Сержант 3-го танкового полка 2-й танковой дивизии В. В. Арбузов (на фото – в центре) с товарищами. Прибалтийский Особый военный округ. Литовский городок Ионава. 9 марта 1941 г. Надпись на обороте – знакомой девушке Тоне. Номер полка и дивизии писать было нельзя, и Арбузов указал их по памяти лишь много лет спустя при публикации в Интернете: «3-й полк 28-й танковой дивизии». Номер полка указал правильно, а дивизии нет – видно, запамятовал ветеран, на самом деле в Ионаве стояла 2-я танковая дивизия (командир генерал-майор Кривошеев, зам. командира подполковник Черняховский). В марте же Черняховскому присвоят звание полковника и переведут командиром 28-й танковой дивизии в Ригу. Или при формировании новой 28-й дивизии в Ригу был переведен и 3-й полк? Может быть, именно этот факт стал причиной ошибки в номере дивизии?

Итак, округ нестоличный, а золотистый граненый треугольник есть на всех петлицах младшего комсостава.

И вот фотография еще одного сержанта – авиационного техника Соломона Рошаля. Западный Особый военный округ (бывший Белорусский) – еще один нестоличный! И на петлицах Рошаля тот же самый треугольник.

История появления этой фотографии у меня такова.

Ведущий конструктор Соломон Саулович Рошаль – бывший мой коллега по работе – рассказал о том, как началась для него Великая Отечественная война. В феврале 1940 г. его, семнадцатилетнего десятиклассника, вызвали в райвоенкомат и послали в Московское авиационно-техническое училище. В апреле 1941 г. вышел приказ наркома обороны о том, что авиационные и авиационно-технические училища будут выпускать не офицеров, а сержантов, которые служат на казарменном положении.

Вместе с другими курсантами училища С. С. Рошаль прошел по Красной площади на первомайском параде без оружия, но зато в новенькой форме. В первых числах июня состоялся выпуск в училище, и выпускники-сержанты разъехались по аэродромам в разные уголки страны, большей частью, конечно, на запад. Рошаль оказался в Белоруссии в 20 км от Молодечно возле местечка Вилейка на аэродроме, где базировался 161-й (?) истребительный авиационный полк (иап) ЗапОВО. Полк находился в стадии формирования, c 10–11 июня в него начали поступать истребители.

Жили в палатках, командование дивизии находилось в Минске (?). В первый день войны между четырьмя и пятью часами утра «юнкерсы» бомбили аэродром и взлетную полосу. Бомба попала в соседнюю палатку, где все погибли. (Когда «технари» покидали аэродром, забежали запастись продуктами в брошенный магазин «Военторг», а ребята все 18—19-летние, поэтому в итоге их вещмешки оказались забитыми только патронами и блоками «Северной Пальмиры» – шикарных папирос для высшего начальства). Страшно бомбили Молодечно. На следующий день самолет Ли-2 забрал командира полка и летчиков и улетел. Техническому составу и батальону аэродромного обслуживания (БАО) сказали: «Выбирайтесь сами!»

Стали пробиваться из окружения. Колонну возглавил начальник штаба полка. Пробились. Колонну направили в тыл на переформирование, а Рошаль и другие выпускники авиатехнического училища попросились в авиационную часть. Начштаба выдал документы и заверил печатью. Так они оказались в БАО.

Когда Соломон Саулович все это мне рассказал, я спросил, были ли у него тогда на петлицах кроме красных сержантских треугольников еще и большие золотистые. Он категорически отрицал это и сказал, что вообще о подобных треугольниках не слышал. Однако через день позвонил мне и признал, что ошибся и что у него были такие треугольники на петлицах, а получил он их по окончании училища в начале июня 1941 г. и носил до 1942-го. Он даже нашел свое фото с этими треугольниками на петлицах и через пару дней передал его мне. Но ведь это был ЗапОВО!

C другой стороны, некоторые части и соединения перебрасывались перед войной на запад из Московского ВО. В конце концов я предположил, что «бермудский» треугольник на петлицах не указывал принадлежность его владельца к определенному военному округу, а являлся отличительным знаком младшего командира – участника Великой транспортной операции. Возможно, у среднего командного и начальствующего состава роль опознавательных знаков участников Великой транспортной операции играли золотые нарукавные шевроны – угольники. Дело в том, что в это же время многие из них, имея те же воинские звания, носили красные суконные шевроны.

Специалисты по советской униформе, к которым я обратился за разъяснением, заявили, что этот треугольник вообще никакого значения не имел, просто с целью привлечения одногодичников и сверхсрочников ввели звание ефрейтора и украсили им петлицы цветной вертикальной лычкой по центру и этим красивым золотистым треугольником. Однако такой треугольник почему-то носили и отдельные рядовые красноармейцы. Значит, он, по моему мнению, являлся отличительным знаком всех младших командиров и рядовых красноармейцев – участников Великой транспортной операции. Пока другого объяснения нет.

Появление этого документа – последней предвоенной публикации Советского руководства о советско-германских отношениях, которой как бы давался отбой тревоге в приграничных военных округах, объявленной там во второй половине мае, – имело катастрофические последствия для страны. Именно в этом сообщении была обнародована генеральная линия поведения в приграничных соединениях и частях Красной Армии – «не поддаваться на провокации», фактически приведшая к почти полной потере их боеспособности к 22 июня 1941 г.

Причем имелись в виду скорее провокации не немецкие, а именно английские – на это указывают первые же слова Сообщения:

Далее в Сообщении объяснялось, что эти «слухи» основываются на том, что якобы Германия предъявила СССР территориальные претензии, которые СССР отклонил, после чего Германия стала сосредоточивать свои войска у его границ с целью нападения на него, а Советский Союз в ответ стал готовиться к войне с ней и сосредоточивать свои войска у границ Германии.

ТАСС также заявило, что СССР и Германия неуклонно соблюдают пакт о ненападении, а «переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах… связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». Это прямой намек на Англию, ибо других противников в Европе у Германии к этому времени уже не было.

Итак, ситуация крайне напряженная: Англия находится в весьма трудном положении – морская блокада, воздушные бомбардировки английских городов, практически вся Западная Европа захвачена немцами. Все надежды Англии связаны с резким ухудшением отношений Германии с СССР вплоть до начала войны между ними. Неуклонно все идет к такому столкновению – немецкие и советские войска противостоят на границе СССР и продолжают накапливаться. Казалось бы, схватка двух диктаторов неизбежна… И вдруг – это Сообщение ТАСС, из которого следует, что Гитлер и Сталин опять каким-то образом договорились, даже несмотря на появление Гесса в Англии, вызвавшее у Сталина подозрение в сговоре немцев с англичанами.

Дату появления этого Сообщения ТАСС в советских газетах – 14 июня 1941 г. – можно считать кульминацией предвоенной напряженности, именно с этого дня события бесповоротно покатились к войне.

И здесь нельзя не заметить одного весьма крупного мероприятия советских властей, начатого в тот же день, – массового выселения «неблагонадежных» из трех прибалтийских республик (присоединенных к СССР в 1940 г.).

Из справки Комитета госбезопасности Литовской ССР № С/1183 от 12 мая 1988 г.: