Они, очевидно, имели в виду не Патрицию Лонгсдейл, теперь Патрицию Мейсен, а кого-то другого.

Она, правда, была жутко расстроена чем то в последние две недели. Ее явно что-то сильно беспокоило. Теперь понятно, почему она не могла найти работу, имея такую запись в своем личном деле. Обвинение просто чудовищное! За какой проступок Патрицию столь сурово наказали? Очевидно, произошла какая-то ошибка, они с кем-то спутали ее.

Рик быстро подошел к столу и снова взял в руки убийственный документ. Нет, никакой ошибки, речь именно о Патриции. О его Патриции.

Он пребывал в полном недоумении. Сейчас мне понятно, почему она не хотела говорить на эту тему, подумал он, глядя в окно. Она, должно быть, догадывалась, что происходит. Иначе как объяснить ее отчаяние, угнетенное состояние, болезненное нежелание говорить о своем уходе из компании? Но почему она не сказала мне об этом? Что скрывала? Если она не совершала преступления, которое ей вменяют в вину, то должна быть какая-то причина, по которой ее жестоко оклеветали. Если она невиновна, конечно...

Опытный адвокат, Рик попробовал представить обстоятельства, которые привели Патрицию к бесславному увольнению. Каждая строчка выдвинутого против нее обвинения пронизана такой злобой, что можно только удивляться, что обошлось без вмешательства полиции или секретной службы. Если только работодатели не были твердо уверены в вине сотрудницы...

Но здесь все изложено предельно ясно и четко, нет даже намека на какие-то сомнения. Кто мог написать это? Допустим, Патриция виновна, хотя в это и трудно поверить. Зачем она пошла на это? Боялась чего-то? Ее шантажировали? И кто толкнул ее на проступок? Может, эти люди — или человек — разозлились, когда ей не удалось сделать то, о чем ее просили?

Рик вспомнил странный телефонный разговор, свидетелем которого стал, когда находился у Патриции в гостях. Патриция, помнится, сильно расстроилась. Что она тогда сказала? «Об этом не может быть и речи». И затем: «Где? » Патриция явно не хотела, чтобы Рик слышал, с кем и о чем она разговаривает. Если бы речь шла о работе, которую она искала, Патриция не находилась бы в удрученном состоянии после того телефонного звонка.

Итак, по какой-то причине она находилась в отчаянном положении и ей не к кому было обратиться за помощью. Она знала о записи в своем личном деле и знала, что не найдет работу. К тому же на ее попечении младшая сестра...

И что она делает в этой ситуации? — продолжал размышлять Рик, тяжело опускаясь в кресло. Она выходит замуж за меня. Это произошло на следующий день после таинственного телефонного звонка. Я был уверен, что она попросит время на обдумывание столь серьезного шага, и приготовился ждать. Но, когда она сразу ответила «да», я решил, что ею движет любовь, поэтому она не раздумывая, с готовностью согласилась стать моей женой. Но, возможно, на брак со мной ее толкнуло отчаяние.

Рик попробовал совместить образ Патриции, которую он знал, с образом женщины, который вырисовывался из обвинительного документа, лежащего перед ним на столе. Патриция была образцом честности, достоинства и гордости. В ответе «Хайтек» на запрос шла речь о сотруднике, который совершил противоправное действие. Ради чего? Ради денег? По политическим мотивам? Или и то, и другое?

А предложение сексуальных услуг... На такое способна только омерзительная личность, или это результат слепой преданности какому-то делу. Но все это никак не вязалось с образом Патриции.

Рик вдруг представил, что она использовала его, вышла за него замуж по каким-то скрытым мотивам. Он не хотел, не мог поверить в это, но сама мысль причиняла ему боль.

Я должен выяснить все у нее самой, решил Рик. Одно дело, когда я не лез к ней с расспросами, зная только, что у нее трудности с устройством на новую работу. Но теперь, получив вопиющий документ, я уже не могу молчать. Патриция наверняка все объяснит мне. Нет смысла возмущаться, пока я не выслушал ее.

Но, несмотря на решение сохранять спокойствие, Рик чувствовал, как в душе накапливается злость. Что бы Патриция ни сказала в свое оправдание, она выходила за него замуж, намеренно умолчав об этой неприятной истории. Она просто решила, что он не достоин ее доверия.

Если она невиновна, что ей скрывать? Она, конечно, рассказала бы ему все! Рик стоял посреди своего кабинета и чувствовал, что ему все труднее и труднее убедить себя в невиновности Патриции, несмотря на то что грехи, которые ей приписывались, абсолютно не вязались с ее образом. Очевидно, она невольно допустила какую-то ошибку и из-за этого попала в историю.

Тем не менее, чем больше Рик обдумывал то, что прочел о Патриции, ее привычный образ отступал на задний план, постепенно уменьшался и становился чужим и непонятным. Он в ужасе думал о том, с какой поспешностью женился на женщине, о которой почти ничего не знал. Может, она вышла за него замуж из каких-то корыстных соображений, которые скрыла от него? Кто знает? Не исключено, что в ее жизни, в характере было нечто такое, о чем она предпочла умолчать.

«Я хочу тебя, и ты нужна мне, — настойчиво повторял Рик, уговаривая ее выйти за него замуж. — Больше я ничего не хочу знать». Какими пустыми казались ему сейчас эти слова!

Рик вспомнил о своих размышлениях по поводу мужчин, которые могли быть в жизни Патриции. Она необычайно красивая, такие женщины не обделены вниманием противоположного пола. В этой истории должен быть замешан мужчина — знакомый, босс... все равно кто.

Он вспомнил, что, когда Патриция довольно резко по тону и скупо по содержанию разговаривала с кем-то по телефону, у него тогда создалось впечатление, что ее собеседник — мужчина. Рик почувствовал это интуитивно. «Где? » — спросила она и повернулась к нему, Рику, спиной.

Ко всем его переживаниям добавились еще и муки ревности. Рик представил, как Патриция лежит в постели с другим мужчиной, и стиснул зубы. Перед его мысленным взором возникла картина, как она пытается соблазнить своего босса, загнанная в угол предъявленными им доказательствами ее неблагонадежности. Ее похотливые позы, сладострастное выражение лица... Нет, невыносимо даже думать об этом!..

— Она все объяснит, — сказал Рик в пустоту кабинета. — Не надо торопиться с выводами. Но, клянусь, она расскажет мне, что все это значит, или я...

Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль. У Патриции есть сестра, за обучение которой в университете надо платить. Допустим, она совершила проступок ради денег. Далее Рик предположил, что Патриция не выполнила то, о чем ее просили, и они — или он — не заплатили ей. Она не может найти работу или другой источник доходов, чтобы сестра могла продолжать учебу. Рик снова вспомнил, как уговаривал ее стать его женой. «Мы поможем Кони закончить университет, — сказал он. — Деньги не проблема». Совершенно очевидно, что Патриция поймала его на слове.

Не далее как вчера вечером он настоял на том, чтобы немедленно оплатить текущие счета Кони. Он хотел, чтобы голова его любимой жены была свободна от любых финансовых проблем. Он со смехом отмел сетования Патриции по поводу ее некредитоспособности и небрежно отозвался о том, что люди придают деньгам излишнюю значимость.

— Если хочешь расплатиться со мной, подойди сюда, — широко улыбнувшись, предложил Рик.

Ее восхитительный нежный поцелуй показался ему слишком большой платой за ту ничтожную сумму, которую он перечислил на счет университета. Но для Патриции, находящейся на грани отчаяния, это были, конечно, огромные деньги.

Каким я был наивным, сокрушенно подумал Рик. Всезнающий Мейсон! Я вовремя подвернулся Патриции со своей сумасшедшей любовью. Успешный адвокат, я оказался для нее прекрасным выходом из тяжелой ситуации, в которую она попала. Как ей повезло, что я шел по коридору «Хайтек Информейшн» в самый подходящий для нее момент! А через две недели она уже стала моей женой...

Два полярных образа Патриции, стоявшие у него перед глазами, постепенно перестали соперничать друг с другом. Теперь Рик видел только одну женщину, ту, которая совершила противоправный, а возможно, и аморальный поступок ради своей сестры, поправила свои дела за счет поспешного брака с мужчиной, который горел желанием жениться на ней как можно быстрее.