— Прости, что вырубилась, — я придвинулась ближе к Ларисе, — обычно я не пью.

— Бывает, — она, засмеявшись, похлопала меня по руке. Друзья тут же ее поддержали. Выглядело все это слегка наигранно, будто они старались ей угодить. Когда принесли счет и его оплатила Лариса, я догадалась почему.

— Возьми, — я протянула ей несколько купюр.

— Это еще зачем? — искренне удивилась она.

— Я не могу позволить тебе платить за себя, — тихо сказала я, — пожалуйста.

— Вот еще придумала! — отмахнувшись от денег, она расплатилась с официантом, и, вскочив, направилась к выходу, едва кивнув на прощание сидящей компании. Мне не оставалась ничего другого, как последовать за ней.

— Как тебе мои друзья? — садясь в машину, она с интересом уставилась на меня.

— А они действительно твои друзья? — неохотно спросила я.

— Конечно, а ты сомневаешься?

— Тогда почему ты их презираешь? — неожиданно для себя выпалила я.

— Ого! С чего ты взяла? — заинтересовалась она.

— Я почувствовала. Не знаю, как… Просто мне показалось, — я смутилась окончательно.

— А ты права. Я действительно их презираю, — вдруг призналась Лариса.

— Но зачем они тебе?

— Королеве нужна свита, — пошутила сестра, заводя машину, — сегодня переночуешь у меня. Нам есть, о чем поговорить.

— Я не уверена, что смогу остаться.

— Не возражай, — категоричным тоном отрезала Лариса, — я хочу знать о тебе все. Кто знает, чем еще ты сможешь меня удивить?

III

Возможно, я совершила ошибку поехав в ту ночь к Ларисе, но почему-то мне не хотелось оставаться одной. Какое-то смутное беспокойство не покидало меня каждый раз, когда я смотрела на сестру и приходилось прилагать усилия, чтобы это не отразилось на лице. Я вообще привыкла скрывать свои чувства от других — если твое сердце и душа закрыты — значит, никто не может забраться туда достаточно глубоко, чтобы причинить боль.

Но была еще одна причина, из-за которой я не могла так быстро расстаться с сестрой. Мне казалось, что я ей нужна. Она не говорила этого, даже не намекала. Просто, у меня было такое чувство. А так как дома меня уже давно никто не ждал, провести с ней какое-то время было лучше, чем возвращаться в пустую квартиру в ожидании еще одной бессонной ночи.

Мы слишком сильно отличались друг от друга — и дело было не только в воспитании и взгляде на жизнь. Мы по иному воспринимали суть вещей. То, что Лариса считала простым и естественным, для меня казалось странным и иррациональным. Ее ночной образ жизни был, на мой взгляд, слишком рискован, а любовь к спиртному опасной. Хотя, после прошлого вечера, видимо мне не следовало упрекать ее хотя бы в этом.

— Куда ты? — удивленно спросила Лариса, с трудом приоткрыв глаза.

Я провела у нее выходные, и к моему глубокому удивлению мы оставались дома, глупо хихикали и болтали о пустяках. Наверное, мне всегда не хватало такого простого сестринского общения, пусть ни о чем, но в какой-то мере приоткрывавшем странный противоречивый характер Ларисы. Мы были разные, но я ее понимала.

— На работу. Помнишь — сегодня понедельник — день тяжелый и все такое, — отшутилась я.

— С ума сошла? Ты встаешь в такую рань, чтобы раз в месяц получать копейки?

— Но это мои копейки, — возразила я, — и другого дохода у меня нет, и не предвидится.

— Слушай, пошли их всех, у меня достаточно денег, — окончательно проснувшись и недовольно щурясь, она, наконец, встала.

— Не думаю, что это правильно.

— Знаешь, что меня в тебе раздражает больше всего? — невозмутимо спросила Лариса.

— Что? — с нарочитым интересом я уставилась на нее.

— Твоя правильность. Меня от нее просто тошнит! — отрезала сестра, и с трудом направилась в ванную. В этом мы тоже были различны — она могла проводить всю ночь без сна, при этом была совершенно нежизнеспособна по утрам. Я же совсем наоборот.

Остановившись у двери, она полуобернулась ко мне:

— Может, ты еще и готовить умеешь? — ворчливо спросила она.

— Нет, — извиняющимся тоном ответила я.

— Моя девочка! — расплывшись в улыбке, она, наконец, скрылась в ванной.

Рабочий день мог сравниться лишь с собачьей песней — долгой и нудной. Вернувшись домой и послонявшись по пустым комнатам, я поняла, что мне не хватает сестры, ее грубых шуток, незлых подтруниваний и разговоров ни о чем. Видимо, ей тоже чего-то не хватало, так как не успев еще толком загрустить, я услышала телефонный звонок. Странно, но беря трубку, я уже знала, чей голос услышу по ту сторону.

— Как панщина? Закончилась? — иронично спросила сестра.

— Труд на благо Родины, — скривившись, поправила я, — и да, на сегодня я свободна.

— Тогда жди, я сейчас к тебе приеду, — я вслушивалась в телефонные гудки, невольно задумавшись о том, готова ли к торнадо, по имени Лариса.

* * *

— И долго ты собираешься так жить? — озадачила она меня вопросом осмотрев квартиру.

— Как именно?

— В печали, спрятав себя от мира.

— Я не прячусь. И думаю, это естественно испытывать печаль, когда ты потерял близкого человека.

— Печаль разъедает изнутри, делая тебя жалкой и беспомощной. Нужно не горевать, а бороться.

— С кем?

— Прежде всего — с собой. Ты можешь провести всю жизнь, сожалея об утраченном, а можешь взять себя в руки и начать все с начала.

— Но я не могу просто взять и изменить себя.

— А никто и не говорил, что будет легко, — Лариса подошла к моему старенькому шкафу, — посмотрим, что у нас здесь.

— Это моя одежда.

— Одежда? Родная моя, я, конечно, понимаю, что не всем дано быть неотразимыми, но надо хотя бы к этому стремиться, — она вынимала очередную вещь, внимательно рассматривала, и отправляла в стоящую рядом коробку. Вскоре в нее перекочевало все, что составляло мой нехитрый гардероб.

— Скромность украшает, но не до такой же степени, — насмешливо сказала она.

— Но в этом я чувствую себя удобно, — попыталась возразить я, но меня прервал смех Ларисы.

— Ни одна женщина не может чувствовать себя удобно в этом. Пошли.

— Куда? — удивилась я.

— Тебе известно такое старое народное слово как шоппинг?

— Оно подразумевает под собой некоторую сумму денег, которую ты готов выложить ради этого мероприятия, — заметила я, — к тому же меня вполне устраивает то, в чем я сейчас. Не понимаю, чего ты прицепилась к моей одежде.

— Я хочу чтобы ты увидела, наконец, в себе женщину. Тогда, возможно, ее в тебе увидят и все остальные. А о деньгах не беспокойся — они такие же твои, как и мои.

— О чем ты?

— Ты еще не все знаешь о своей семье, родная, так что не сопротивляйся, а прими мою заботу как данность. Короче говоря, расслабься, и получай удовольствие. Пока хотя бы так.

После пары часов примерок и шумного спора, скрепя сердце и загнав подальше сомнения, я последовала совету Ларисы и расслабилась, лишь молчаливо удивляясь вкусу сестры и ее способности почувствовать то, что мне необходимо. Она не оставила без внимания даже мелочи, о которых я раньше не задумывалась.

— Как тебе эти? — она вертела в руках нечто маленькое кружевное красного цвета.

— Я это не одену, — возразила я, с ужасом понимая, что она собирается это купить.

— А куда ты денешься? — издевательски усмехнулась она, — разве ты не хочешь порадовать своего дружка?

— Если бы он был, то, разумеется, я бы хотела его порадовать. Хотя вряд ли ему доставит удовольствие созерцание этих двух веревочек с кружевом на моей заднице, — несмело возразила я.

— Ты хочешь сказать, что… — оживилась Лариса

— Именно! И давай закроем эту тему, договорились? — буркнула я, окончательно смутившись.

— Ждешь принца?

— Жду человека, кому буду нужна я, а не первое подвернувшееся под руку тело.

— А ты романтик, — странно улыбнувшись, сказала сестра, к счастью этой темы она больше не касалась.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: