О гласность русская! ты быстро зашагала,

Как бы в восторженном каком-то забытье:

Живого Чацкина ты прежде защищала,

А ныне добралась до мертвого Кювье.

(1860)

Друзья мои! Мы много жили,

Но мало думали о том:

В какое время мы живем,

Чему свидетелями были?

Припомним, что не без искусства

На грамотность ударил Даль -

И обнаружил много чувства,

И остроумье, и мораль;

Но отразил его Карнович,

И против грамоты один

Теперь остался Беллюстин!

Припомним: Михаил Петрович

Звал Костомарова на бой;

Но диспут вышел неудачен,-

И, огорчен, уныл и мрачен,

Молчит Погодин как немой!

Припомним, что один Громека

Заметно двинул нас вперед,

Что "Русский вестник", к чести века,

Уж издается пятый год…

Что в нем писали Булкин, Ржевский,

Матиль, Григорий Данилевский…

За публицистом публицист

В Москве являлся вдохновенный,

А мы пускали легкий свист,

Порой, быть может, дерзновенный…

И мнил: "Настала мне беда!"

Кривдой нажившийся мздоимец,

И спал спокойно не всегда,

Схвативши взятку, лихоимец.

И русский пить переставал

От Арзамаса до Украйны,

И Кокорев публиковал,

Что есть дела, где нужны тайны.

Ну что ж? Решить нам не дано,

Насколько двинулись мы точно…

Ах! верно знаем мы одно,

Что в мире всё непрочно,

Где нам толкаться суждено,

Где нам твердит memento mori

Своею смертью "Атеней"

И ужасает нас Ристори

Грозой разнузданных страстей!

(1860)

Что ты задумал, несчастный?

Что ты дерзнул обещать?..

Помысел самый опасный -

Авторитеты карать!

В доброе старое время,

Время эклог и баллад,

Пишущей братии племя

Было скромнее стократ.

С неостывающим жаром

С детства до старости лет

На альманачника даром

Пишет, бывало, поэт;

Скромен как майская роза,

Он не гнался за грошом.

Самая лучшая проза

Тоже была нипочем.

Руки дыханием грея,

Труженик пел соловьем,

А журналист, богатея,

Строил – то дачу, то дом.

Нынче – ужасное время,

Нет и в поэтах души!

Пишущей братии племя

Стало сбирать барыши.

Всякий живет сибаритом…

Майков, Полонский и Фет -

Подступу к этим пиитам,

Что называется, нет!

Дорог ужасно Тургенев -

Публики первый герой -

Эта Елена, Берсенев,

Этот Инсаров… ой-ой!

Выгрузишь разом карманы

И поправляйся потом!

На Гончарова романы

Можно бы выстроить дом.

Даже ученый историк

Деньги лопатой гребет:

Корень учения горек,

Так подавай ему плод!

Русский обычай издревле

"Брать – так уж брать" говорит…

Вот Молинари дешевле,

Но чересчур плодовит!

Мало что денег: почету

Требовать стали теперь;

Если поправишь работу,

Рассвирепеет, как зверь!

"Я журналисту полезен -

Так сознаваться не смей!"

Будь осторожен, любезен,

Льсти, унижайся, немей.

Я ли,- о боже мой, боже!-

Им угождать не устал?

А как повел себя строже,

Так совершено пропал:

Гордость их так нестерпима,

Что ни строки не дают

И, как татары из Крыма,

Вон из журнала бегут…

(1860)

<< Приказчик >>

То были плоские коврижки,

А эта – толще кирпича!

В ней есть "Гармония в природе"

И битва с Утиным в "Смеси"

Читайте, сударь, на свободе!

<< Подписчик >>

принимая книгу

Merci, почтеннейший, merci!

Уходит.

Так древле тощий "Москвитянин"

По полугоду пропадал,

И вдруг, огромен, пухл и странен,

Как бомба, с неба упадал.

Подписчик в радости великой

Бросался с жадностью на том

Плохих стихов и прозы дикой,

И сердце ликовало в нем,

Он говорил: "Так ты не умер?

Как долго был ты нездоров!"

И принимал нежданный нумер

Охотно за пять нумеров.

Примеч. конторщика.

(Между 6 и 21 января 1861)

Меж тем как Гарибальди дремлет,

Колеблется пекинский трон,

Гаэта реву пушек внемлет,

Дает права Наполеон,-

В стране затронутых вопросов,

Не перешедших в сферу дел,

Короче: там, где Ломоносов

Когда-то лирою гремел,

Явленье нового журнала

Внезапно потрясло умы:

В ней слышны громы Ювенала,

В нем не заметно духа тьмы.

Отважен тон его суровый,

Его программа широка…

Привет тебе, товарищ новый!

Явил ты мудрость старика.

Неси своей задачи бремя

Не уставая и любя!

Чтобы ни "Век", ни "Наше время"

Не покраснели за тебя;

Чтобы не сел тебе на плечи

Редактор-дама "Русской речи",

Чтоб фельетон "Ведомостей"

Не похвалил твоих статей!

Как пароксизмы лихорадки,

Терпи журнальные нападки

И Воскобойникова лай

Без раздражения внимай!

Блюди разумно дух журнала,

Бумагу строго береги:

Страшись "Суэцкого канала"

И "Зундской пошлины" беги!

С девонской, с силурийской почвы

Ученой дани не бери;

Кричи таким твореньям: "Прочь вы!"

Творцам их: "Черт вас побери!"

А то как "О сухих туманах"

Статейку тиснешь невзначай,

Внезапно засвистит в карманах…

Беда! Ложись – и умирай!

Будь резким, но не будь бранчливым,

За личной местью не гонись.

Не называй "Свистка" трусливым

И сам безмерно не гордись!

Припомни ямбы Хомякова,

Что гордость – грешная черта,

Припомни афоризм Пруткова,

Что всё на свете – суета!

Мы здесь живем не вечны годы,

Здесь каждый шаг неверен наш,

Погибнут царства и народы,

Падет Штенбоковский пассаж,

Со срамом Пинто удалится

И лекций больше не прочтет,

Со треском небо развалится

И "Время" на косу падет!