— Понимаю! — раздраженно сказала Патриция. — Как будто недостаточно, что за моей спиной распространяются бумаги, порочащие мое имя, теперь я узнаю, что мой собственный муж следит за мной! Ты не имел права этого делать.

— Действие закона приостановлено, — иронично заметил Рик, — поскольку женщина, на которой я собирался жениться, не могла довериться мне и сказать, что у нее серьезные неприятности. Думаю, я мог бы помочь тебе.

— Никто не мог помочь мне, — уверенно возразила Патриция. — Он все спланировал так, что меня должны были обвинить в неблагонадежности до того, как я успею пожаловаться на его сексуальные домогательства. У меня не было способа убедить начальство, что я говорю правду.

— Он бы у тебя был, — не согласился Рик, — если ты действительно говорила правду. Ты могла бы в судебном порядке заставить их доказать твою вину. И, когда появилась эта запись в твоем личном деле, о чем, как ты сейчас утверждаешь, ты знала, ты могла бы предъявить ее как прямое доказательство клеветы. Одно это убедило бы судью, что ты являешься жертвой злобной интриги. И «Хайтек Информейшн» обязана была бы принять тебя обратно на работу — независимо от того, кому они верили. Но ты ничего этого не сделала, и в результате произошли две вещи.

— Какие? — прошептала Патриция, усомнившаяся в правильности своих действий.

— Во-первых, ты потеряла работу и сломала себе карьеру, потому что с таким личным делом тебя никто не примет на работу. И, во-вторых, — мрачно добавил он, — ты вышла за меня замуж.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду:..

— Все просто, любовь моя. Ты лгала раньше, и ты лжешь сейчас. Я имею в виду, что уже не верю тебе.

— Рик! — вскрикнула она. — Ты не можешь говорить это серьезно! Я не обманывала тебя, я ни в чем не виновата!

— Но все твое поведение свидетельствует об обратном. Ты вела себя как человек, которого уличили в незаконных действиях, после чего он переместился на более благодатную почву.

— Ты это о чем?

Патриции уже казалось, что она видит кошмарный сон, который никогда не закончится. В глазах ее мужа было то же выражение спокойного неверия, которое было у Гарри Дженкинса, когда она сказала ему о Дайсоне. Он не верит мне! — в отчаянии подумала молодая женщина.

— О том, — сказал Рик, — что ты потеряла работу, новую не могла найти, а надо было платить за учебу сестры. И тут, на твое счастье, появляется состоятельный поклонник, который клюет на твои неотразимые женские чары. Доверчивый парень, который желает не больше не меньше как жениться на тебе и избавить тебя от всех проблем. И ты пошла по пути наименьшего сопротивления.

— Я не верю своим ушам, — пролепетала Патриция упавшим голосом. — Ты считаешь, что я использовала тебя? Вышла за тебя замуж по расчету?

— Так получается. — Рик развел руками. — Твой сомнительный рассказ о таинственном злодее, который манипулирует отделом кадров крупной компании ради осуществления своих мстительных планов, смахивает на фантастику. Если бы это было правдой, ты обратилась бы за помощью к адвокату. А я в это время был рядом, я адвокат.

— Но я едва знала тебя тогда, — объяснила Патриция. — Мне не хотелось впутывать тебя в свои личные проблемы.

— Но ты знала меня достаточно хорошо, чтобы выйти за меня замуж, не так ли? — торжествующе заключил Рик. — Ты вышла замуж за человека, которому не могла доверить личные проблемы. Вывод напрашивается сам собой — ты использовала меня как дойную корову.

— Ты передергиваешь! — возмутилась Патриция. — Возможно, я была не права и мне следовало обратиться к адвокату. Но мне казалось, что я не смогу доказать свою невиновность. Когда Дженкинс уволил меня, несмотря на мою безупречную характеристику, я поняла, что у меня нет шансов выиграть. Поэтому я предпочла забыть об этой истории.

— Выйдя за меня замуж.

— Нет! — Патриция выдержала холодный взгляд его черных глаз. — Я искала работу с утра до вечера. Потом я узнала, что у меня ничего не выйдет, и...

— И вышла за меня замуж.

— Нет, Рик, ты ошибаешься. Я была в отчаянии, мне было стыдно и противно от всей этой истории, я не могла даже говорить об этом. Но замуж за тебя я вышла по очень простой причине: я полюбила тебя. Ты должен верить мне.

— Как я могу верить тебе, если ты не доверилась мне в трудную минуту?

— Но я не обманываю тебя! — горячо уверяла Патриция. — Все, что я сказала тебе, — чистая правда.

— Как думаешь, что произойдет, если я покажу это письмо Гарри Дженкинсу? — сменил тему Рик.

— Он удивится, потому что он этого не писал, — уверенно ответила Патриция. — Если, конечно, он сдержал слово не заносить в мое личное дело случай с секретными документами. Но он по-прежнему будет считать, что я заслужила увольнение.

— Ошибаешься. Если бы я показал ему это, он сразу увидел бы злой умысел, и тебя восстановили бы на работе в пять минут.

— Я бы не вернулась туда, — заявила Патриция, — потому что условия там остались прежними. Кстати, я думаю, что изначально Дженкинс верил мне, он знал, что я надежный сотрудник, заслуживающий доверия. Но это не имело значения. Как сказал тот человек, даже если мне поверят, я все равно буду уволена.

— Сначала ты говорила, что Дженкинс не поверил тебе, теперь утверждаешь, что поверил. — В проницательных глазах Рика мелькнул настороженный интерес, но к нему примешивалось прежнее недоверие.

— Потому что в любом случае это не имеет значения. — Патриция вздохнула. — Он сказал, что в компании существует правило — увольнять любого, кого хотя бы подозревают в неблагонадежности. Кроме того, человек, который... стал причиной всего этого, занимает ответственный пост. Он нужен компании больше, чем я, поэтому независимо от того, кто прав, а кто виноват, поверили ему, а не мне. Так что пусть забирают себе мою работу, мне все равно.

— Твои доводы опять не очень убедительны. Ты говоришь, что тебя не волнует, что с тобой обошлись несправедливо и разрушили твою карьеру. По твоим словам, ты хочешь забыть об этом. Ради чего, Пэт? Ради брака с мужчиной, которого ты лишила своего доверия, но который достаточно обеспечен, чтобы позаботиться о твоей сестре?

— Ты уже заговорил прокурорским тоном, — упрекнула его Патриция. — Я твоя жена, а не преступница.

— Из этого, — Рик кивнул на письмо, лежавшее на кофейном столике, — не видно.

— Короче говоря, ты мне не веришь, — сдавленным голосом произнесла она.

— Нет оснований, — спокойно подтвердил Рик. — Ты не вызываешь доверия. Замуж за меня вышла под ложным предлогом, не пыталась с помощью закона защитить себя от, как ты считаешь, несправедливости и скрывала правду вместо того, чтобы говорить о ней. Это тебе скажет любой адвокат, Пэт. А как муж я тебе скажу следующее: ты отказала мне в доверии, поэтому я сделаю то же самое.

Патриция горько рассмеялась.

— Великолепно! Я совершила непростительную ошибку, став жертвой. И мой собственный муж, который выяснял за моей спиной, в чем состоят мои злоключения, не верит мне. Думай что хочешь, Рик, с меня достаточно.

Он встал.

— С меня тоже. Хотя ты и не заслуживаешь этого, я дам тебе последний шанс. Назови имя той непонятной личности, которая якобы устроила весь этот сыр-бор.

— Почему я должна думать, что в данном случае ты поверишь мне? — осведомилась Патриция, взбешенная его инквизиторским тоном.

— Твои сомнения оправданны, — согласился он.

— Рик! — горячо воскликнула она, осознав вдруг возможные последствия их ссоры. — Я люблю тебя. А не говорила я тебе об этой истории, потому что это было слишком тяжело. Все происходило в тот момент, когда я познакомилась с тобой. Я влюбилась в тебя, поэтому решила забыть об этой ужасной истории. Поверь мне, прошу тебя. Я собиралась рассказать тебе все через какое-то время...

— Да, — с ядовитой иронией заметил Рик, — но только после того, как ты удачно вышла замуж и все твои счета были оплачены.

Глубоко уязвленная его обидными словами, Патриция все-таки попыталась убедить его в том, что он не прав.