И почему-то он сразу вспомнил об Артеме, который пошел провожать Вику. Невольно, мысли сами вырисовывали ненавистные картинки двух сплетенных тел — все! это болезнь. С ним явно что-то не в порядке. Но было наплевать, и Андрей, словно на автопилоте, развернулся в сторону Викиного дома. Ему нужно было узнать и проверить одна ли она сейчас. Только что он скажет, когда заявится к ней? Заметавшись в своих мыслях и чувствах, он заставил себя остановиться: "Да что это с тобой?" — спросил у себя Андрей. — "Успокойся. Не твоя она больше". И собственные же слова больно кольнули. Он хотел, чтобы она снова была его Викой, только "чистой" и никем не тронутой. Да только не вернешь обратно время и не исправишь всех ошибок, как своих, так и ее.

Андрей достал новую сигарету, и только сделал затяжку, как сверху упали первые тяжелые капли. Чертов дождь мог бы и подождать, пока он покурит, либо начаться пораньше. И так каждая сигареты была на счету в это время суток. Но с погодой не поспоришь, и выкинув мокрый окурок, Андрей засунул руки в карманы джинсов и побрел домой, заглушая новые мысли и матерясь на холодные капли дождя, которые все сильнее начинали хлестать по лицу.

***

— Дождь начался, — сказал Артем, сидя за столом возле окна Викиной кухни.

Поставив на стол две чашки чая, Вика выглянула в темноту улицы — природа бушевала; от сильного ветра деревья страшно накренялись в разные стороны, а дождь лил "как из ведра".

— Да, не позавидуешь тем, кто сейчас оказался на улице.

— Надеюсь, это ненадолго, а то в такую погоду даже зонтик не спасет и мне придется остаться у тебя, — ухмыльнулся Артем.

— Боюсь, что когда Маша начнет кричать среди ночи, ты сам отсюда убежишь.

— Такое часто происходит?

— Каждую ночь.

— Ужас, — покачал головой Артем. — Даже не представляю, как можно справляться с маленьким ребенком. Это же столько хлопот.

— Ну, вдвоем со Светкой мы справляемся.

— Василий так и не объявлялся?

— Нет, — коротко ответила она, помешивая сахар в чае.

— Странно. Я хоть и плохо знаю этого Висю, но никогда бы не подумал, что он может вот так бросить своего ребенка.

— Он думает, что это не его ребенок.

— В смысле? — не понял Артем, застыв с недонесенной до рта чашкой. — А чей же?

Вике резко стала неприятна тема их разговора. Что ее, что Светку их мужчины обвиняли в измене, но только у Андрея был на это явный повод.

— Да Васькин он. Просто Светка говорит, что у них до этого ссора была какая-то крупная, расставались они, он ее с другим видел, к кому ревновал вечно. И только они сошлись, как она забеременела, и ребенок родился чуть раньше, чем надо… В общем, в его подозрениях у него все сошлось.

— Глупости какие. А прежде чем вот так обвинять, он не захотел проверить отцовство?

— Не знаю. На почве ревности у всех крышу сносит, — ответила Вика, снова возвращаясь мыслями к прошлому и смотря куда-то в пустоту ночной дождливой улицы.

— Да уж. Ты ведь только ради сестры приехала?

Вика кивнула:

— Если бы не она, то не за что бы не вернулась.

— Даже к своим друзьям, которые по тебе скучали?

Улыбнувшись, Вика посмотрела на Артема, своего друга, хорошего, доброго и внимательного. Он всегда таким был, для нее, для всех своих друзей.

— Спасибо тебе за поддержку, — с улыбкой сказала она. — В эти дни ты мне очень помог.

— Да брось ты. Мы же всегда помогали друг другу, — ответил он ей с той же улыбкой.

— Да, но приезжая сюда, я думала, что тут многое изменилось и уже ничего не будет, как прежде.

Артем лишь фыркнул на эти слова.

— Три года не так уж много. И совершенно ничего не изменилось, кроме того, что я научился жонглировать бутылками, а Андрей стал писать сплошной депресняк.

От последних слов Артема Вике снова стало грустно.

— Неужели у него было все так плохо?

— Да нет, не все. В общем-то, и казалось, что у него все отлично — куча слушателей и поклонниц, куча друзей и веселья. И вроде сам всегда веселился. Вот только, я почти каждый вечер его слушал, когда он в клубе выступал. И зная всю ситуацию, я прекрасно понимал, от чего он так поет и главное — о чем. Вот веришь, иногда даже передергивало, как услышу что-то новое в его текстах. Сразу становиться ясно, что на душе у него кошки скребут. А как ты вернулась, так его вообще стало не узнать. Я уж боялся повторения его запоев и буйства, как было три года назад. — Артем покачал головой.

А Вике уже стало совсем тошно. Она ведь и уехала из-за того, что не могла больше смотреть на Андрея, постоянно пьяного, избитого, и с новой девушкой в одной руке и бутылкой пива — в другой.

— А он разве ни с кем сейчас не встречается? — спросила Вика, вспоминая свою соседку по подъезду.

— С чего ты взяла?

— Да мне просто так показалась…

— Не знаю, что тебе показалась, но я ничего такого не замечал. И я тебе уже сказал свое мнение на этот счет — он хоть и беситься, да только причина вся в том, что до сих пор любит тебя. Я уверен.

— Ну и что я должна делать с этой информацией?

— Боюсь, что пока ничего не сделаешь. А если честно, то я не знаю, что теперь можно ждать от Андрея. Я просто сказал тебе свое очевидное мнение. И если спросишь у других, уверен, они тебе скажут то же самое. В своих песнях Андрей как открытая книга. Все его чувства и переживания в его текстах, в том, что он поет. А то, что сегодня он спел "твою" песню, разве просто так? Все наши знают, что эту песню он всегда поет для тебя. Вот и пойми его, после этого. Ходит злой, как черт, да поет все время про жестокую любовь.

После таких красноречивых слов Артема, чувства Вики совсем разбушевались в душе. И снова захотелось зареветь. Спрятав лицо в ладонях, она попыталась успокоиться… Тяжело то как… Что же она наделала?! Какую боль она принесла любимому человеку. И ведь не проходит ничего. Приезжая обратно домой Вика думала, что все будет совсем по-другому, что будет тяжело снова видеть его, часто где-то встречаться, да терпеть присутствие другой рядом с ним, но никак не думала, что он все еще что-то чувствует. Как он может ее любить после того, что она сделала? А выходило, что он любит, он ненавидит, и во всем обвинял только ее. Именно поэтому от мысли, что он все еще любит, ей легче совсем не становилось. Ведь он не простит.

— Эй, Викусь, — нежно обратился к ней Артем. — Ну только не плачь. Извини дурака, не надо было мне заводить этот разговор. — Его теплая ладонь обхватила запястье, утешающе погладила руку. — Уверен, что все наладиться.

— Спасибо, — ответила Вика, вцепившись в руку Артема, как в спасательный круг, и проглатывая слезы, чтобы не выпускать их наружу — они еще пригодятся.

— Тогда, если ты меня пока не выгоняешь, то расскажи, как тебе жилось последние годы, да без нас всех.

***

Будничное утро Андрея, как и всегда, началось с сигареты и чашки горячего кофе с молоком, и не как всегда — с отвратного настроения. Уже которое утро подряд.

Потом его ждали в интернет-кафе "Легион. нет" где он работал системный администратором, а после — репетиция, которая как обычно начиналась в шесть вечера, и как обычно некоторые опаздывали.

Олег с Серым пробовали на компьютере наложить очередной звук на их новую песню, а Андрей сидел на подоконнике, наигрывая незатейливую мелодию на своей гитаре. На улице снова лил дождь, поддерживая тоску в душе, а в такую погоду и с таким настроем на ум всегда легко приходили новые строчки…

…Грустно. На душу пусто.

Хочется куда-нибудь убежать.

Хочется во все горло кричать.

Убежать туда, где нет боль.

Где душу не будет щипать от соли…

…и пальцы сами собой танцевали на струнах, пытаясь вложить в музыку все его поганое настроение.

— Слушай, Андрюх, — обратился к нему Серый. — Заканчивай уже тоску навевать. На тебя и так смотреть тошно.