Землетрясение 63 г. сильно разрушило помпейский форум: рухнули портики, все окружавшие его здания потерпели значительные повреждения. Город вскоре собрался с силами и средствами, чтобы залечить эти раны: еще накануне дня, когда Помпеи были окончательно погребены под слоем камешков и пепла, там кипела работа; форум представлял собой громадную каменотесную мастерскую, заваленную глыбами камня, кусками мрамора и уже готовыми колоннами. Рабочие, ушедшие вечером с форума, должны были завтра с раннего утра продолжать установку колонн; никто не думал, что их последние удары молотка окажутся последними навсегда.

Италийские города пользовались самоуправлением. Ясно видно, что скрывалось под этим демократическим названием: в руках рабовладельческого класса «самоуправление» превращалось в орудие угнетения мелких производителей и малоимущего люда. Так было по всей Италии, и Помпеи, как мы увидим дальше, исключения не представляли.

Во времена самнитов Помпеи, как и прочие кампанские города, пользовались полной автономией. Управление городом находилось в руках городского совета, который назывался на оскском диалекте «kumbenieis» (соответствует латинскому «conventus» — «собрание»). В оскских надписях из Помпей несколько раз упоминается этот «конвент», по распоряжению которого был построен спортивный клуб, поставлены в Стабиевых банях солнечные часы и вымощен храм Аполлона. Сдачу с подряда всех этих и подобных им работ, надзор за их ведением и производство платежей конвент поручал квайстуру (латинский «квестор»), младшему магистрату, ведавшему городской казной. Помпейские надписи самнитского периода неоднократно упоминают квайстура. Старше его были эдилы: в оскских надписях из Помпей мы встретим их только раз, когда говорится о нескольких улицах, проведенных и вымощенных под их надзором. Председателем городского совета и главным магистратом у кампанцев был «medix tuticus» (так на латинский лад называли в Риме «meddiss'a tuvtiks'a», титул, который по-русски можно перевести «градоправитель»). В упоминаемых нами надписях он встречается неоднократно; насколько можно судить на основании очень скудного материала, имеющегося в нашем распоряжении, ему поручался надзор за ведением особо важных строений, и в некоторых вопросах городского благоустройства он волен был распоряжаться по собственному усмотрению.

Строй этот подвергся значительным изменениям, когда свободные Помпеи превратились в «Корнелиеву колонию помпейцев», как официально стал именоваться город после взятия его Суллой. Римляне, правда, не отбирали права самоуправления от побежденных городов, но они зорко следили за ними и властно подавляли все, что как-либо могло грозить их господству и влиянию. Помпейские магистратуры были переделаны на римский образец; принцип коллегиальности, строго проводимый в Риме, был распространен и на подчиненные италийские города, управление которыми стало теперь миниатюрной копией с римского государственного управления. Место единовластного меддисса заняли двое дуумвиров, в руках которых сосредоточена была вся полнота магистратской власти. Только они имели право созывать городской совет и народное собрание; они же в них и председательствовали. Будучи официальными представителями города, они оберегали его интересы, заключали от его имени договоры, следили за правильным отправлением культа. Они же являлись судьями в гражданских делах, иск по которым не превышал определенной суммы. С крупными исками помпейцы обращались в Рим, где решались и уголовные дела. В римских Помпеях должность квестора была уничтожена и дуумвиры стали ведать и городской казной.

Дуумвиры, избиравшиеся каждый пятый год, назывались «квинквенналами» («пятогодниками»). Чтобы быть выбранными в дуумвиры, надо было сначала пройти младшую магистратуру (эдилитет), но стать квинквенналом можно было и человеку, не бывшему раньше дуумвиром. Как дуумвиры были маленьким подобием римских консулов, так и квинквенналы явились сколком с римских цензоров. Они составляют в своем городе списки граждан с указанием их имущественного ценза. Они проверяют состав городского совета, вносят в него новых членов, вычеркивают умерших и тех, кто преступлением или каким-нибудь позорным поступком лишил себя чести находится в этом высоком собрании. Они же сдают подряды на общественные постройки и подыскивают арендаторов для городского имущества. В Помпеях таким арендатором долгое время был банкир Цецилий Юкунд, снимавший городскую сукновальню и общественный выгон.

Ниже дуумвиров стояли эдилы; карьеру городского магистрата в Помпеях начинали с эдила. Эдилы ведали всеми текущими делами городского благоустройства и благочиния: заботились о снабжении города хлебом, следили за правильностью мер и весов, за чистотой улиц и хорошим их состоянием, надзирали за банями. На их же обязанностях лежало устройство игр и зрелищ. Должность была многообразной и хлопотливой.

Хранителем административного опыта и традиций городского управления являлся городской совет, именовавшийся «сенатом». Члены его назывались «декурионами» («десятскими»), потому что, по объяснению римского законодательства, среди колонистов, отправлявшихся на новые места, одна десятая часть набиралась для организации совета в будущей колонии. Мы не знаем, как велик был помпейский сенат: число декурионов не было определено раз и навсегда. В таких крупных городах, как Путеолы и Капуя, в состав городского совета входило сто человек, но таким же по величине был и сенат в крохотных Вейях или Курах. Звание декуриона человек получал пожизненно; только смерть или преступление выводили декуриона из городского совета (сената). Уже в начале империи народное собрание в городах утратило почти всякое значение; подлинным хозяином городской общины становится совет. Он управляет ее имуществом, контролирует расходы, принимает отчеты от магистратов и от лиц, выполнявших городские поручения, — вообще, держит верховный надзор за городским благосостоянием и за всем, что делается в городе. Члены городского совета — это верхушка городской общины, муниципальная аристократия, сильная своим влиянием, авторитетом и богатствами. Стать членом совета — это великая честь, для достижения которой не останавливаются перед жертвами. Богатые люди, которым доступ в совет прегражден их рабским происхождением, стремятся, не считая денег и не разбирая средств, вывести своих детей на ту дорогу, в конце которой можно рассчитывать на декурионат. Иногда размах родительской щедрости был так широк, что награда детям приходила неожиданно быстро. В Помпеях, например, чести быть декурионом удостоился быть шестилетний Цельзин, «восстановивший, — как гласит надпись, — храм Исиды,[33] обрушившийся от землетрясения» (речь идет о землетрясении 63 г. н. э.).

В составе совета находились, как мы только что видели, люди, почтенные званием декуриона за свои заслуги перед городом, но основную его массу составляли бывшие магистраты, которые по истечении срока своей службы механически входили в состав городского совета. Обычный путь к декурионату — городские магистратуры. Кто же мог стать в городе, в частности в Помпеях, эдилом и дуумвиром?

От кандидата на любую городскую должность требовалось прежде всего рождение свободным (поэтому вольноотпущенники допускались к магистратурам только во втором поколении), обладание правами гражданства и личная незапятнанность. А затем он должен был владеть определенным состоянием; в его биографии пункт этот играл существенную роль — городские магистраты в древности не получали за свою службу и работу никакого вознаграждения; платили не им, а платили они городу, внося при вступлении в должность «за почет» немалую сумму. В одном африканском городке, например, квинквеннал должен был, приступая к исправлению своих обязанностей, заплатить 25 000 сестерций (1 сеет, около 6 коп.); в другом городке эдил платил 4000. В Помпеях дуумвир вносил в городскую казну 10 000 сестерций «за дуумвират», как лаконически сообщает надпись. Дело не кончалось этими уплатами: магистрату полагалось быть щедрым. Этого требовало и его достоинство и сами избиратели, не скрывавшие обычно своих расчетов на щедрую благодарность со стороны ими избранного. Надежды их неизменно оправдывались; магистраты и члены совета воздвигают или ремонтируют за свой счет общественные постройки, устраивают великолепные зрелища, щедро угощают своих сограждан. Для всего этого нужны большие средства, и управление городом поэтому находится в руках богатых людей, крупных землевладельцев и купцов; судьба бедного городского люда зависит от них. Бросая ему подачки, иногда очень щедрые, муниципальная знать заботится в первую очередь, конечно, о собственных интересах, отнюдь не совпадающих с интересами неимущего населения. В разговорах «маленьких людей», собравшихся за столом у Тримальхиона (в романе Петрония[34]), отчетливо звучит жалоба на то, что городские правители обделывают собственные дела и не обращают внимание на простой народ: «бедный народ страдает, а у этих толстопузых всегда сатурналии[35]». В жизни рядового малоимущего городского слоя выборы были событием весьма важным; вопрос шел о том, чтобы среди богатых чужаков найти наименее бессовестного и наиболее доброго человека. И в среде городской аристократии тоже шло волнение; стать магистратом и членом городского совета, — скольким людям хотелось этой власти и этого почета! Давались они не легко; недаром же Цицерон говорил, что легче стать сенатором в Риме, чем декурионом в Помпеях. Калигула[36] считал себя равным Юпитеру, но принять звание почетного дуумвира в Помпеях он согласился. Характерно существование закона, который запрещал человеку, желавшему выставить свою кандидатуру, в течение года до выборов раздавать подарки, устраивать для народа пиршества и приглашать к себе в гости больше девяти человек. Можно с уверенностью сказать, что закон этот принадлежал к числу тех, которые постоянно обходились; кандидаты на городские магистратуры соблюдали его внешне, но умели находить путь к сердцам своих избирателей и расставлять капканы своим соперникам. Если для избрания в должность требовался ряд условий, то выбирать имело право все свободное городское население. Город делился обычно на несколько избирательных участков, именовавшихся «куриями». Какие избирательные участки были в Помпеях, мы не знаем. Имена кандидатов заранее объявлял дуумвир или квинквеннал, проводивший выборы. Если кандидатов оказывалось мало, то он называл столько имен, сколько нужно было, чтобы заполнить требуемое число. Каждый из названных мог указать себе заместителя, а этот, в свою очередь, называл еще третьего кандидата; баллотировались все поименованные лица. Избиратель писал имя своего кандидата на дощечке и опускал ее в урну своей курии. После подсчета голосов объявляли имя того, кто был избран в этой курии; выбранным на должность считался тот, за которого высказалось большинство курий.