2. Скрыть советские самолеты от английских самолетов-разведчиков. От немецких разведсамолетов маскироваться было бесполезно, так как с 1940 г. они регулярно летали над советской территорией и знали всё назубок (вполне возможно, что разведполеты регулярно осуществлялись с обеих сторон границы в соответствии с договоренностью о Великой транспортной операции).
14–19 июня для Риббентропа готовятся справки по донесениям немецкой агентуры. Вот некоторые из этих донесений:
а) В берлинском дипломатическом корпусе германо-русские отношения по-прежнему являются предметом постоянных обсуждений. Появившиеся в английской прессе статьи на эту тему рассматриваются в кругах американских дипломатов как предупреждение Англии Кремлю. Англия делает это предупреждение, чтобы затормозить ведущиеся якобы в настоящее время германо-русские переговоры и помешать русским пойти на дальнейшие уступки фюреру.
б) По-прежнему в дипломатическом корпусе распространяется и подробно обсуждается слух о том, что… ожидается официальный визит в Германию главы русского государства. Этот слух особенно активно распространяется болгарской миссией… В посольстве США, в шведской и швейцарской миссиях можно услышать, что встреча имперского министра иностранных дел с Молотовым или фюрера со Сталиным не исключена. Такая встреча якобы будет означать не что иное, как последнюю германскую попытку оказать на Россию мощнейшее давление…
в) Публикация опровержения ТАСС (от 13 июня 1941 г.) в условиях нарастания нервозности и отсутствия ясности относительно намерений фюрера воспринята иностранцами, проживающими в Берлине, как полная сенсация… В интерпретации значения московской публикации мнения расходятся так же сильно, как и в оценке возможного развития германо-русских отношений. В посольстве США преобладает мнение, что Кремль своей вчерашней публикацией продемонстрировал лишь растущий страх перед столкновением с Германией и что смысл заявления ТАСС – выражение готовности к переговорам…
Представитель Юнайтед пресс в Анкаре Дакнеа Шмидт передал берлинскому отделению Юнайтед пресс секретное сообщение о политических взглядах на германо-русские отношения, которые распространены в руководящих турецких кругах в Анкаре. По данным Шмидта, в Анкаре утверждают, что Германия предъявила Советскому Союзу следующие требования:
1) возвращение Бессарабии Румынии, что якобы со всей определенностью было обещано (Гитлером) главе румынского государства во время визита того в Мюнхен,
2) использование рейхом различных нефтяных месторождений Советского Союза, а сверх того – участие в эксплуатации Украины в течение 40 лет. Турецкие круги… придерживаются мнения, что до сих пор германские требования выдвигались в чересчур резкой форме и поэтому по соображениям престижа не могли быть приняты русским правительством…
Утверждается, что, согласно последним сообщениям из Москвы, Берлином и Москвой найдена формула, позволяющая Советскому Союзу, сохраняя престиж великой державы, удовлетворить немецкие пожелания. В настоящий момент… в турецких кругах оценивают состояние… германо-русских отношений позитивно.
20 июня выходят приказы начальников пограничных округов НКВД об усилении охраны границы, где, в частности, говорится:
1. До 30 июня 1941 г. плановых занятий с личным составом не проводить.
2. Личный состав, находящийся на сборах на учебных заставах, немедленно вернуть на линейные заставы и впредь до особого распоряжения не вызывать…
4. Выходных дней личному составу до 30 июня 1941 г. не предоставлять…
11. Пограннаряды располагать не ближе 300 м от линии границы…
Я считаю, что повышение боеготовности пограничников было осуществлено не в целях защиты границы от удара немецких войск, а в связи с началом 20 июня Великой транспортной операции. Судя по приказу, переброска войск через границу должна была закончиться к 30 июня.
21 июня вернулись из Берлина сразу три советских самолета с пилотами П. Я. Кириченко (о чем свидетельствует в своих воспоминаниях начальник ГВФ В. С. Молоков), И. Ф. Андреевым и Н. А. Хорпяковым (о чем свидетельствует Герой Советского Союза летчик С. И. Швец). Это наводит на мысль, что из Берлина в этот день могла возвратиться какая-то большая советская делегация.
В этот же день принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об организации фронтов и назначениях высшего командного состава. Считается, что официально оно не было принято, но почему-то все его кадровые назначения реализованы (подробнее см. с. 74 Фотоприложений).
В этот же день состоялась беседа наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. фон Шуленбургом.
Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолетами нашей границы, которое должен был сделать тов. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру.
Шуленбург отвечает, что это заявление он передаст в Берлин, и заявляет, что ему ничего не известно о нарушении границы германскими самолетами, но он получает сведения о нарушениях границы самолетами другой стороны…
Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чем дело, что за последнее время произошел отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня в Германии опубликовано не было, в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует…
О концентрации германских войск на советской границе Гитлер сказал ему, что это мероприятие принято из предосторожности. Он, Шуленбург, разумеется, телеграфирует о сказанном ему сегодня, но, может быть, целесообразно получить соответствующую информацию от тов. Деканозова. Он, Шуленбург, слышал сообщение английского радио, что тов. Деканозов был принят несколько раз Риббентропом. Германское радио ничего не сообщало об этом.
Тов. Молотов отвечает, что ему известно это сообщение английского радио. Оно не соответствует действительности.
Время начала беседы Молотова с Шуленбургом в приведенной советской записи не указано, зато оно указано Шуленбургом в его телеграмме № 1424 в МИД Германии с отчетом об этой встрече – «вечером в 9.30» (на телеграмме есть отметка, что она отправлена из Москвы 22 июня 1941 г.
в 1.17, а получена в Берлине в тот же день в 2.30, совершенно очевидно, что по берлинскому времени). Из указанного на телеграмме времени ее отправления следует также, что, скорее всего, беседа Шуленбурга с Молотовым закончилась очень поздно, ибо, учитывая ситуацию, он обязан был немедленно доложить о ней в Берлин.
Поскольку в Кремлевском журнале записано, что Молотов в этот день с 18.27 до 23.00 неотлучно находился в кабинете Сталина, возникает вопрос: как и где он принимал Шуленбурга? Вариантов три: либо он выходил, покидая столь важное совещание, причем дежурный в приемной почему-то не зарегистрировал его выход в журнале (что кажется маловероятным), либо этот прием происходил в кабинете Молотова, либо Шуленбург заходил в кабинет Сталина в указанное время, прервав шедшее там совещание (что также маловероятно).
И еще одна цепочка событий последнего предвоенного дня. В своих воспоминаниях Г. К. Жуков пишет, что вечером ему сообщили о немецком перебежчике в КОВО, который предупредил о нападении немцев на рассвете. Он по телефону сообщил об этом Сталину и в 20.50 вошел вместе с Тимошенко в кабинет вождя, где находился до 22.20. Это делает более вероятным следующий вариант: Жуков и Тимошенко в кабинете Сталина докладывают о перебежчике – Молотов звонит Шуленбургу и просит его срочно приехать – Шуленбург приезжает, ему рассказывают о перебежчике и о назначенном на утро нападении на СССР и просят дать объяснения.