— Да, как в старые добрые времена, — вспоминая прошлое, которое, сказать по чести, совсем не было добрым, согласился я с ним и задал новый вопрос: — На кого жмуров списали?

— На местные разборки. Ты сам знаешь, что на Украине сейчас хаос. Столько людей в «груз 200» списывают, что тремя больше или меньше, роли не играет.

— А что по деньгам?

— Ты аванс получил?

— Две тысячи евро.

— Значит, тебе причитается еще четыре. Плюс десятка премиальных за риск и кровь.

— Начальники могли бы и пятнашку премиальных выписать.

— Могли бы, — Карпов кивнул. — А могли бы шлепнуть тебя и сделать вид, что такой человек у нас никогда не работал. Верно?

— Да.

— Претензии есть?

— Нет.

— Вот и замечательно, — он усмехнулся. — Кстати, Ворон, а ты куда деньги тратишь? Не женат, ни детей, ни хозяйства, ни бизнеса.

— Кому другому за такой вопрос стоило бы в грызло сунуть…

— Я не кто–то другой, а твой друг. Мне интересно, потому и спрашиваю.

— Встречались бы чаще, знал бы. Я деньги коплю. Часть на гулянки уходит, а часть лежит в надежном банке. Еще год и выйду на пенсию, куплю тропический остров, женюсь и буду с молодой красоткой валяться на собственном пляже, смотреть на океан, пить пиво и наблюдать, как мир продолжает катиться в тар–тарары.

— Хорошо тебе… — протянул он. — Есть цель…

— А у тебя разве нет? Не прибедняйся.

Он пожал плечами:

— Я о другом. У тебя мечта, которая может стать реальностью. А у меня бытовуха. Немолодая сварливая жена. Два сына, охломоны и распиздяи. Ну и дочка, у которой на уме только ночные клубы и веселье. По сути, я не живу, а разгребаю их проблемы, и все деньги трачу на обеспечение семьи. Да хрен с ними, с деньгами, будет здоровье, еще заработаю. Но ведь они не ценят, что я для них делаю.

— И правильно делают.

— С чего это ты как решил?

— Сам виноват, упустил воспитание отпрысков, приучил к легкой жизни, а теперь сетуешь, что так сложилось. Если бы меня папаша с детства бавловал–одевал–обувал–обеспечивал, а сам постоянно вдалеке, я бы тоже на него забил.

— Может, ты и прав, Ворон, — Карпов нахмурился и замолчал.

Друг и куратор, не желая продолжать разговор, хмурился и размышлял о своей жизни. Он был недоволен тем, к чему пришел, а я ему завидовал. Разумеется, по–доброму. У него есть семья, достаток и здоровье. Деньги, тьфу! Правильно Карпов говорит — будет здоровье, еще заработаем. Но главное — близкие люди, ради которых стоит жить. В этом он меня обошел. А в чем причина? Я и сам не знал. Не урод и женщины меня любили. Не беден и не жаден. Не извращенец и не маньяк. Однако мне в этом вопросе не везло. Я рано остался один, и юность провел в детском доме. Потом армия и война. Краткая передышка и снова война, на этот раз не во имя Родины, а за бабки. Получил ранение и все сбережения ушли на лечение, на лекарства, дорогостоящие процедуры и санатории. Только оклемался и приглашение в агентство. Работы хватало, и я постоянно находился в движении. За несколько лет исколесил половину России, успел побывать в Средней Азии и большинстве европейских стран, четыре месяца проторчал в Египте и столько же в Тунисе, а потом оказался в ЮАР и едва успел унести оттуда ноги.

В общем, жизнь у меня интересная, есть о чем вспомнить, когда придет старость. И я уже мог уйти на покой, деньги есть. Но каждый раз, когда я об этом думал, подворачивалось очередное дело. Мне нарезали задачу, и я снова рисковал, получал очередной пресс бабла и прятал его в тайник. А своего постоянного угла и женщины, которую я мог назвать своей, как не было, так и нет. Случайные подруги приходили, а потом снова исчезали. Время уходило, и я продолжал топтаться на одном месте.

«Определенно, пора завязывать с работой и уходить на пенсию», — подумал я и в этот момент мы подъехали к трехэтажному зданию на окраине Москвы, офису нашей конторы.

Дальше все схеме. Мы миновали несколько постов охраны, прошли через три детектора и оказались в святая святых, в мозговом центре агентства «Ваши проблемы». Здесь я написал подробный отчет обо всем, что произошло в Одессе, и поставил под ним подпись. Опасно это — подписывать признание в убийстве трех человек. Однако таков закон конторы — начальники хотели знать все, от начала операции и до возвращения агента на базу. Сначала меня это коробило и заставляло нервничать. Однако когда я по работе поменял шестой или седьмой паспорт, пришло понимание немудреной истины — не человек для документа, а документ для человека. Как бы ни сложилась моя судьба дальше, выйдя в отставку, я обрублю за собой все хвосты, сожгу мосты, сменю личину и мои отчеты превратятся в архивный мусор. Не буду светиться — не найдут. Начну болтать и безобразничать — достанут. Все просто и логично.

Карпов два раза перечитал мой отчет и удовлетворенно кивнул. Мы распрощались, и я направился в кассу, где получил свой гонорар и премиальные. Никаких кредиток, только наличность.

Вот и все, на ближайшую неделю я свободен. Пора ехать на море, кутить и трахать загорелых спелых телок. От мысли, что вскоре я стану отдыхающим, на губах появилась блаженная улыбка. Однако меня ждал облом. Я вышел из кассы и в коридоре обнаружил Карпова.

— Не ушел еще? — спросил он.

— Как же, уйдешь от вас. В чем дело?

— Работа есть.

— Дима, не еби мозг. Мы с тобой только что договорились — у меня есть неделя.

— Договаривались, — согласился он. — Но за десять минут многое изменилась и появилась срочная хорошо оплачиваемая работа.

— Насколько срочная и насколько хорошо оплачиваемая?

— Заказ с самого верха, — он ткнул указательным пальцем в потолок. — Гонорар по высшей ставке.

— Сроки?

— От недели до месяца. Оплата по суткам и премиальные по результату.

— Район действий?

— Пойдем, — он потянул меня за собой. — Все узнаешь.

— Да погоди ты… — я попробовал остаться на месте.

— Время дорого, Ворон. Пойдем–пойдем, не подводи меня, я уже сказал, что ты готов влиться в поисковую группу.

Я смирился, но пообещал себе, что за такую подставу Коп обязательно ответит. Как, когда и каким образом, пока не знаю, но я с ним тоже пошуткую. Однако это потом, а пока вперед, получать очередное задание и вливаться в группу, которую Карпов назвал поисковой. Видимо, опять кто–то потерялся. Скорее всего, где–нибудь в сраном Египте, в Турции или каком–нибудь другом Чуркестане. Дети богатеньких пап и мам, глупые «буратино», словно навозные мухи на говно, летят в жаркие страны за удовольствиями и там с ними постоянно что–то происходит. Как правило, жутко нехорошее. Девок воруют, подсаживают и продают в гаремы, а из парней делают пидаров или рабов. И плевать чучмекам, что у них крутая родня. А родне, тем временем, на своих отпрысков не плевать. Поэтому они обращаются в агентство, и мы начинаем рыть землю, дергать за бороды уважаемых чиновников и шейхов, пиздить авторитетных арабских бандитов, подкупать полицейских и бродить по синайским пустыням в поисках попавшего в беду российского молодняка. А что поделать? Такая у нас работа, решать чужие проблемы.

Я не знал и не мог знать всех сотрудников конторы. По моим собственным прикидкам только в московском офисе трудилось около двухсот человек, не считая полевых агентов вроде меня, которые появлялись и снова исчезали. Но когда мы с Карповым оказались в одной из комнат для совещаний, незнакомцев не оказалось.

Мы заняли места за длинным столом, в конце которого на стене висела большая плазменная панель, и пока не появился кто–то из основных руководителей, я осмотрелся.

С нами все понятно. Я полевой агент, а Карпов куратор, который будет держать руку на пульсе, координировать действия сводной поисковой группы и в любой момент сможет подключить к операции дополнительные силы.

Слева от нас Жека Ростов, приземистый брюнет с азиатскими чертами лица. Он говорил, что его мама из русских дворян, а папа потомок корейских императоров. Метис. Мастер рукопашного боя и превосходный стрелок. В армии, как я слышал, никогда не служил. Самоучка с большим опытом. Турист, вне работы бродил по лесам и горам с самыми отмороженными московскими экстремалами. Человек надежный и он не сам по себе. За ним группа из пяти–шести вертких хлопчиков. Руководство Жеку и его парней ценило. Это добрый знак.