— Доброе утро, — поприветствовала она и приправила слова улыбкой. — Мне жаль, что из-за меня столько хлопот. Как видите, уже почти все в порядке.

— Не сочтете ли вы бестактностью с моей стороны, если я позволю себе усомниться в ваших словах?

Этот человек говорил, как Альфред из «Бэтмена», а то и лучше. Эль еще больше устыдилась своего фривольного пижамного вида. Желание врать и храбриться улетучилось, ему на смену пришла острая потребность почувствовать чью-то заботу, хотя бы раз в жизни.

— Максимилиан просил передать вам это, — дворецкий протянул бумажный пакетик. Внутри лежали два тюбика с мазями и коробка с обезболивающим. Там же Эль нашла рецепт с показаниями к дозировке и количеству растираний. — У вас есть какие-то пожелания касательно завтрака?

— Я совершенно неприхотлива в еде, — быстро выпалила она, но видя, что Сэмюель продолжает ждать более внятный ответ, исправилась: — Достаточно того, что любит Марго.

Он едва заметно кивнул, и оставил ее одну.

Эль никогда не бывала в таких домах. До вчерашнего вечера особняк матери Марго казалась ей самым красивым местом на земле: там пахло дорогим парфюмом, изредка появлялись мужчины и женщины в дорогих нарядах от Гуччи и Валентино, и на кухне всегда была гора лакомств. Лучшие моменты в ее жизни были неизменно связанны с этим домом и обитавшим в нем людьми. Александру, мать Марго, Эль без колебаний поместила на собственноручно воздвигнутый пьедестал «Мировая мама». Между Александрой и Марго существовала невидимая связь, они никогда, совершенно никогда не ссорились, понимали друг друга с полуслова. Эль на всю жизнь запомнила вкус ее первого в жизни шампанского, которого попробовала на вечеринке по случаю окончания Марго школы. Тогда Александра превзошла саму себя.

А Эль знала, что даже если небеса рухнут на землю — Александра Ван Дорт навсегда останется для нее идеалом матери. Той, которую Эль хотела бы для себя самой.

Эль пристроилась на диван, натерла ногу мазью и, как было написано в рекомендациях, втирала ее в кожу до тех пор, пока кожа не впитала все. Не самая приятная процедура, но совершенные пустяки в сравнении с побоями. Лодыжка покраснела, однако боль постепенно отступила. Зато под кожей будто огонь растекся. Он-то и выгнал Эль прогуляться по дому. В котором, как она успела убедиться, было на что посмотреть.

Интерьер гостиной был лаконичным, выдержанным в темно-синих и серых тонах. Ничего лишнего, каждая деталь на месте, даже черный рояль, который в другой ситуации она бы сочла демонстрацией доходов владельца. Сегодня Эль видела перед собой великолепный инструмент в благородной лакированной древесине. Она стиснула ладони в кулаки, чтобы не поддаться порывы поднять крышку, скользнуть пальцами по клавишам. В памяти всплыла сцена из «Красотки». А следом другая: интересно, скольких женщин Максимилиан Ван Дорт имел на спине этого красавца?

«Мне нужно срочно проветриться», — скомандовала она себе и вышла через заднюю дверь. Марго говорила, что там — бассейн, и ее брат не будет против, если они будут киснуть в нем двадцать четыре часа в сутки.

Утренняя прохлада немного остудила щеки, хотя ни капли не облегчили тяжесть внизу живота от мыслей о Максимилиане. Эль прошла в тени каких-то экзотических деревьев, свернула на дорожку из темно-зеленых мраморных плит, которая вела вдоль беседки в зарослях дикого винограда.

А вот и бассейн. Марго рассказывала, что он по-настоящему огромный, но Эль почему-то была уверена, что подруга преувеличивает. Реальность доказала, что на самом деле подруга сильно преуменьшала. Раза этак в три. Кроме того, у реальности для нее был еще один сюрприз — Максимилиан Ван Дорт, жестким кроллем рассекающий голубую воду.

В голове зашумело. Марго же говорила, что его не будет? Стоп, не так, Марго предполагала, что его не будет, но ведь…

Дальше мысли текли вязко, потому что взгляд оказался целиком прикован к этому мужчине. Он делал широкие замахи, скользил в воде с хищной грацией акулы и был настоящим наслаждением для глаз. Эль честно старалась заставить непослушные ноги со всех сил бежать прочь, но они словно вросли в мрамор.

«Ну же, — ругала она себя, — повернись — и беги, пока он слишком занят, чтобы тебя заметить»

Вот хохма-то будет, когда брат Марго увидит ее в этой пижаме четырнадцатилетней девочки, из которой она давно выросла, но в которую, из-за природной худобы, каким-то непостижимым даже для себя образом умудрялась до сих пор помещаться.

Максимилиан доплыл до противоположного края бассейна, развернулся — и стал стремительно возвращаться. Эль потребовалось выудить из себя всю силу воли, чтобы сделать несколько шагов назад. Оторвать от него взгляд было почти невыполнимой задачей, но она все же справилось. Гипнотический эффект, производимый его движением в воде, понемногу развеялся и Эль повернулась спиной, чтобы совершить едва ли не самый позорный побег в свой жизни.

Позади раздался всплеск воды, а следом — участливый низкий голос:

— Габриэль? — Нота удивления была настолько очевидной, что Эль тут же покраснела. — Ты давно тут?

Язык Эль прилип к небу, и не было никакой возможности заставить его работать. Она невнятно промычала что-то, отдаленно напоминающее «Извините».

— Как твоя нога? Я просил Сэмюеля передать все необходимое. Думал, вы с Марго проваляетесь в постели для полудня. Не припоминаю, чтобы она любила вставать раньше.

— Марго еще спит, — едва слышно отозвалась Эль.

Нужно повернуться к нему, в конце концов, она гостья в его доме, которая в первый же час своего визита умудрилась доставить кучу хлопот. Будет сильно невежливо продолжать разговор «спиной».

Эль развернулась на пятках. Максимилиан стоял всего в двух шагах от нее. Слишком близко, чтобы свести с ума обонятельные рецепторы. От него пахло мужчиной. Нет, не так — Мужчиной. Самцом, хищником, который не упустит своего, а соперника разорвет в клочья даже если придется ввязаться в борьбу не на жизнь, а на смерть. Он был на целых две головы выше ее, загорелый, поджарый, с явно очерченным прессом — ни капли лишнего веса, каждая мышца доведена до совершенства. У него совершенно не было волос на теле, не считая легкой поросли на предплечьях и ногах. И едва наметившейся темной дорожке, которая начиналась от пупка и пряталась в красных плавках от «Bon Bon Bodywear». Вид скатывающихся по этому великолепному телу капель воды вкручивался в Эль вместе с сонмом мыслей, которым не место в голове девственницы.

Да что же это творится?! Что происходит с ее телом, когда рядом появляется этот мужчина? Марго любила подтрунивать над ней, изредка переводя разговоры на тему секса. И всегда смеялась, что от слова «минет» она краснеет, а от «куниллингуса» превращается в мисс Морковку. Эль срочно требовалось сунуть голову в холод, а еще лучше — лечь в ванну со льдом. Может, это хоть не на долго остудит загоревшийся между ногами пожар.

— Спасибо за то, что побеспокоились обо мне, — едва ворочая языком, поблагодарила Эль.

— Я же сказал, что гости Марго — мои гости. И если тебя это успокоит: я бегаю по утрам, и у меня на пути есть аптека. Так что ты совершенно ничем меня не обременила.

— И все же…

— Я буду чрезвычайно рад, если мы закроем эту тему. — Он чуть склонил голову на бок, причесал пятерней влажные волосы. Тень щетины обозначила твердый контур подбородка. — И я настаиваю, чтобы ко мне обращались «Макс» и на «ты».

Эль собиралась ответить, что с этим нет вообще никаких проблем, но язык прилип к гортани и отказывался подчиняться. Она пыталась сказать хоть что-то, но в итоге промычала невнятную околесицу, в ответ на которую Максимилиан Ван Дорт заинтересовано прищурился.

— Я… постараюсь, — наконец, произнесла Эль. Сглотнула, будто это была настоящая пытка. — Просто мне нелегко…

— Это из-за моего возраста? — он приподнял бровь.

«Нет, о нет! Это из-за того, что на тебе эти плавки, и ты такой… идеальный. Лучше, чем модель из фитнес-журнала».