– Понятно, – бесстрастным голосом отозвалась она.

– Твоя няня исполнила мою волю, – продолжал он тихо. – Жажда убийства у нее в крови. – Он попытался ухмыльнуться, но задохнулся от кашля. – Она опасная женщина.

Элейн как будто его не слышала: ее глаза были прикованы к побелевшему лицу Колбана.

– Элейн, – слабым голосом проговорил Малкольм. – Ведь ты простишь меня? Я сделал это ради тебя.

Пальцы его выскользнули из ее руки, и она не сделала попытки снова сжать его руку. Встав, она долгим взглядом посмотрела на него и отвернулась.

– Элейн, умоляю тебя. – Он сделал усилие оторвать голову от подушки. – Умоляю, вернись. – В его голосе послышались рыдания.

Она постояла еще некоторое время на пороге комнаты, пока кто-то из слуг не открыл перед ней дверь. Тогда она вышла и стала спускаться по винтовой лестнице вниз, ни разу не обернувшись.

Два часа спустя Колбан отыскал ее в конюшне. Глаза у мальчика были заплаканы.

– Все кончилось?

Он кивнул.

– Священник выслушал его исповедь? – В голосе Элейн слышалась боль.

Колбан снова кивнул.

– Мама, это правда? Я – незаконнорожденный?

Элейн нахмурилась. Обняв сына за худые плечи, она сказала ему:

– Нет, ты был рожден в браке. Я была обвенчана с твоим отцом по всем канонам… Даже дважды. То, что ты являешься законным нашим сыном, было подтверждено церковью, королем и королевским советом Шотландии. Теперь ты – граф Файф, Колбан, и никто не смеет это оспаривать. Однако мне кажется, что сначала ты должен достичь совершеннолетия, чтобы король мог подтвердить перешедший к тебе титул. – Она устало улыбнулась. – Да упокоит Бог душу твоего отца. Надеюсь, он вымолит у Господа прощение за свои грехи.

– Почему он женился на тебе? – Колбан смущенно переминался с ноги на ногу.

– Потому что он любил меня.

– А ты когда-нибудь любила его? – У сына в глазах была боль. Элейн хотела было солгать ему, но у нее не получилось.

– Нет, я никогда не любила его.

– А нас ты когда-нибудь любила?

– О Колбан! – Она горько улыбнулась. – Конечно, я вас любила! В вас была вся моя жизнь. Только ради вас я и жила. – Подумав, она продолжала: – Когда я потеряла Джоанну и Хавизу, я думала, что умру от горя. Но у меня появился ты, а потом твой брат. Вы для меня – все на свете, Колбан, все, все!

– А Дональд Map? – спросил он почти шепотом.

Она вздохнула. Должно быть, Макдафф успел передать ему слова отца.

– Любовь сама находит нас, Колбан. Люди просто влюбляются друг в друга, и тут уж ничего не поделаешь. Так бывает: ты свободен, сам себе хозяин, твоя судьба, казалось бы, в твоих руках, но вдруг что-то с тобой случается, и ты порабощен и больше не принадлежишь самому себе. Но от этого моя любовь к тебе и к Макдаффу не становилась слабее. Этого не будет никогда. – Элейн взяла его руки в свои. – Поверь мне. Ты теперь женат и знаешь, что любовь, которую испытывают друг к другу мужчина и женщина, отличается от любви, которую испытывают родители к своим деткам. – Она улыбнулась.

– Мне кажется, моя любовь к Анне не похожа на любовь между мужчиной и женщиной, как ты ее описываешь, – грустно признался он.

– Это придет. Ты ее полюбишь. – Она не допустила, чтобы в ее голосе прозвучала тревога; она давно предчувствовала что-то неладное в отношениях молодых супругов. – Бедный Малкольм. Пойдем, нам предстоят большие хлопоты.

– Мама, погоди. – Колбан не сдвинулся с места.

– В чем дело?

– Ты уедешь с ним?

Она решила на этот раз не притворяться.

– Не знаю, что будет дальше, – тихо ответила она. – Я ничего не знаю.

Крышка сундука захлопнулась. Феникса там не было, он пропал. Элейн повернулась, чтобы пойти к себе в спальню, но остановилась. На пороге стояла Ронвен.

– Что-нибудь ищешь, моя милая?

– Мой расшитый поясок. Его нет в комоде.

– Он на вешалке, его там оставила Мэг. Если ты не заметила его там, значит, у тебя слабеет зрение. – Ронвен подошла ближе. – Но ты ведь не собираешься надеть его с траурным платьем на похороны милорда?

Феникс был уже там, где ему и надлежало быть, – под пуховой периной в спальне у Элейн. Этой ночью, а затем все ночи подряд король будет утешать ее госпожу.

Фолклендский замок

Спустя две недели после похорон Малкольма в Фолкленд приехал Дональд. Элейн принимала его одна в своей небольшой светлице в Большой башне. Целуя ей руку, он поднял на нее глаза и произнес:

– Ты знаешь, зачем я здесь.

Сердце у нее взволнованно забилось, она не могла произнести ни слова. Элейн изголодалась по его ласкам и боялась, что не выдержит и сама бросится ему на шею. Но что бы ни предсказывал Адам, она должна была дать Дональду понять, что с ним у нее нет будущего. Последнее время Александр постоянно находился при ней. Он обитал в замке, повсюду следовал за ней и проводил на ее ложе ночи; пока не было Дональда, с нею был Александр, сильный, как никогда прежде. Он присутствовал и теперь, витая где-то рядом.

Дональд прижал Элейн к себе. Он жадно целовал ее, отвечая на ее страстные поцелуи. Но, неожиданно отстранив ее, он объявил:

– Я приехал просить тебя стать моей женой.

– Дональд… – в смятении прошептала она.

Элейн чувствовала, как боль и отчаяние разливаются вокруг нее в полутемной комнате.

– Ты ведь выйдешь за меня замуж, правда?

– Мне казалось, тебе захочется жениться на ком-то помоложе меня… – Превозмогая гордость, Элейн заставила себя произнести эти жестокие слова. Мысль эта давно терзала ее.

– Так ты не хочешь?.. – На лице Дональда попеременно отражались гнев и разочарование.

– Нет, нет, я хочу, и ты знаешь, что я хочу, но… – Она широким жестом повела вокруг рукой, как будто хотела понять, насколько велико ее желание, и промолвила: – Но нам никогда не позволят осуществить эту мечту.

– Почему же нет? – Дональд снова взял ее руку и поднес к своим губам. – Я уже говорил с королем, с нашим королем, его сыном, – резко закончил он.

– Неужели? – Элейн в изумлении смотрела на него.

– Узнав о смерти Малкольма, я сразу поскакал ко двору. Только твой брак с ним меня так долго от этого удерживал. – Он улыбнулся. – Королю я нравлюсь, а тебя он всегда любил. К тому же при нем не было королевы-матери, и никто нам не мешал. – В его голосе вдруг послышалась горечь. – Король обещал сделать все, чтобы мы были счастливы.

– А твой отец?

– Пока наш брак не состоится, мы ничего ему не скажем. Я совершеннолетний, и ты тоже. Мы оба взрослые люди, и мы свободны. Да, мы свободны. Если мы получим благословение короля, твой призрак не последует за нами в Map. Чего же еще желать? – И он вновь заключил ее в свои объятия.

Ронвен ждала Элейн в ее спальне. Она что-то держала в руке. Глаза Элейн упали на раскрытый ларец из-под драгоценностей.

– Кажется, я не велела тебе входить в мою комнату! – вскипела она. – Я тебя не звала!

Ронвен улыбнулась:

– Меня позвал кое-кто другой. – Старуха приподняла руку, и у нее между пальцами что-то сверкнуло: это засияли алмазы на подвеске. – Некто, кто не желает, чтобы ты принимала Дональда Мара.

Окинув взглядом комнату, Элейн распорядилась:

– Хильда, Мэг, оставьте нас одних.

Им не надо было повторять приказание. Женщины поспешили вон и закрыли за собой дверь. Элейн повернулась к Ронвен:

– Положи подвеску на место!

– Зачем? – спросила с улыбкой Ронвен.

– Потому что я так сказала. Положи подвеску в ларец!

– Ты ведь так его вызываешь, да? – Старуха подняла подвеску к свету и сощурила глаза. – Почему бы не испытать его волшебные чары сейчас? Давай вызовем его и спросим, что он думает о вашем свидании с Дональдом Маром здесь, в Фолкленде? Что же ты не хочешь вызвать его…

– Нет! Я запрещаю это делать! – закричала Элейн.

– Ты запрещаешь мне это делать? Но ты же говорила мне, что он не существует, что он плод моего воображения! Но если это так, как я могу его вызвать? – Ронвен быстро зашла за стол, все еще держа цепочку со свисающей подвеской в руке. – Придите сюда! – закричала она. – Ваша милость, придите к ней сейчас же! Если вы не придете, будет поздно. Ее увезет с собой Дональд Map…