– Молчи, — с обеих враждующих сторон ко мне метнулись испуганные противники, прижав пальцы в губам, они остановили мой рвущийся крик. — Барлог рядом.

– Так на чем мы остановились? — Опять разойдясь в разные стороны, орки и гномессы продолжили потеху.

Два разбитых носа, отдавленные ноги, несколько синяков, набор разнокалиберных зубов — результат битвы впечатлял.

– Вы что не убиваете орков? — я заинтересованно, смотрела, как гномессы делили зубы.

– Зачем? Нам без них страшно, ты знаешь кто такой барлог?

И тут меня охватил гнев. Неконтролируемый гнев.

– Не знаю, и знать не хочу. Как только я спустилась сюда, только и слышу: барлог, барлог. Подумаешь, царь какой! Вот я Эльфарран, великая королева Мордора, и то гораздо скромнее. — Лучше бы мне было промолчать… Как же прав был Валентин, предложивший однажды отрезать мне язык. Вся девичья масса, открыв рот, остановилась.

– Та самая!

– Нет, тезка, — но было поздно.

Воздавая хвалу семи подземным богам, они арестовали меня. Сверяя приметы, поднесли фонарь почти к самому лицу.

– Светлейшая аранель ты ужасна. — Был их приговор.

Живу теперь в отдельном чертоге. Тесная комнатушка с дымным очагом. Несколько шкур на полу заменяют кровать. Вылизанные до блеска тарелки на единственной каменной табуретке и засохший букет полевых цветов завершают убранство. Букет ну совсем не к месту, но подруги, сразу преобразившиеся в тюремщиц, сказали, что это единственная вещь близкая моей сущности и, просунув его сквозь частую решетку, настойчиво бросили на пол. Я его немного пожевала и выплюнула — засохшие ветки, больно кололи рот. Окошко есть, правда маленькое, под потолком. Допросами особо не достают, и вместо казни меня ждет всего-то депортация на родину. На сей раз ходка куда приятнее предыдущей: обрывки воспоминаний говорят, что в тюрьме я уже была, и тогда все обошлось хорошо. Вот только зачем я нужна эльфам? Вроде, ничего плохого я им не делала, или делала? Не помню. Теперь без Чаки мне совсем плохо.

– Здрасте, — на пороге стоял незнакомый гном. С нахальным видом он не отрывал от меня глаз.

– Ну вот, а говорили ни одна нога гнома… а тут целых две, — возмущенная беспринципностью подруг, я шмыгнула носом.

– На, возьми, вечно у тебя глаза на мокром месте, — подойдя ближе, он, протянул мне клетчатую тряпку. Враждебно отвернувшись, я уставилась на стенку. — Да ладно, Солнечная, забей, с кем не бывает. Было и прошло. — Он еще придвинулся. — Мне ты можешь довериться. Он опять тебя обидел? Только скажи! Если так, то я за тебя… ну ты понимаешь.

– Не понимаю. Ты кто? — С огорчением, отметив недоступность маленького столика с обильным содержимым, я предложила. — Выпусти меня не надолго, только до стола и назад.

Наголодавшись в Мордоре, я просто не могла спокойно смотреть даже на засохший кусок заплесневевшего хлеба, есть хотела постоянно, в любое время суток, и, добравшись, поглощала невероятное количество еды, умоляя дать добавки. Гномессы, боявшиеся за меня, давали пищу маленькими порциями, но часто.

– Нельзя, убежишь. Ты на это мастерица. — Почесав заросший подбородок, он засопел и продолжил. — Знаешь, ребят не пустили сюда, говорят, что визы не готовы, а на самом деле, все от них там с ума посходили. Здесь же бабье царство. Единорога, под предлогом слухов о лошадином гриппе, держат в карантине, купают дважды в день в марганцовке, он уже даже порозовел. У волшебника нет справки о выписке из города славного короля Уриме, мы послали запрос, но там страшная бюрократия. А эльф не отрывается от зеркала, следит за тобой, он и сейчас нас видит, помаши ему ручкой. У него трагедия — ожог не проходит. Делали небольшую пластику. Неудачно. Ты в следующий раз поосторожнее — вдовой останешься в самом расцвете лет. И что у тебя за манера, чуть что, бить по лицу. Отвыкай, все пальцы в кольцах.

– Что вам всем нужно? — Остановив поток его слов, я занервничала. Столько врагов, и каждый с претензиями.

– Ты!

– Понятно. Но зачем!

– Затем, что ты не то, что ты есть, то есть, я хотел сказать, ты есть, но не та, что была. Уже нет, но можешь стать тем же, что и есть сейчас… — ну все, я запутался. Хватит мне мозги засорять, собирайся домой, — на последних словах он решительно направился к дверям, — и побыстрее.

– Никуда я не пойду.

– И этот вариант предусмотрен. Вот получите передачу.

Он вороватым движением вытащил из кармана небольшой сверток. Положив его мне на колени, отошел. Легкий как облачко, сверток сам развернулся, в нем ничего не было, только облачко пара. Вдохнув его, я чихнула и узнала своего лучшего друга.

– Гимли, что ты тут делаешь? Опять попал в переплет? А где мой супруг, — загулял?

– На границе. Я уже говорил. Ты идешь? — встрепенувшись, он улыбнулся во всю ширь своей бороды.

– Конечно иду, только вот вопрос, а куда?

– Так начнем с начала: в Валинор, домой, тебя там ждут.

Быстро прокрутив в голове последние события, я сообразила, что мне лучше, пожалуй, побыть под землей, чем встречаться с нашим королем, а особенно, с родней, обманувшийся в своих ожиданиях.

– Может, лучше я здесь посижу.

– Нет. Ты светлейшая аранель, и обязанности твои никто не отменял. Да что я церемонюсь. Поехали. — Он вытолкнул меня из камеры.

Вот в этом и был его прокол. Я оказалась у решетки выхода значительно быстрее, и переходы, тускло отсвечивая кристаллами горного хрусталя, так и замелькали под моими быстрыми ножками.

– Стой, солнечная! — Задыхаясь от бега, гном отчаянно ловил меня. — Я же не эльф. Я не спринтер. Но ничего, возьму измором. — И он запыхтел, продолжая громыхать сапогами по камням.

Я не то чтобы хотела покинуть его, просто, мне надо было в одиночестве собрать воедино сотни мыслей и воспоминаний, которые, внезапно нахлынув, просто не умещались в голове. Слипшиеся в комок чувства требовали времени на переосмысление.

Шаги преследователей то удалялись, то приближались — похоже, меня искали уже всей оравой, крики отчаяния и тревоги слышались из многочисленных проходов.

– Помогайте, девочки. Действие дыхания единорога заканчивается, и она снова все забудет.

Я всхлипывала под пыльной лестницей.

– Бросила все что мне было дорого, зачем? Простите меня, пожалуйста. Я вернусь, я оправдаю доверие, я … Ой, что теперь скажет моя мама… А, наплевать! Я же Элфани Мордорская бездарная и жадная, так, кажется, звучит.

Выскочивший из-за поворота гном, тяжело дыша, оперся на каменные перила. Он взглянул на меня и обреченно сполз вниз, закрыв лицо ладонями:

– Поздно! Эльфи ты опять меня не помнишь?

Холодно глянув на страдающего гнома, я развернувшись на пятках, рванула в самый темный ход. Помнить всяких там гномов, у меня что, вместо головы корзинка.

И началась облава.

На второй день к гномессам подключились орки. Быстро посовещавшись, они начали преследование по старой охотничьей тактике: как более опытные загонщики орки искали меня, чтобы поднять и выгнать на прекрасных девушек с топорами. Обследуя очередной темный закоулок, они разочарованным рычанием давали понять, что и здесь никого нет. Лежа на голове каменного истукана, я с удовольствием наблюдала за кутерьмой. Это напоминало игру в прятки, меня так и подмывало выскочить и крикнуть: "Не нашли, не нашли, я выиграла." Но чувство самосохранения подсказывало, что лучше с ними не встречаться. Безжизненные каменные глаза идола смотрели на отвесную скалу, наверху темнел широкий вход. Прислушавшись, я четко различила знакомые вздохи.

– Чаки, — ласково позвала я своего неверного телохранителя, — Чаки, вылезай, я точно знаю, что ты здесь.

Нащупав в темноте его плащ, я крепко в него вцепилась. Теперь, рядом с ещё большим трусом, я, обрела прежнюю уверенность в своих силах.

– Надо сматываться отсюда и побыстрее, сейчас поверну кольцо.

Но назгул твердо взял меня за руки.

– Не торопись, есть более короткая дорога. Захватим по пути кое-кого.