― Я дольше тебя знаю. ― Он делает недовольную гримасу.

― Девочки вперед, ― говорю я, игриво ударяя его по руке кулаком. Парень возмужал благодаря футболу. Еще одна причина, от чего он такой сердцеед.

― Сначала друзья, а телочки потом. Ты собираешься тут зависнуть? Рио собирается петь в караоке и надеется, что ты присоединишься к нему.

― О нет! ― Я поднимаю руки и качаю головой. ― На сегодня с меня хватит.

― Что? Ты должна пойти. В июне ты была прекрасна.

Я сделала ошибку, спев "Переступить черту" однажды, когда Рио напоил меня, и с тех пор позволяла уговорить себя петь каждый уикенд. Сегодня я не сдамся.

Смеясь, я отхожу в сторону бара и вскидываю руки в воздух.

― Прости, но Джонни придется петь сегодня соло. Может, ты хочешь прийти ему на выручку? ― Показав ему средний палец, я разворачиваюсь и скрываюсь в толпе.

В баре становится еще более людно, если такое возможно. И громче тоже. Я пытаюсь перекричать музыку, чтобы обратить внимание бармена на себя, но ничего не получается. Мой голос кажется мышиным писком и не может осилить стоящий шум.

Я склоняюсь над стойкой, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание престарелого мужчины-бармена, и чувствую прилив тепла за спиной. Повернув голову, я смотрю через плечо и вскрикиваю от неожиданности.

Профессор Скотт с призрением смотрит на меня, его темные глаза, как лазеры, прожигают меня. Мое дыхание сбивается, и я сползаю с барной стойки, пока пальцами ног не чувствую под собой твердый пол. Только один глоток воздуха разделяет нас. Сегодня он сменил свой сдержанный профессорский костюм на сексуальную темную одежду, явно сшитую на заказ. В черных брюках он кажется худее и выше, но мой взгляд притягивают мелкие розовые пуговицы на воротнике его рубашки, две из которых расстегнуты и открывают завитки на его груди. Это зрелище переносит меня обратно в VIP-комнату, и волна жара пробегает по моему телу.

Я вспоминаю его темный взгляд ― смесь угрозы и похоти. Этот же взгляд сейчас направлен на меня, только в десять раз более интенсивный. Взгляд мужчины, привыкшего доминировать в отношениях. Он излучает опасность, но не того рода, чтобы мне захотелось убежать. Скорее, он привлекает, вселяет ложное чувство безопасности, чтобы, показав то, что до этого даже представить было нельзя, оставить разодранной в клочья и в слезах.

Тем не менее, я, словно беспомощный мотылек, не могу не подлететь ближе. Я таю в его тепле. Я хочу быть сожженной.

Он дьявол за моим плечом.

Даже понимая все это, я не могу уйти.

― Ты выглядишь так, словно тебе надо выпить.

Его голос более низкий, чем обычно, и мне интересно, влияю ли я на него так же, как он на меня. Отпустив его руку, изучаю его сильный профиль, пока он заказывает нам напитки. Я даже не ощущаю, насколько поглощена этим занятием, пока он не ставит стакан перед моим лицом с понимающей ухмылкой на полных губах.

― Вот дерьмо, спасибо.

Я выпиваю жидкость янтарного цвета, задыхаясь, пока она обжигает меня внутри.

― Вообще-то, это было для меня. ― Я быстро моргаю, пытаясь сосредоточиться и понять смысл его слов, после того как жидкость обожгла мое горло. Он держит бутылку пива. ― Вот это было для тебя.

Мои щеки горят, и я начинаю смеяться, качая головой, и беру бутылку.

― Упс. Прости. Я куплю тебе еще один.

Вместо того, чтобы начать спорить, он изумленно наблюдает, как я пытаюсь привлечь внимание бармена. Предприняв несколько попыток, я наконец сдаюсь и поворачиваюсь к нему. С впечатляющим мастерством он, используя свой командный голос, просит парня повторить. Хотела бы и я в таких случаях иметь такой голос. Это не только чертовски сексуально, но еще и не может быть проигнорировано. По крайней мере, не тогда, когда такой голос использует профессор Скотт. И снова я переношусь в гостиничный номер, где он так легко командует моим телом и разумом.

После того как ему подают новую порцию охлажденного бренди, он смотрит на меня через стакан, словно пробуя на вкус.

― Итак, ты часто здесь бываешь? ― спрашивает он с намеком на веселость.

― Каждую субботу.

Его брови вопросительно поднимаются.

― Не работаешь по субботам?

Он пытается подколоть меня, но я не отвечаю на это.

― Не-а. Субботы ― мои выходные.

Я подчеркиваю "выходные", надеясь на какую-то реакцию, но ничего. Суббота ― это единственный день, который я по понятным причинам просила в качестве выходного, когда начала работать в клубе. Это настоящее начало дней отдыха, день, когда я позволяю себе расслабиться, забыть о работе, учебе и погрузиться в удовольствия, и я использую этот день на полную.

Он хмыкает и задумчиво кивает.

― Ты здесь с друзьями?

Я смотрю ему за голову, поднимаю подбородок, указывая на Энни и улыбающуюся и смеющуюся толпу вокруг нее, и все без меня.

― Похоже, вся банда в сборе.

Профессор Скотт смотрит через плечо, но они не вызывают у него интереса. Когда его взгляд снова встречается с моим, голод в его глазах стал бы очевиден для любого, и от этого предвкушения мой живот сжимается в клубок.

― Я никогда не был в этом заведении. Останься и выпей со мной.

Низкий тембр его голоса зачаровывает меня, но каким бы не было заманчивым предложение, я дала себе обещание, и мне надо его придерживаться.

― Прости, нет. Вероятно, это не самая лучшая идея, не согласен? Я должна возвращаться.

Забрав свое пиво, я отхожу от бара.

Схватив меня за руку, он удерживает меня на месте. Я жду, что он скажет что-то ― что угодно ― пока до меня не доходит, что вместо того, чтобы ждать, что он скажет, мне нужно сосредоточиться на том, чего он не говорит.

Все там ― в знакомых, дразнящих блеском глазах цвета оникса. Похоть. Интрига. Обещание. Это не только между нами. Отнюдь нет.

Я чувствую отпечатки его пальцев на своей руке еще долго после того, как ушла.

Я потеряла счет выпитому после седьмой бутылки. Раз уж семь ― это мое счастливое число, я не могу ошибаться. Выйти на сцену сегодня ночью кажется хорошей идеей с моей точки зрения, которая находится на уровне моего стула.

― Если ты не перестанешь так крутить задницей, ― упрекает Броуди, ― то сломаешь лодыжку.

Я смотрю на свои синие замшевые сапоги на каблуках и качаю головой. В ответ на это она начинает кружиться, что заставляет паниковать все мои органы чувств. Я развожу руки в стороны, чтобы придержаться за стены, чувствуя, что могу потерять равновесие.

― Эти сапоги никогда не причинят мне боли, ― невнятно бормочу я, зная, что права, потому что Элвис никогда бы не направил меня по неправильному пути.

Качая головой, Броуди возвращает свое внимание к сцене, где женщины дуэтом заканчивают исполнять свою версию "Ветер под моими крыльями".

Как раз в это время из-под меня выскальзывает стул.

Я взвизгиваю, начиная падать, но прежде чем кто-то за столом успевает среагировать, пара сильных рук подхватывает меня в самый последний момент. Я так счастлива, что не ушибла свою задницу, что цепляюсь за своего спасителя, словно репейник.

До того как понимаю, кто удерживает меня.

Черные, как непроглядная тьма, глаза свирепо смотрят на меня, словно я сделала что-то, что обижает лично его, и я отталкиваю руки профессора Скотта, неуклюже покачиваясь на ногах. Он такой джентльмен все-таки, что отказывается ослабить хватку на моей руке, пока не уверен, что я не повторю представление.

― Что вы до сих пор здесь делаете? ― Я счищаю всю пыль с одежды, какая только могла осесть на нее.

― Думаю, вопрос в том, что ты до сих пор делаешь здесь? Сколько напитков ты выпила за сегодняшний вечер? Потому что я насчитал семь.

Ну, какой смысл спрашивать, если он все равно будет отвечать за меня? Я вскидываю подбородок чуть выше.

― Я знаю свою норму.

Он наклоняется ближе, его губы оказываются рядом с моим ухом.