Вивиан поднялся, подошел к окну и посмотрел на небо.

— Дождь льет и льет, — сказал он. — Надеюсь, Дита не гуляет по улице.

— Она сказала, что идет по делам.

— Мы повздорили. Мне следовало попросить прощения.

— Вы ее… любите?

Доктор Мори снова занял свое кресло.

— Любовь делает людей эгоистами, Адам. Они хотят, чтобы объект их страсти принадлежал только им. Но в этой жизни нет ни одной вещи, которая бы нам принадлежала. И уж тем более человека, который бы нам принадлежал. Когда мы уйдем отсюда, когда кто-то наверху решит, что мы отжили жалкие несколько десятков лет, с собой мы ничего не возьмем. Так зачем желать чего-то постоянного? Зачем привязываться к одной женщине или к одному мужчине? И, самое главное, зачем требовать привязанности в ответ?

— Да, но вы четыре года живете под одной крышей и спите в одной постели. Только потому, что у вас бывает головокружительный секс?

— А если я скажу вам, что нам нравится делать друг друга несчастными, что вы ответите?

Некоторое время Адам молчал, разглядывая янтарную жидкость в бутылке.

— Вы говорите, что я боюсь делать то, что мне нравится, доктор, — произнес он. — А вы боитесь говорить себе правду.

— В ваших словах есть рациональное звено, мой друг. Но эта правда не сделает меня счастливым. Помните? Я всегда кусаю себя за хвост.

— Вы до сих пор думаете о том, что произошло тогда в Париже. И чувствуете себя виноватым.

— Вы правы.

Адам задумчиво потрепал волосы ладонью и не нашелся с ответом. Доктор Мори посмотрел на него и улыбнулся.

— Давайте поговорим о хорошем. Вы пойдете на бал?

— Да. В последнее время я редко выходил из дома. Но теперь книга закончена, я могу позволить себе развеяться.

— Дита уже замучила меня с вопросами, что бы ей такого надеть. Кстати, вы знаете, что она начала работать над сценарием? Пока что это не ее сценарий, она переделывает роман. Но, думаю, придет очередь и ее личного творчества.

Адам поднял на него глаза.

— Впервые слышу об этом.

— Ну, тогда она сама расскажет вам подробности. И о сценарии, и о самом фильме.

— Вы заинтриговали меня, доктор.

— Это и было моей целью. — Вивиан поднял рюмку. — За новые начинания, мой друг. И за то, чтобы мы чаще прислушивались к нашим желаниям.

— Вот документы, доктор. Обход закончен, больные получили лекарства…

— Пациенты, а не больные.

Медсестра прижала к груди папку и посмотрела на Вивиана, сидевшего за столом дежурного врача. Он поднял на нее глаза.

— Да, Мари. Пациенты, а не больные.

— Простите. Я помню… вам нужно помочь с бумагами, или вы справитесь сами?

Молодой врач, занимавший кресло в углу кабинета, недвусмысленно кашлянул, напоминая о своем присутствии, и Мари бросила на него испуганный взгляд.

— Доктор Кросс… я вас не заметила.

— Да уж, я очень незаметный, — проворчал он. — А мне с бумагами вы не хотите помочь? Или это особая услуга для доктора Мори? Нужно проработать тут определенное количество времени для того, чтобы мне предлагали помощь?

— Ну почему же, — потупилась медсестра. — Я с радостью помогу вам… с бумагами.

— Вы свободны, Мари, — вышел из положения Вивиан. — Доктор Миллер придет минут через сорок, и я тоже отправлюсь домой.

Она с готовностью закивала и, положив документы на стол, оставила кабинет.

Вивиан снова взял медицинский журнал и углубился в чтение научной статьи. Молодой врач отложил книгу, которую держал в руках.

— Они могут не делать этого хотя бы в моем присутствии? — спросил он.

— Это вопрос не ко мне, мой друг, — ответил Вивиан, не отрываясь от журнала.

— Иногда у меня такое ощущение, что у тебя на лбу написано: алло, дамы! Мимо меня ни одна из вас не пройдет!

— Судя по твоим разговорам, Эрик, все двести латинских терминов ты уже выучил назубок?

Врач недовольно фыркнул и уткнулся в книгу.

— А ты, судя по всему, уже подготовил мою аттестацию? — задал он ответный вопрос.

— Не торопи события. У меня есть целый месяц.

— Ты мог хотя бы одним глазком просмотреть материалы. Тебе что, трудно?

Вивиан перевернул страницу и взял со стола ручку и лист для заметок.

— Я подробно изучил материалы. Именно поэтому ты вместо того, чтобы помогать мне и наблюдать за тем, как работают врачи в приемном покое, учишь латынь.

— У меня все в порядке с латынью!

— Что-то подсказывает мне, что повторение не ухудшит твою память.

— Уж лучше бы я в свое время решил, что хочу работать с доктором Миллером, а не с тобой!

— Но зато как редко ты бы видел рядом с собой красивых женщин.

— Рядом с собой я до сих пор их вижу редко. А вот рядом с тобой — постоянно!

Вивиан не отреагировал на последнюю реплику и, сняв с ручки колпачок, написал на листе для заметок пару слов.

Интерн скорчил недовольную мину, перед этим убедившись, что доктор Мори увлечен статьей, отложил книгу и посмотрел в направлении служебного помещения, отделенного от кабинета дверью из прозрачного стекла.

— Кто это там? — в очередной раз заговорил он. — На доктора Миллера не похоже.

Вивиан поднял глаза.

— Если мои глаза не обманывают меня, это доктор Гентингтон. Что она делает здесь в такой час? Надо ей сказать, что мы умираем от скуки. Помощь нам не нужна, но компания не помешала бы. Особенно ее компания.

— Вот, об этом я и говорил! — торжествующе поднял палец молодой врач. — Как только ты появляешься здесь, сюда приходит весь женский персонал больницы! Включая… — Он осекся, и, как могло показаться, смутился. — Включая доктора Гентингтон!

— Почему ты решил, что она пришла ко мне?

Интерн смотрел на то, как доктор Гентингтон снимает белый халат и вместо него надевает зеленый халат дежурного врача приемного покоя.

— Она ведь меня даже не знает, — попробовал возразить он.

— Лично пока что не знает. Но решила исправить эту досадную оплошность и пришла познакомиться. Если ты хочешь узнать мое мнение, это не самый худший, а как по мне, так один из самых лучших вариантов. Рыжеволосая зеленоглазая красавица, скрывающая более чем выдающиеся внешние данные под скромной одеждой, которая много работает и страдает от того, что ей не хватает внимания мужа. Твой профессор написал в рекомендации, что у тебя нераскрытый талант диагноста. Учись применять его не только в связи с работой.

Доктор Гентингтон застегнула пуговицы халата, глядя в зеркало, после чего распустила пышные рыжие волосы и вновь принялась собирать их в строгую прическу.

— Если честно, — заговорил молодой врач, — я бы взял ее за волосы, поставил бы на четвереньки и не слезал бы с нее до самого утра.

— Эрик! — Доктор Мори брезгливо поморщился. — Кто тебя научил говорить такие мерзости?

— Уж точно не ты. Потому что ты предпочитаешь делать мерзости, а не говорить о них! Это твоя отличительная черта.

— Воздержись от подобных комментариев, даже если рядом нет дамы.

Интерн в очередной раз сделал недовольное лицо, на этот раз так, чтобы собеседник это заметил, и уткнулся в книгу.

Доктор Гентингтон вошла в кабинет и оглядела присутствующих. Взгляд ее скользнул по молодому врачу и остановился на Вивиане.

— Доктор Мори, — сказала она. — Разве это не дежурство доктора Миллера?

— Это было дежурством доктора Миллера до того момента, как он попросил его заменить. А что здесь делаете вы? Он должен был, в свою очередь, заменить меня. То есть, он должен дежурить сейчас. Вместо вас.

Доктор Гентингтон положила на стол принесенные документы.

— Похоже, доктор Миллер счастливо избежал еще одного ночного дежурства.

Интерн на секунду поднял глаза на женщину и снова сделал вид, что увлечен чтением.

— Знакомьтесь, — заговорил Вивиан. — Доктор Анжелика Гентингтон, руководитель отделения кардиологии. А это мой подопечный, доктор Эрик Кросс. Обратите внимание, как усердно он изучает латынь! Могли ли вы похвастаться такой страстью к этому языку в университетские годы? Даже я не мог, несмотря на мой отличный диплом.