикнул он, силясь подняться.

— А теперь каково?

— Хватит!

Уэйд хотел выдернуть иглу, но рука онемела и не двигалась.

— Выключите, — вяло проговорил он.

— А теперь как? — выкрикнул Каслмолд, и Уэйд почувствовал, как пламя охватило все тело. Он попытался встать, но не смог. Голова отяжелела, глаза закрылись. Каслмолд выключил «бар».

Звук. Мозг попытался осознать его. Казалось, голова зажата между двумя раскаленными камнями. Уэйд открыл глаза. Комната плыла в какой-то дымке. Он потряс головой. Ему показалось, что мозги зазвенели. Пелена начала рассеиваться. Он увидел Каслмолда за столом.

Тот жрал.

Комиссар наклонился вперед, лицо его было темно-багровым. Казалось, он совершает некий плотский обряд. Его глаза не отрывались от продуктов, лежавших на салфетке. В руке он держал фляжку, и она стучала о его зубы, когда Каслмолд делал глоток, содрогаясь всем телом и громко причмокивая губами.

Он отрезал себе еще ломоть ветчины и заложил его между двумя галетами. Дрожащей рукой он поднес бутерброд к мокрым губам, откусил и начал громко чавкать. Глаза его сверкали лихорадочным блеском. Лицо Уэйда скривилось от омерзения. Он неотрывно смотрел на комиссара. Тот время от времени бросал взгляд на какие-то фотографии и снова жевал.

Уэйд попытался пошевелить руками. Они одеревенели. С великим трудом он выдернул иголку из ладони. Комиссар ничего не слышал. Он всецело предался оргии чревоугодия.

Уэйд попробовал пошевелить ногами. Те были словно чужие. Он понял, что просто упадет ничком, если встанет. Он впился ногтями в ладонь. Никаких ощущений. Затем он мало-помалу начал чувствовать боль, которая прояснила голову.