Нет ничего более раздражающего, чем скрипучее хихиканье старого волшебника.

Трэд раздраженно повел носом. – Сообщите Гильдии, что я отправляюсь за оборотнем не для них, а потому что связан своей клятвой.

– Мы оба знаем это, ведь у тебя совсем нет сердца, Трэд!

Щеки столь серьезного молодого Авиарца потемнели. – Хватит! Оставь меня в покое! – и он быстро покинул дом, хлопнув за собой дверью.

Янифф повел рукой и Боджо, слетев со стропил устроился на его плече. Старый мудрец мягко погладил гладкие перья своего любимого крылатого компаньона.

– Никогда, Трэд – прошептал он, пока птица радостно ворковала. – Никогда.

Оставив дом позади, Даксан привел Суошу к одному из самых любимых их мест – вершине утеса. После того, как они достигли пика наслаждения, он расслабленно прислонился к скале, обнимая девушку. И вновь все было также остро, как в первый раз. Его руки обнимали её талию, оба заворожено наблюдали за игрой лунного света, играющего бликами, отражаясь от вод Сполтамского моря.

Их любимое время суток. Ночь. Именно под её покровом они могли позволить себе быть собой, на этом утесе, в дали от любопытных взглядов уроженцев Агхни. Даксан положил подбородок на плечо Суоши, ощущая нежность её кожи.

С каждым прожитым вместе моментом, с каждым словом, которое он говорил ей, с каждым поцелуем, каждым прикосновением хранительница любила его все больше.

О, как она его любила!

Он был похож на блестящее море, что плескалось перед ними. Экзотичный, легкомысленно красивый внешне, бесконечно сложный внутри.

С каждой прошедшей ночью Даксан все больше открывался перед ней. И хотя оборотень никогда не поступал так раньше, он не боялся открыться полностью. Глубоко. Он отдавал ей все, без остатка. Она отвечала не меньшим.

Суоша вспомнила день, когда сделала свой выбор – бросила вызов правителю и отправилась в путешествие. Время, проведенное на Сполтаме не было лёгким. Ей всегда надо было оставаться в доме, чаще всего совсем не выходя из их палат. Даже при том, что Даксан доверял своим слугам, Суоше следовало не забывать во время разговора с ними скрывать, что её глаза имеют разный цвет.

Однако она сделала бы тот же самый выбор и сейчас.

Даксан помогал выжить людям их расы, а она стала его поддержкой.

По правде говоря, все было не так уж и плохо. Поразительные закаты Сполтама; постоянные поставки «Сумерек», невероятная чувственность эликсира. Вечера, такие как этот, когда красота неба, звезд и моря навсегда оставалась в памяти; сохраняя душевную теплоту.

Любовь, в которой она купалась.

И Даксан; её единственный, настоящий спутник.

Да, она сделала правильный выбор. Потому что когда она была с ним, все вокруг становилось правильным.

Да, она сделала великолепный выбор. Потому что когда она была с ним, все было великолепно.

Янифф шел через лес к Дому Мудрецов.

Это была приятная прогулка.

Легкий ветерок освежал воздух, светило солнце, и радостное пение лесных жителей заполняло лес.

Беспечно шагая, с каждым шагом он в своей отличительной манере покачивался взад и вперед.

Прибыв в Дом Мудрецов, он постарался отыскать одного из его членов и обнаружил его, дремлющим во внутреннем дворике у фонтана.

Осторожно, он потряс пожилого человека, будя.

– Угммм? – Волшебник Эрнак протер глаза. – Время ужина, да?

Янифф мягко улыбнулся.

– Еще нет, мой старый друг. Я разбудил тебя, просто потому, что принес тебе подарок.

Добрые загадочные глаза широко распахнулись, он был явно очарован сюрпризом.

– Для меня?

Другой волшебник на его месте, возможно, оказался бы более любопытным, но Эрнак не осложнял себе жизнь мыслительной деятельностью, и поэтому никогда так не овладеет искусством изысканного колдовства.

Но, несмотря на это, он владел искусством счастья.

Немалый подвиг, признался сам себе Янифф. В течение нескольких дней Эрнак будет испытывать истинное вдохновение. Не в этой ли простоте он находит свое счастье? Или он является обыкновенным человеком?

Не важно.

В действительности, редкий волшебник испытывает счастье в душе и легкость на сердце.

Эрнак исследовал свой подарок, задохнувшись от радости.

– Корзинка Зота! Как же так, я всегда хотел иметь одну из них! Ты же знаешь, что их очень трудно достать – Зоты ненавидят расставаться с ними. Чем я обязан такому чудесному подарку, Янифф?

Янифф хлопнул его по спине.

– У меня часто бывают трудные дни, Эрнак, но, тем не менее, когда я смотрю на тебя, находящегося в мире с самим собой, это дает мне надежду, что в будущем мир всегда может измениться. Это просто зависит от точки зрения. Поэтому, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты есть, мой друг. Просто за то, что ты есть.

Эрнак одарил его милой, застенчивой улыбкой, явно потрясенный такой произвольной похвалой от всеми почитаемого мистика на Авиаре.

– Я не знаю, что сказать…

– Пфф! – Янифф отмахнулся от благодарности. – Мудрый человек знает, когда промолчать.

Эрнак от смеха фыркнул.

– Признаюсь, я часто испытываю недостаток в словах, выходит, что в действительности я должен быть уже очень мудрым.

Янифф окинул дворик загадочным взглядом, а затем понизил свой голос до таинственного шепота.

– Я поделюсь с тобой секретом, Эрнак.

– Что же это? – прошептал в ответ Эрнак, наклоняясь вперед.

Янифф выжидающе широко раскрыл глаза.

– Иногда лучше промолчать, чем сказать какую–то бессмыслицу. Ты был бы удивлен, как много людей старается истолковать молчания как глубокую задумчивость.

– Действительно?

– Да, так что как видишь, нет нужды благодарить меня. Я просто истолковываю твое немногословие как глубокое молчание, подходящее проницательному Мудрецу! – Янифф хитро улыбнулся ему.

Эрнак потер свой подбородок.

– Я никогда не думал о молчании в таком ракурсе прежде чем…

– Очаровательно, не так ли?

– Хммм… да. Да, это…

– Возможно, что при следующем сборе Высшей Гильдии, ты обнаружишь в себе недюжинные способности?

Эрнак сразу же ухватился за предложение, восторженно кивнув.

– Наверное, у меня получиться!

Янифф хлопнул его по спине, и они вместе ушли со двора.

И так, когда Дом Мудрецов собрался в следующий раз, создалась таинственная тупиковая ситуация…

Шесть мудрецов, проголосовавших «Против», и шесть мудрецов, проголосовавших «За», ожидали решающего голоса, который неизменно сохранял молчание.

На протяжении всей встречи, кроткий волшебник Эрнак оставался странно отчужденным.

Застыв в позе мыслителя, он только пристально смотрел каменную стену. Создавалось такое впечатление, словно в каждой частичке известкового раствора, удерживающей ее, он видел не столько стену, сколько целый мир.

Он не сказал ни слова.

Расстраивая обе стороны.

Половина волшебников считала, что голосовать глупо, поскольку на карте стоит судьба Вселенной! Другая половина твердила, что с континуумом абсолютно ничего не случиться от голосования!

Невзирая на все эти ссоры, голосование было отложено, поэтому не было принято никаких мер. Чтобы решение вступило в действие, должны проголосовать все тринадцать участников. Это был закон Авиары.

Неожиданное молчание Эрнака сбило с толку всех его коллег.

Всех, кроме одного.

Если некоторые волшебники и задавались вопросом – почему так удовлетворенно блестят глаза этого волшебника – никто не рискнул обсудить это. Более того, если предметом предполагаемого решения является человек только что ставший учеником этого мистика. Это могло быть совпадением.

Все волшебники были чрезмерно самоуверенными. Особенно старые.

И, несмотря на то, что решение не было принято, день был прожит не зря.

Нет, не зря.