Армин перехватила спящего сына, чтобы на мгновение освободить руку и магическим импульсом открыть двери. Укладывая малыша в постель и аккуратно избавляя от жесткого камзольчика, оборотень усмехнулась. Время покажет, была ли права Ольга Васильевна, и скроет ли ее красота ее же сына, хотя бы от глаз мужа.

— Миледи, — Бельтим прошла в покои и чуть поклонилась. Служанка была несколько растрепана и сильно уставши. Армин прикрыла глаза, чуткий нос доложил ей совершенно лишние подробности, отчего женщина немного разозлилась.

— Найди лорда казначея и договорись с ним о встрече. После чего доложишь мне и останешься сидеть за закрытой дверью покоев. Если я приду, а тебя нет или кто-то мне скажет, что ты уходила — сборщики ягод нужны всегда. И очень непросто туда попасть.

Бельтим серьезно посмотрела на принцессу, поклонилась и вышла, тихонько притворив за собой дверь. Армин подошла к узкому шкафу, достала из него широкую плоскую шкатулку и с замиранием сердца открыла ее. Надо же, чары сработали как надо, и все крохотные запасы косметических средств, кои не раздражают нюх оборотня, остались на месте и в полной сохранности.

Тонкая салфетка стерла едва заметную высохшую пленку пота с высокого лба и висков, освежила общий тон лица. Кисточка с черной подводкой оставила едва заметные полоски на веках — исключительно чтобы подчеркнуть ресницы, но не выделить саму краску. Густой выпаренный сок мельтийских ягод сделал губы ярче. Мазь на основе степных трав — единственные духи, которые признавала мать Армин. И которыми теперь пользуется ее дочь.

— Ваше Высочество, лорд казначей будет ожидать Вас в Морской гостиной, — Бельтим, памятуя, что сын принцессы спит, вошла очень тихо.

— Достань бежевое платье, — подол того платья, в котором Армин выезжала в город, был безбожно запылен.

Бельтим сноровисто вытащила требуемое платье, и Армин лишь чуть поморщилась, вспомнив о корсете. Через двадцать минут оборотень была готова к выходу. Армин думала лишь о том, оставить ли на себе те немногие украшения, что остались у нее, будучи забытыми в покоях, или подразнить окружающих голыми запястьями и шеей? Непристойно принцессе появиться без каких-либо украшений, но, может, именно это сработает?

Морскую гостиную Армин никогда не любила. Гравюры существующих и вымышленных рыб и водных чудовищ были чрезмерно детализированы. Гротескные щупальца, обвивающие людей и подтаскивающие их к кромке воды, вызывали у Армин отвращение и легкий озноб. При этом сам по себе цвет морской волны нравился оборотню. Как и узор из крупных ракушек, и кораллы, инкрустированные жемчугом, и огромный аквариум, в котором резвилось с полсотни ярких рыбок.

— Ваше Высочество.

— Лорд-казначей, — мужчина сидел на светло-синей кушетке. Рядом с ним, на узорном столике, стоял увесистый сундучок.

— Полагаю, Вас интересуют драгоценности, и, в частности, Дар с Перевала? — казначей слишком ценил свое время, чтобы рассыпаться бисером учтивых слов, интересоваться настроением и погодой. Как того требует этикет. И Армин его в этом полностью поддерживала.

— Меня больше всего интересует то, что мне принадлежит. Дар моего будущего супруга, до тех пор, пока он не передан мне, — Армин пожала плечами, — существует масса способов доказать, что говоришь правду. А лгать я не стану, скажу, как есть — драгоценности его рода до меня не дошли. Растворились где-то по дороге.

— Сегодня Вы потратили очень большую сумму, — помолчав, произнес казначей.

— За годы моего отсутствия на моем счету должна скопиться крупная сумма, — Армин легко пожала плечами, — и я хочу подготовиться к переезду.

— Вас не было в пределах мира эти годы, — возразил лорд казначей, — я полагал, что Вы перечислите эту сумму назад.

— Не дождетесь, милорд, — рассмеялась принцесса, — если бы Вы потрудились найти способ и перечислять мое ежегодное содержание туда, на Землю, этого казуса бы и не возникло. А так я Вас понимаю, сумма выглядит аппетитно. И даже может покрыть вечный дефицит бюджета.

— Это не моя вина, — оскорбленно выпрямился казначей.

— Моего брата, моего отца-Императора и его жены, — кивнула Армин, — только почему это должно касаться меня? Я — отрезанный ломоть. Знаете, каково это: осознавать, что в другом мире у тебя переизбыток средств, а в этом приходиться продавать золото, чтобы накормить ребенка?

— Этот вопрос я тоже хотел прояснить, — лорд Бранвин нисколько не был впечатлен пылкой речью принцессы. — Можем ли мы доверить Вам драгоценности, учитывая, что Вы оставили дивные произведения искусства в чужом мире, не выручив за них и трети настоящей стоимости?

От гнева у Армин потемнело в глазах. Она порывисто поднялась на ноги, крутанулась вокруг себя и подлетела к окну. Корсет давил и мешал дышать.

— Полагаю, на этом наш разговор может быть окончен, лорд Бранвин, — с горечью процедила принцесса.

— Вы даже не желаете посмотреть на Дар?

— Я сожгу свой дом, лишь бы вы от дыма закашлялись, — Армин припомнила что-то читанное на Земле и процитировала полюбившуюся ей строчку. — Я могу распоряжаться своими украшениями. А раз так, я пожертвую их Дому Исцеления. И попробуйте не отдайте — господа целители могут быть очень настойчивы. Дар моего супруга я жду до сегодняшнего вечера, в противном случае я его не приму и Вы лично будете объяснять, отчего реликвия Перевала осталась в Столице. Вы можете быть свободны, лорд казначей.

Мужчина усмехнулся краем рта, но вставать не спешил. Армин повернулась к нему лицом и зеркально скопировала его ухмылку. Если он не уйдет, она будет оскорблена, и в ее праве будет потребовать удовлетворения обиды.

— Вы повзрослели, принцесса, — наконец произнес казначей, — жаль лишь, что характер так и остался слишком пылким для двора. Здесь, — он кивнул на сундучок,

— все, что мне удалось спасти. Остальное расползлось в неизвестном направлении. Несколько раз мои люди находили Ваши украшения на дорогих куртизанках. Выкупать мы их не стали.

— Я бы не стала носить их после этих дам, — передернулась Армин.

— Стали бы или не стали, но Ваш счет был недоступен, а тратить императорскую казну мне было не позволено. Интар!

В гостиную вошел высокий жилистый слуга казначея. Уже двадцать пять лет этот человек всюду сопровождал лорда Бранвина. Он был и телохранителем, и поваром, и слугой. Доверенным другом и единственным человеком, с кем Сухарь мог вести пространные разговоры. Это рассказывала Армин мать, советуя быть очень осторожной с личным слугой лорда.

— Я провожу Вас до Ваших покоев. Интар, возьми сундучок принцессы. К нему приложена опись. Дар Вашего жениха пока останется у меня, поверьте, Вам не нужны проблемы с Императрицей.

— А Вам?

— Ее Императорское Величество наивно полагает, что раз комплект украшений находится в казне, то там и останется, — тонко усмехнулся Сухарь. — Что мне останется делать, если Вы потребуете этот комплект? Захотите надеть на собственную свадьбу? А после не вернете? Не силой же мне драгоценности с Вас сдирать.

— Тем более что свадьба состоится вечером, а уже утром я уеду. И волки сыты и овцы целы, а виновата гадкая оборотниха, — хмыкнула Армин. — Без обид, милорд, я понимаю, Вам здесь еще жить.

Армин сама не заметила, как скатилась на совсем простую речь. В горле першило, и оборотень злилась сама на себя. На свою наивность: кто мог платить куртизанкам ее украшениями? Уж точно не Император. Дорогой брат, вот откуда эта его доброта и услужливость. Страшно стало. Только отчего? Жаловаться Императору принцесса не станет, с чего бы? Все равно не на ее стороне будет справедливость.

— Герцог сложный человек, — неожиданно произнес слуга. — Его первая жена умерла родами, пока он отсутствовал. А вторая насмерть замерзла. Она бежала из крепости и потерялась в снегах.

— Спасибо, — кивнула Армин.

Бельтим сидела на полу, у дверей покоев. Рядом с ней устроился один из стражников, что-то шутил. Служанка нервно дергала прядку волос и неуверенно отвечала. Завидев процессию из принцессы и лорда казначея, со слугой в кильватере, стражник вскочил на ноги и подал руку Бельтим.