– Ярковат фейерверк... Как бы не клюнул нас теперь жареный петушок в самые десять «же»!

– Отставить панические настроения! – браво скомандовал Максим.

– Ох ты, начальник, етить твою в корень! – с плохо скрытой иронией пробормотал Прокопыч, но настроения «отставил».

К сожалению, опытный боцман оказался прав. Совсем скоро сенсоры «Барракуды» доложили об облучении корабля радаром с неспецифической сигнатурой. Ясное дело, он мог принадлежать только противнику. Какому именно противнику – «Беллоне» или «Танцорам вечности» – сказать с ходу было нельзя. Но в любом случае требовалось реагировать на угрозу.

– Прокопыч! Какая-то тварь нас радаром пощекотала! Срочно найди нам полынью покрупнее! Будем нырять!

– Да вот тебе и полынья! – Прокопыч словно бы только и ждал запроса от Максима. – Азимут сорок влево. Дистанция – полтора.

– Размеры?

– Хорошая, крупная! Четыреста на сто пятьдесят. С вазелином должны пролезть!

По мнению Максима, найденная Прокопычем полынья никак не подходила под определение «крупной». И даже под определение «средней». Да что там говорить, она была возмутительно мала!

– Не хлюзди, – подбодрил Максима Прокопыч. – У нас на Фобосе как-то случай был... Один ас наш, Чебаков была его фамилия, царствие ему небесное, на своей авиетке в старую дюзу от крейсера пролетел. Там запас по габаритам был – хорошо если метр. А у тебя в этой полынье – метров сто лишних!

– Ну, устыдил, устыдил, сдаюсь, – вздохнул Максим.

И все-таки, что бы там ни говорил боцман, задача оставалась невероятно сложной. В первую очередь потому, что он, Максим, не хотел давать ни одного тормозного импульса, чтобы не поднимать лишних облаков пыли, роковым образом демаскирующих их и без того достаточно приметную «Барракуду».

– Ну, держитесь, – процедил он, поудобнее устраивая чуткие ладони на штурвале корабля.

Повинуясь его выверенным движениям, «Барракуда» дала крен и таким вот скособоченным макаром двинулась четко к центру полыньи. Буквально в ту же секунду зуммер сообщил о захвате «Барракуды» неприятельской системой наведения.

– Боевая тревога! – гаркнул Максим. – Всем членам экипажа занять места в огневых точках!

– Уже поковылял, мать их за ногу, – проворчал Прокопыч. – И не стыдно им старого больного человека от работы отрывать?

Видавшего виды боцмана, героя множества сражений, боевая суета раздражала, а вот Шляпа и Лайонел проявили неподдельный энтузиазм.

– Вдарим по сусалам! – запальчиво воскликнул Лайонел. – За товарища Альфу и всеобщую справедливость!

А Шляпа развязано поинтересовался:

– Кэп, а кто нападает – ублюдки или уроды?

Под первыми он имел в виду «Танцоров вечности», под вторыми – «Белонну».

– А это вы мне рассказать должны, – спокойно ответил Максим. – У вас, в отличие от меня, будет возможность посмотреть на них вблизи.

Нос «Барракуды» поравнялся с краем полыньи, когда неопознанный противник открыл огонь из главного калибра. К счастью, то ли стрелок был недостаточно опытен, то ли техники регулировали нежную лазерную технику спустя рукава, но очередь из пяти импульсов прошла мимо.

Жертвой боевого лазера стала внушительная ледяная глыба почти строго по курсу «Барракуды». Пять зеленоватых вспышек разнесли ее вдребезги. Яркое сияние вызвало срабатывание светофильтров шлемофона Максима.

Это был, конечно же, корвет типа «Скорпион». Среди всех кораблей, которые применяются правительством для патрулирования орбит газовых гигантов, только на «Скорпионах», причем только на производственных сериях с восьмой по двенадцатую, установлены лазерные пушки «Люй Хо», имеющие режим стрельбы очередями с пониженной мощностью, зато впечатляющей скорострельностью: пять импульсов за две секунды.

– Против нас работает «Скорпион», – сообщил Максим экипажу. – А это значит, нас атакует «Беллона».

– А-а, буржуи. Копеечники, рог им в рот, – проворчал Прокопыч. – Били мы ту «Белонну». Помню, в сорок втором годе на единице брали транспортник… Как его бишь? «Мадлен Олбрайт» вроде. Люстра такая, семь рожков. И тут «Белонна» подскочила… Девять корветов. А у нас три борта, мать его… Да-а, жаркое было дельце. Когда у них два корвета на ходу осталось, эти клоуны предложили взять их в плен! С последующим выкупом, ясное дело.

– Ур-роды! – с чувством произнес Шляпа.

– И что, взяли? – поинтересовался Степ.

– Ну, щас! – расхохотался боцман. – Сожгли к солнечной матери. С врагами трудового народа у нас разговор короткий.

Как только «Барракуда» прошла полынью, Максим сразу же дал импульс маршевыми. Да, он выбил из кольца огромное облако ледяной пыли и камней – но теперь это полностью соответствовало его планам. Тем самым он как бы запечатал «полынью», ослепив радары преследователя.

Разумеется, азартные Шляпа и Степ все равно открыли ураганный огонь из гибридных плазменно-кинетических пушек «Королевская жаба». Наугад, сквозь искристое ледяное облако.

– Отставить пальбу! – рявкнул Максим. – Стрелять только по ясно различимой цели!

– Так точно, – неохотно откликнулся Шляпа.

– Прокопыч, срочно в блистер! Продолжаем сев. И поглядывай, не вынырнет ли из очередной полыньи наш клиент!

Клиент не вынырнул. Судя по всему, он сбился со следа и теперь рыскал где-то в каменно-ледяных 3D-лабиринтах кольца. Что же до Максима, на десятой минуте молчания зуммеров тревоги он аккуратно, что называется одним пальцем, развернул свою машину и повел ее к сумрачной, зловещей стене, заполнявшей сейчас полмира – газовому гиганту Сатурн.

Степ и Шляпа орали неофициальный гимн «Армии пробуждения» – Максим услышал это по внутренней трансляции.

«В «Беллоне» они бы хрен попели... Хоть гимн, хоть что... Потому что у этих в «Беллоне» дисциплина... Правила всякие... А у нас все можно – хоть пой, хоть танцуй», – подумал Максим.

Он сам не мог объяснить себе, откуда знает про дисциплину в «Беллоне», откуда в нем такая уверенность, что петь там, в кабинах «Скорпионов» и «Крабов», при исполнении боевых заданий, категорически нельзя.

Подумав об этом, Максим испытал странное, уже хорошо знакомое ему ощущение какой-то темной тайны, лежащей на самом дне его души.

«Не до ощущений сейчас... Надо выполнить задание».

Они минировали кольцо уже второй час.

Выглядело это так: «Барракуда» зависала на месте и юнги через открытый грузовой люк выталкивали наружу зеленый цилиндр. Едва мина оказывалась за бортом, как срабатывала автоматика и из сопел маскировочной системы в пространство выплевывалось облако стелс-пыли, окутывавшее мину непрозрачным для всякого излучения коконом.

Прокопыч вел отсчет километров от каждой установленной мины. Всякий раз, когда он доходил до ста, они вместе с Максимом начинали искать очередное местечко поукромнее. Выше всего в рейтинге укромности котировались спутники-кошки, а ниже всего – полыньи среди скучного, равномерно перемолотого в мелкую гальку ледового материала.

Естественно, спутники-кошки имели наибольшую ценность потому, что Максиму и его боевым товарищам хотелось породить как можно более крупные болиды, освещающие атмосферу Сатурна на тысячи километров вглубь. А мелкая ледяная крошка сулила лишь красивые, но быстрые и почти бесполезные высотные фейерверки.

Договорившись с командиром о месте закладки очередной мины, Прокопыч дирижировал юнгами, для оживления скучной процедуры минирования придумывая им всякий раз разные прозвища:

– Так, Шляппо, Чечеткин, а теперь делай раз – проверяй скафандры. Делай два – мину на пандус. Делай три – взрыватели на боевое. Делай четыре – мину за борт...