— Мы должны повиноваться более Богу, нежели человеку.

Тогда Емилиан, запретив святому всякое общение с христианами, тем более всякое обращение к ним с словом назидания и проповедования Евангельского учения, сослал его в захолустную деревню Цефро, лежавшую среди дикой пустыни Ливийской [24]. Но и там, вопреки запрещению, святой продолжал поучать слову Божию и, как доблестный мученик Христов, отказывался исполнять повеление мучителей. Язычники били его за это неоднократно камнями. Несмотря на все сие, Дионисий имел утешение и в пустыне обратить к святой вере Христовой многих язычников. Успех проповеди Дионисия еще более раздражил Емилиана, и он отослал святого епископа в местечко Коллуфо, находившееся в еще более отдаленной и дикой части пустыни Ливийской [25]. Но и отсюда он имел утешение сноситься с друзьями Христовыми и со своею паствою, и не только со своею, но и с другими церквами. Святой Дионисий и ранее всегда так поступал, ясно сознавая, что он, как предстоятель одной из главных церквей, своим голосом влияющей и на другие церкви и христианские общины, должен заботиться не только о своей пастве, но и о всей Церкви Христовой, особенно для того, чтобы противостоять каждой попытке нарушить всеобщий мир в Церкви.

Три года пробыл святой Дионисий в сем жестоком и лютом заточении, — и какие скорби и злострадания он там претерпел — одному Богу известно. По воцарении Галлиена [26], он был возвращен из заточения, к великому утешению своей паствы и всей Церкви Христовой.

Однако, и в Александрии сего доблестного страдальца Христова ожидали не покой и благоденствие, но кровавое смятение и злострадания. После скорбей междоусобной войны последовал лютый голод, а за голодом моровая язва, свирепствовавшая с ужасною жестокостью. С истинною отеческою любовью заботился Дионисий о несчастных, кто бы они ни были — язычники или верующие. Описывая бедствия, претерпенные жителями Александрийской области во время сей губительной язвы, святитель писал между прочим следующее: «Многие из братьев наших, по сильной любви, оставив заботу о своей жизни, но заботясь друг о друге, смело посещают больных, служат им постоянно, врачуют о Христе; добровольно они умерли вместе с ними, принимая на себя страдания их, как бы привлекая к себе болезнь и охотно стирая с них язвы. Многие из тех, кои так пеклись о больных и возвратили им здоровье, сами умерли… И сей род смерти по благочестию и твердости веры никак не ниже мученичества. Они брали руками своими и на свои колена тела святых, закрывали им глаза и уста, нянчили их на плечах своих, укладывали, сплетаясь с ними, обмывали их и одевали в одеяния» [27].

Так трогательно описывает святой Дионисий подвиги любви христианской в сие тяжелое для Александрии время, особенно со стороны церковного клира; но он сам был для верующих лучшим образцом такого самоотвержения, превышавшего подвиг мученический: ибо «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). И святой Дионисий, полагая все силы свои на утешение и помощь недугующим, не жалел для них самой жизни своей, памятуя слова Спасителя: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).

К сим скорбям и своим собственным тяжким телесным недугам присоединилась для святого Дионисия новая скорбь: сего непоколебимого столпа православия и ратоборца против неверия и ересей заподозрили в неправомыслии, и он принужден был, не столько для своей защиты, сколько для умиротворения Церкви писать послание, в коем изложил свое православное учение о Трех Лицах Святой Троицы [28]. Истина восторжествовала, и высокое уважение всей Церкви к нему и ко всем его строго-православным воззрениям, охранявшим чистоту веры в это смутное для Церкви время, осталось непоколебленным.

Наконец, телесные силы исповедника Христова от престарелых лет, скорбей и чрезмерных трудов совсем уже ослабели, хотя дух его был силен. Когда Церковь стало волновать еретическое учение Павла Самосатского [29], в Антиохии был собран собор святых отцов и учителей Церкви [30], на который одним из первых был приглашен и святой Дионисий, ибо от него все ждали решительного голоса и умиротворения Церкви. Но великий пастырь Александрийской церкви, удрученный старостью, чувствовал себя совершенно неспособным вынести тяжесть столь далекого пути и принужден был от приглашения отказаться; однако, вместо непосредственного изустного своего слова, он послал отцам собора пространное письмо, в коем изложил свой православный взгляд на учение Павла Самосатского [31]. Чрез несколько дней после сего он мирно предал дух свой Богу (265 г.) в то время как предстоятели христианских церквей собрались в Антиохии для обличения Павла Самосатского. Церковь много скорбела о сей тяжкой потере, ибо лишилась в лице святого Дионисия великого учителя и отца Церкви и непоколебимого столпа православия [32].

Молитвами святителя да спасет Господь Бог Церковь Свою от всякого лжеименного знания и разделения и да сохранит церковное единение и мир, в духе кротости и любви христианской.

Святой Апостол Фома, называемый близнец [1], родился в Галилейском городе Панеаде [2]. Когда Господь наш Иисус Христос, во время Своего пребывания на земле с людьми, проходил по городам и селениям, уча народ и исцеляя всякие болезни, Фома, услышав его проповедь и увидев его чудеса, прилепился к Нему всею душою. Насыщаясь сладкими словами Иисуса Христа и созерцанием его пресвятого Лица, Фома ходил за Ним и был удостоен Господом причисления к лику двенадцати Апостолов, с коими и следовал за Христом до самых его спасительных страданий. По воскресении же Господа святой Фома своим недоверием к словам других Апостолов о сем еще более усилил веру Церкви Христовой, ибо в то время как прочие ученики Христовы говорили: «Мы видели Господа», он не хотел им поверить, доколе сам не увидит Христа и не прикоснется к его язвам. Спустя восемь дней по воскресении, когда все ученики собрались вместе и Фома был с ними, Господь явился им и сказал Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим».

Увидев Христа и прикоснувшись к живоносным его ребрам, Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой» (Ин. 20:24–29).

Это событие с Фомою самым наглядным образом убеждает всех в истинности воскресения Господня, потому что Христос явился ученикам не как призрак и не в ином каком-либо теле, но в том же самом, в коем пострадал ради нашего спасения.

После вознесения Иисуса Христа на небо и сошествия Святого Духа, Апостолы бросили между собою жребий, куда каждому из них идти для проповедания Слова Божия. Фоме выпал жребий идти в Индию, чтобы просветить помраченные язычеством страны и научить истинной вере различные обитавшие там народы — парфян и мидян, персов и гиркан, бактрийцев и брахманов и всех самых дальних обитателей Индии [3].

Фома очень скорбел о том, что он посылается к таким диким народам; но ему явился в видении Господь, укрепляя его и повелевая быть мужественным и не страшиться, и обещал Сам пребывать с ним. Он скоро указал ему и возможность проникнуть в сии страны.