Ладно хоть дети на каникулах. Что означает — его взбалмошные сестрицы не могут явиться и внести свою лепту в создание первозданного хаоса. Как ему ни нужны лишние руки, дополнительные языки совершенно ни к чему. Мама Бенни, конечно, постоянно держит его в курсе семейных новостей. В ее глазах не угасал неизменный огонек любопытства, и он чувствовал, что пока надо поостеречься тащить Санни в постель. Если мама Бенни или сестры пронюхают о чем-нибудь подобном, то их планы насчет его будущего могут принять просто чудовищные очертания.

Ник распахнул дверь, готовясь объявить Карло о задержке поставок, заранее зная, что подобное заявление чревато исключительно бурным началом дня, и столкнулся нос к носу, вернее тело к телу, с Санни.

— Ой! — Она моментально отступила назад и вжалась в стену, пропуская его. — Извини, я не видела, что дверь открывается.

— Все в порядке. — Ага, как же! Невинное прикосновение к фартуку, стягивающему ее излишне худую фигурку, привело все его тело в состояние повышенной готовности.

Это знак свыше. Надо держаться от нее как можно дальше. Ей тут не место.

— Мне надо поговорить с Карло, — хмуро сообщил он. Никаких глупостей — только работа. С ней можно только так. — Поставщики вовремя не приедут.

Выражение ужаса на ее лице в точности отразило ее ощущения.

— Вероятно, ты захочешь выйти на минутку, — добавил он, наклоняясь к ней поближе. Черт, какая она хорошенькая, когда щеки у нее горят так ярко. Куда доступнее, соблазнительнее. Он отодвинулся на пару дюймов подальше. — Почему бы тебе не сходить погулять? Зачем слушать вопли?..

— Я могу сходить к мистеру Фабрицио — буду в непосредственной близости. Почему итальянцы так любят ругаться?

— Своего рода искусство, которое мы пытаемся поднять до невиданных высот.

Санни скрестила руки на груди. Ник попытался не глядеть, как четко обрисовались под фартуком ее маленькие округлые груди. Все-таки он постепенно деградирует: строит глазки, исходит слюнями — типичный влюбленный подросток.

С фактами не поспоришь. Надо смириться с реальностью.

— Я так и поняла, — сказала она.

Он тупо размышлял, в курсе ли она, как звучит ее голос. Если бы только она знала, насколько ему хочется ее встряхнуть, чтоб слетело с нее это напускное спокойствие, чтобы издаваемые ею звуки стали более низкими, требовательными…

— Во всяком случае, ты знакомишься с элементами чужой культуры, — жестко заметил он. — Посмотри на все с образовательной точки зрения.

Уголки ее поджатого маленького рта слегка изогнулись. Ничего в жизни ему так сильно не хотелось попробовать на вкус, как эти губы…

— Вначале возможность выучить новый язык казалась мне очень привлекательной, — заметила она, — но постепенно выяснилось, что восемьдесят процентов выученного нельзя повторить в смешанной компании — по правде, ни в какой компании, а это немного отравляет радость обучения.

Ник усмехнулся. Сцапать бы ее сейчас в объятия… Вот такую — с прядями волос, прилипшими к щекам, пятнами соуса на подбородке, руками, покрасневшими от воды… А излагает, словно степенная матрона за чашечкой чая.

— Пустяки, в моей кухне ты можешь использовать новые знания на все сто.

Она бросила ему ответную улыбку.

— Как любезно. — И прошла бочком мимо, стараясь не задеть его даже краешком одежды.

Дверь за ней захлопнулась, и Ник подавил желание выйти следом. Он пояснил себе, что просто пытается отложить очередную схватку с Карло. А вовсе не потому, что хочет увидеть, как ветерок охладит ее щеки. Только когда его пальцы заныли, он понял, что до сих пор сжимает кулаки, борясь с желанием поправить влажные локоны, выбившиеся из-под наколки.

Решительно расправив плечи, он маршевым шагом отправился туда, где его ожидали громы и молнии Карло. С шеф-поваром общаться все же безопаснее.

* * *

Санни остановилась за дверями кухни и обернулась, пытаясь проникнуть взглядом сквозь них. Ник остался стоять там, где стоял, тело в напряжении, кулаки сжаты, потерянный взгляд.

Вероятно, он пытается сообразить, как сообщить неутешительные новости Карло — ведь некоторые блюда в меню придется заменить. Приходится признать, что она излишне часто посматривает на Ника, вызывая неистовый гнев Карло, — вместо того чтобы витать в облаках, ей следовало полностью сосредоточиться на грязной посуде.

Первую неделю Санни не уставала удивляться, зачем Ник держит такого темпераментного шеф-повара. Но потом попробовала некоторые блюда, приготовленные Карло, и поняла, что Карло был гениальным шеф-поваром. Кроме того, он приходился Нику троюродным кузеном. А семья — превыше всего.

Откуда у людей столько родственников? На этой неделе ее дважды приглашали в гости к сестрам Ника. И оба раза она возвращалась домой оглушенная — неизменный результат от ни на мгновенье не прекращающегося шума.

Ник больше ничего не говорил относительно ее дружбы с его сестрами. Вернее, если не учитывать последние пять минут, он с ней не говорил ни о чем, кроме как о работе. Сейчас она поняла, что немного разочарована. Не привыкла быть пустым местом.

Охваченная презрением к самой себе, Санни потерла ноющую спину и направилась в сторону душевых.

— Насколько, оказывается, у вас высокое мнение о собственной персоне, мисс Чендлер, — сухо бормотала она по дороге. Неприятно признавать, но дед все-таки прав относительно ее удаленности от реальной жизни.

* * *

Несмотря на усталость, несколько ночей Санни провела без сна, пытаясь решить, что будет делать, если Ник оставит ее после окончания испытательного срока. Кухня ресторана «Д’Анжело» — не для нее. Пора признать: бурное кипение кастрюль и темпераментов ресторанного бизнеса ничего не говорят ее душе, но и холодные кабинеты «Чендлер Энтерпрайсиз» трогают ее не сильнее.

Что же остается?

Вломившись в душевую, она намочила бумажное полотенце и промокнула пылающие щеки. Ник говорил правду. Все, начиная с племянников и племянниц Ника и заканчивая местным булочником на углу, объединили их в пару.

Прекратив растирать кожу, она мысленно воспроизвела краткий миг их с Ником столкновения в дверях. Что, если в ее новую жизнь включить маленький флирт? Флирт с настоящим мужчиной. Не сушеным карьеристом, пытающимся залезть вверх по корпоративной лестнице, которых раз за разом подсовывал ей дедушка. Ник Д’Анжело — безусловно, настоящий.

Она обмахнула щеки, начавшие разгораться с новой силой.

Но возможно ли флиртовать с ним и одновременно на него работать? Так, какие есть варианты? Можно подыскать другую работу, более подходящую, и остаться тут жить. Но какую работу? Она понятия не имела.

Санни вышла из душевой и вздрогнула от обрушившихся на нее воплей, рвущихся из-под двери кухни. Может, действительно пойти прогуляться ненадолго?

Выйдя из задней двери, она отметила признаки готовящегося празднества. Остается еще две недели. Столько же, сколько до конца ее испытательного срока. Участие в празднестве будет ее наградой. За мужество и выдержку. И поворотным пунктом в ее судьбе.

* * *

Поглаживая щеку, Ник взглянул на часы на стене конторы. Час сорок пять ночи. От резкого движения спину заломило, он застонал. Долгий вышел день. Но, слава богу, Карло не уволился, они дотянули до прибытия грузовика с продуктами… и он оказался настолько занят, что практически не думал о Санни.

В коридоре послышался какой-то звук. С удивившей его самого скоростью он поднялся и выглянул за дверь, не отдавая отчета в своих действиях. Санни шла мимо, направляясь к заднему входу.

— Привет.

Она подскочила, обернулась, рука прижата к сердцу.

— Ох, ты меня напугал!

Волосы ее превратились в спутанный влажный колтун на голове, едва удерживаемый покривившейся наколкой. Щеки скорее бледные, чем румяные, а глаза пустые от переутомления. Он не мог понять, на кого сейчас сердится сильнее — на нее, взявшуюся за работу, совершенно ей не подходящую, или на себя — за то, что позволяет ей так себя изматывать.