Я посмотрела туда, куда она показывала. Сидевшие за дальним столом молодые люди действительно не сводили с меня глаз. Один кудрявый юноша поднял кубок и отсалютовал мне. Но он ничем не напоминал молодого лорда, сидевшего на возвышении, и я снова опустила глаза.

– Да, сестра Мадлен, – уныло ответила я.

Я послушно отвернулась от молодых людей и отщипнула кусочек хлеба. В это время тучный рыцарь громко рыгнул и начал ковырять в зубах грязным ногтем. Тут я подумала, что он, может быть, женат, и поклялась, что не соглашусь выйти за того, кого мне найдет королева, если не буду чувствовать к нему сердечной склонности, какое бы давление на меня ни оказывали. Уж лучше уйти в монастырь… Я с тоской посмотрела на рыцаря, сидевшего на возвышении. До чего хорош! Он смеялся чьей-то шутке, и мое сердце вновь сжалось от тоски, которую я впервые ощутила, когда следила за красивым закатом.

За неимением других собеседников я решила воспользоваться теми возможностями, которые мне предоставлял этот вечер.

– Вы знаете тех, кто сидит за Высоким Столом? – спросила я старого рыцаря, готовая вместо ответа увидеть еду, которую он пережевывал.

– Еще бы мне этого не знать! – чавкая, ответил он. – Рядом с лордом Кромвелем сидит его племянница, леди Мод. Она замужем за темноволосым рыцарем, который сидит от нее справа. Его зовут сэр Томас Невилл. А по левую руку от лорда Кромвеля сидит… сидит младший брат сэра Тома, сэр Джон Невилл.

При имени Невилл я тревожно покосилась на сестру Мадлен. К счастью, в этот момент шум в зале усилился, и сестра, увлекшаяся каплуном и вином, ничего не услышала. Пила она хорошо, но ее чаша оставалась полной; внезапно я поняла, что рядом дежурит слуга и постоянно подливает монахине так, словно она – особа королевской крови. Больше я об этом не думала, радуясь тому, что могу переваривать услышанное, не боясь выговора. Однако мое настроение стремительно ухудшалось.

Хотя моего дядю произвели в графы, но в жилах Невиллов текла королевская кровь. Среди них были лорды, графы и даже одна герцогиня. Возвышение второго рода началось в двенадцатом веке благодаря удачному браку, когда Роберт Фицмалдред женился на наследнице Анри де Невилля из Невилля в Кальшдосе; их дети взяли фамилию матери, слегка переиначив ее на английский манер.

Последующие семейные распри сделали две ветви Невиллов смертельными врагами, поскольку одна из них поддерживала Йорков, эмблемой которых была Белая роза, а другая выступала на стороне Алой розы Ланкастеров. Кроме того, йоркистская ветвь Невиллов враждовала с другим могущественным кланом – кланом Перси. Многие нортумберлендские владения Перси перешли к Невиллам, которых Перси считали выскочками. Несмотря на все сложности, Фортуна продолжала улыбаться йоркистским Невиллам, и выгодные браки, принесшие им львиную долю богатства, продолжались. Благодаря женитьбе на восьмилетней Нэн Бошан Ричарда Невилла, старшего из четырех сыновей графа Солсбери, недавно сделали графом Уориком, первым лордом королевства.

– Я вижу, вы все знаете, – слегка смягчившись, сказала я соседу.

Его неотесанные манеры и алчные взгляды, которые он бросал на мою грудь, больше не оскорбляли меня, поскольку этот человек оказался полезным.

– Не могли бы вы рассказать мне о других? – Я слегка придвинулась к нему, чтобы раскаты хохота соседей по столу, обменивавшихся придворными сплетнями, не помешали мне пропустить хоть слово.

– Pardieu,[11] тот молодой человек рядом с леди Мод – настоящий рыцарь! Я слышал одну историю…

Я снова посмотрела на сэра Джона Невилла. Он отодвинул стул и углубился в беседу с леди Мод, разговаривая с ней за спиной лорда Кромвеля. Я отвернулась прежде, чем он успел это заметить. Вопрос требовал немедленного ответа.

– Эти Невиллы принадлежат к йоркистской или ланкастерской ветви? – с деланой непринужденностью спросила я. Боясь, что тучный рыцарь заметит по моим глазам, какое значение имеет этот вопрос, я взяла положенный на мою тарелку кусок зайчатины и сделала вид, что поливаю его пряным горчичным соусом. Но он удивил меня, захохотав во все горло; этот зычный смех даже придал ему некоторое очарование. Я посмотрела на старого, рыцаря с любопытством.

– Вы совершенно невинны, не правда ли? – Продолжая смеяться, он повернулся к соседям по столу. – Она хочет знать, кто эти Невиллы – йоркисты или ланкастерцы!

– Я жила в монастыре, сэр, – покраснев, попыталась я объяснить свою неосведомленность.

– Если так, то вам многому придется учиться, и счастлив тот мужчина, которого вы выберете в учителя! – громогласно воскликнул он.

Дамы улыбнулись, а кое-кто из мужчин прыснул со смеху. Один из них, оказавшийся сенешалем лорда Кромвеля, пожалел меня и сказал:

– Миледи, они – йоркисты.

Я повернулась к тучному рыцарю, и он продолжил рассказ с того места, на котором остановился:

– Каждый раз, когда король Генрих ощущает очередной приступ безумия – королева и герцог Ричард Йорк начинают бороться за право управлять страной в качестве регента. Иногда верх берет Йорк, иногда королева, эти Невиллы с самого начала неприятностей были незыблемыми сторонниками Йорка… Я вижу, вы начинаете что-то понимать. Они – сыновья графа Солсбери и братья графа Уорика.

Я почувствовала себя так, словно получила удар под ложечку, и едва не упала в обморок. Должно быть, я побледнела, потому что откуда-то издалека до меня донеслось:

– Леди Изабель, что с вами?

– Ничего, – пробормотала я. – Просто… зайчатина попалась жесткая. – Я положила кусок на тарелку и проглотила комок в горле. – Прошу вас, продолжайте.

– Что ж, извольте… Есть Невиллы, есть Перси, и эти кланы ненавидят друг друга. Надеюсь, это вы икаете? Отлично. Понимаете, леди Мод… она наследница земель и имения Кромвеля. В их число входят имения, конфискованные у Перси Генрихом Четвертым за государственную измену еще в начале тысяча четырехсотых. Поэтому, когда леди Мод два года назад вышла в этом замке замуж за сэра Томаса Невилла, это означало, что в один прекрасный день Невиллы предъявят права на крепости, в свое время принадлежавшие Перси. Похоже, безземельному лорду Эгремону, горячему младшему сынку графа Нортумберлендского – и такому грубияну, что ни одна богатая наследница не выйдет за него замуж! – не понравилось, что собственность Перси перейдет и руки Невиллов. До того, что спорные земли были конфискованы пятьдесят лет назад, ему не было дела. Поэтому Эгремон устроил засаду у Стэмфордско-го моста и напал на свадебный поезд. Говорят, что Невиллы – заметьте, застигнутые врасплох и численно уступавшие Перси – сумели победить только благодаря младшему сыну графа Солсбери, сэру Джону. Второго такого вояки вам не найти. Хотя он всего-навсего третий сын и лет ему от роду только двадцать пять, но отец очень ценит его советы. Да, леди, в один прекрасный день я буду драться бок о бок с сэром Джоном… конечно, если так решит лорд Кромвель. Я у него на службе.

– Понятно. – Нетронутое вегетарианское блюдо из гороха и лука в шафране успели унести, и теперь я смотрела на десертную тарелку с фигами, украшенными миндалем и розовыми лепестками и посыпанными сахарной пудрой. Я взяла одну и попыталась проглотить, не понимая, что со мной творится. Пир, на который я так мечтала попасть, обернулся горьким разочарованием, и мне хотелось, чтобы он поскорее закончился.

Но сестра Мадлен уходить не собиралась. Она повернулась ко мне, хлопнула в ладоши и сказала с восторгом ребенка:

– Изабель, здесь жонглеры! – Она показала на двоих обнаженных по пояс молодых людей с ожерельями на шеях, которые вошли в зал под звуки труб, донесшихся из галереи. Они с редким искусством жонглировали горящими факелами и закончили представление глотанием пламени. Когда в знак победы юноши подняли ввысь погасшие факелы, публика наградила их громкими аплодисментами и дождем серебряных монет. Потом вышел трубадур с гитарой и спел непристойную песню о развратной жене рыбного торговца, за которой последовала томная баллада о безответной любви леди Илейны к сэру Ланселоту, полная печальных вздохов и слез. Но я не могла думать ни о чем, кроме лорда с ямочками на щеках. Теперь я радовалась компании тучного рыцаря и пыталась смотреть на него, а не на того, кто сидел на возвышении слева от меня.