Отличительной чертой всех великих культур является то, что каждая из них, будучи национальной, является в то же время всемирной. Обладая собственным взглядом на мир, она не замыкается на своем национальном уровне, не ограничивается эгоистическими задачами, касающимися выживания и жизнеобеспечения своего этноса, а способна дать ответ на главные вопросы, стоящие перед человечеством. Каждая из наций, обладающих великой культурой, способна взять на себя ответственность за судьбу остального мира. Как правило, каждая из них на протяжении своей истории являлась всемирным лидером (или делила лидерство) в какой-либо из главных сфер человеческой жизни: в политике, в науке, в культуре, в религии…

В современном христианском мире параллельно существуют всего несколько таких самодостаточных культур — в которых самостоятельно разработана мысль по всем важнейшим направлениям или представлена в переводах из других языков. Отдельный человек, развивающийся под сенью одной из таких культур, может, даже не владея иностранными языками, приобщиться ко всему спектру человеческой мысли — потому что в каждой из этих культур в большей или меньшей степени представлен весь этот спектр.

Конечно, немец, француз или русский, как и представитель любой другой нации, обладающей великой культурой, волен посвятить свою жизнь пиву, футболу или любовным утехам, но если из тысячи немцев или англичан найдется хотя бы один, кто способен на большее, то его национальная культура предоставляет ему возможность, не покидая ее пределов, подняться на всемирный уровень.

Тот же, чье развитие ограничивается культурой, которая к числу великих не принадлежит, возможности такой лишен в принципе. И будь он, как говорится, хоть семи пядей во лбу, он обречен оставаться замкнутым в тесных рамках провинциального кругозора.

Говоря о значении русской культуры и, в особенности, русской литературы — стоит также заметить, что среди европейских литератур великая русская литература по праву может считаться явлением итоговым. Ведь начало ее развития пришлось на время, когда прочие европейские литературы успели уже дать человечеству едва ли не все то, что до сих пор составляет высшее их достояние. Русская литература создавалась с учетом этого достояния. К тому же, к моменту возникновения русской классической литературы обстоятельства исторического развития России сложились таким образом, что русское «просвещенное общество» довольно длительное время, по сути, жило политической, культурной и научной жизнью Европы, проявляя ко всем европейским делам живейший интерес и прекрасно в них ориентируясь. Это во многом стало причиной того, что впоследствии, в великих творениях русских гениев отразились и были критически переосмыслены и европейский политический опыт, и европейские культурные искания, и европейские научные споры…

К сожалению, сегодня о том, что такое Россия и что значит великая русская культура не знают не только бывшие малороссы, переделанные теперь в «украинцев», не только большинство тех, кто считают себя русскими на Украине, но и большинство русских в самой России. Но, если принадлежность нынешних граждан России к русской культуре не ставится пока никем под сомнение, и их прозрение, можно надеяться, только вопрос времени, то из Украины русская культура целенаправленно изгоняется. Гражданам Украины настойчиво внушают, что русский язык для них — «мова инозэмнойи дэржавы», и заставляют привыкнуть к мысли, что русская литература для них чужая. А между тем, внеся свой посильный вклад в создание русской словесности, малороссы еще до недавнего времени считали ее своей. И это, кстати, единственная полноценная словесность, которой они обладали.

Нельзя же хоть сколько-нибудь всерьез полагать альтернативой великой русской литературе — то, что называется литературой украинской, которая может служить не более чем дополнением к русской словесности. Ведь украинский язык, на основе которого создана самостийная украинская словесность — это всего лишь разговорный язык, который, по политическим причинам, был искусственно возведен в ранг литературного.

В этой связи особенно комичным выглядит распространенное среди украинствующих поползновение представить украинскую словесность в качестве высшей, элитарной, рафинированной — и это притом, что в украинском языке катастрофически не хватает запаса слов и их то и дело приходится изготавливать на ходу. Заодно «рафинированную» украинскую словесность пытаются выставить как противоположность якобы «низкопробной» русской — которую стремятся отождествить с потоком русскоязычной (но не русской по духу, а скорее американской или «интернациональной») массовой культуры, захлестнувшим не только книжные прилавки, но и экран, и сцену… Создавать подобные штампы тем более удобно, что ни в каком другом виде (кроме «массовой») русская культура на Украину не допускается.

Манипулирование такого рода стало возможным только на фоне длительного помрачения советских лет, — с учетом того, что из коммунистической эпохи русская культура вышла ослабленной, и знание об истинных ее масштабах утратилось — тогда как украинская, несмотря ни на что, усиливалась и развивалась. Подлинное же соотношение уровней русской и украинской культур, а также уровней соответствующих элит, было особенно наглядным в начале гибельного для нас пути: когда после революции, в период недолговечных украинских правительств и затем, в период украинизации при большевиках, — на Украине прежнюю дореволюционную элиту, — представители которой знали, как правило, по несколько иностранных языков, сменила новая, украинская, «элита» — с образованием, чаще всего, в несколько классов.

Несопоставимость масштабов русской и украинской культур, искусственность теперешнего навязывания украинской культуры взамен русской — прекрасно сознают те, для кого на первом месте стоит творчество, духовное развитие, познание… Для тех же, для кого главным является их собственная роль, их статус, всевозможные блага и прочее — нынешнее положение вещей представляется благодатным и они активно его отстаивают.

Вообще же, приверженность к «украинству» — на фоне нашего великого культурного прошлого — есть признак духовной убогости. Как можно вместо того, чтобы унаследовав великую культуру, оставленную нам предками, решать серьезные, всемирного значения вопросы, поставленные в рамках этой культуры, — тратить свою единственную жизнь на то, чтобы кривляться, разговаривая на искусственно созданном языке?

В стан «украинства» попадают, как правило, по одной из двух причин. Или — из-за отсутствия должного образования — когда человек оказался не приобщенным к высшим духовным ценностям, созданным нашей цивилизацией. Или — когда человек не имеет духовных потребностей — и потому готов ради суетных целей (политических, карьерных и прочих) отказаться от духовных богатств, содержащихся в русской культуре; когда он готов, вместо этих подлинных ценностей, удовлетворяться искусственно созданными заменителями.

Тех же, кто сознает величие и уникальность русской культуры, никакие второстепенные обстоятельства не могут вынудить от нее отречься.

О культурной несостоятельности «украинства» и о полнейшей беспочвенности попыток насаждения того, что называется «украйинською мовою» — в качестве единственного литературного языка для всей территории Украины — убедительно свидетельствует и тот факт, что вот уже более десяти лет, несмотря на все усилия государства и на поддержку «мирового сообщества» — никак не удается навязать этот язык населению Украины. Это, кстати, развенчивает и миф о том, что до сих пор будто бы лишь запретительные меры со стороны центральных российских властей препятствовали повсеместному его распространению.

Гигантские же усилия, направленные государством на «украинизацию» науки и культуры — ничего общего с подлинными потребностями развития науки и культуры не имеют. Ограничение присутствия русской культуры на Украине и искусственное возведение на ее место культуры украинской — приводит лишь к общему падению образовательного и культурного уровня населения Украины. Ведь нужно учитывать и то, что мировая научная и художественная литература наличествует на Украине в русских, в основном, переводах, которые, благодаря усилиям властей, граждане очень скоро перестанут понимать.