— Не уверена, что это именно то, что мне нужно, но звучит заманчиво. Но я работаю не ради денег, я в них не нуждаюсь.

— Уверяю тебя, деньги нужны всегда.

— Не думаю. К чему они, если не можешь купить то, что тебе нужно больше всего на свете?

Марк откинул со лба черные кудри и посмотрел на Тиффани своим знаменитым оценивающим мужским взглядом.

— Как же называется то, что ты не можешь купить?

— Кинг.

— Из какой страны^[5]?

— Это не титул, а его имя. Его зовут Кингмэн Маршалл.

— Это тот знаменитый воротила, о котором пишут в бульварной прессе? — изумился Марк, поджав свои изящно очерченные губы. — Так, так. А ты высоко метишь. У мистера Маршалла нет недостатка в женщинах, это всем известно. Так что, если ты не слишком глубоко увязла, советую забыть про него. Его еще отец учил, что женитьба — только для дураков. Ходят слухи, что его мать при разводе обчистила муженька до нитки, и это было причиной его самоубийства.

— Знаю, — мрачно отозвалась Тиффани.

— Правда, Маршалл с ней поквитался. Может, слышала об этом?

— Даже слишком часто. Он подал на мать в суд, обвинил ее в том, что она виновата в самоубийстве отца, и выиграл процесс.

Тиффани помнила, какое лицо было у Кинга после объявления приговора, но еще больше ей запомнилось выражение лица его матери. Та потеряла две трети своего имущества и красавца жиголо, которого содержала. Неудивительно, что Кинг такого невысокого мнения о женщинах и браке.

— А что случилось с экс-миссис Маршалл потом? — поинтересовался Марк.

— Умерла через четыре года от передозировки наркотиков.

— Печальный конец.

— Даже очень.

— Выходит, нельзя обвинять Маршалла за то, что он обращается с женщинами, как с конфетками в обертке — съел, а фантик выкинул. Он, по-видимому, не доверяет ни одной юбке.

— Что ты там говорил о перемене имиджа? — прервала Марка Тиффани, стремясь уйти от этой темы.

— А-а, решилась? Я отведу тебя к своему парикмахеру. Он сделает из тебя новую женщину. А потом пойдем покупать тебе соответствующий гардероб.

— По-моему, это здорово! — загорелась Тиффани.

— Вот увидишь, тебе понравится, — усмехнулся Марк. — Пошли, дорогая.

Весь остаток дня они были заняты тем, что меняли облик Тиффани. Вечером, когда Марк повел ее в модный ночной ресторан, ее не узнала даже работавшая с ней в одном агентстве манекенщица.

Летти так просто потеряла дар речи.

— Это я, — лукаво улыбнулась Тиффани, кружась по комнате. На ней было короткое черное платье для коктейля и эффектные бриллиантовые серьги. Очень коротко подстриженные волосы были зачесаны к лицу наподобие перышек и придавали ей вид озорного мальчишки. Косметики было совсем чуть-чуть — только чтобы оттенить высокие скулы и совершенный овал лица. Тиффани выглядела элегантно и, по крайней мере, лет на шесть старше.

— Я потрясена, — наконец призналась Летти. — Знаешь, детка, ты сейчас очень похожа на свою мать.

— Правда?

— Она была такая красавица! Я ей всегда завидовала.

— Жаль, что я ее почти забыла, — вздохнула Тиффани. — Все, что у меня осталось, — это ее фотографии и смутные воспоминания о том, как она пела мне колыбельную.

— Ты была совсем крохой, когда она умерла. Хэррисон оплакивает ее до сих пор. — Глаза Летти стали печальными. — Он-то никогда ее не забудет.

— Как знать, — заметила Тиффани. Она догадывалась, что Летти испытывает к ее отцу, но смелости поговорить об этом у нее не хватало. — Сходишь как-нибудь с нами поужинать? — предложила она.

— Да нет, спасибо. Марку наверняка хочется побыть с тобой наедине.

— Нет, он совсем не такой. Он переживает из-за разрыва со своей девушкой, а я не могу забыть Кинга. Нас роднят разбитые сердца, да еще совместная работа, больше ничего. Говорю тебе совершенно искренно — мы просто друзья.

— Я рада за тебя. Он приятный молодой человек. Но придет день, и он укатит в Европу, чтобы поселиться там на своей роскошной вилле, а тебе это не подходит.

— Ты так думаешь?

— В глубине души и ты в этом уверена.

— Встречают по одежке — так, кажется, гласит пословица, — задумчиво произнесла Тиффани, глядя на себя в зеркало. — Но ни красота, ни утонченность не произведут впечатление на Кинга. Кроме того, бульварные газетки уже вовсю трезвонят о его скорой свадьбе с Карлой.

— Да, я заметила. Но ты ведь в это не веришь?

— Я верю, что он никогда не женится, если только кто-нибудь не заманит его в ловушку. К сожалению, он судит о браке по печальному опыту своего отца, — добавила она.

— Действительно жаль. Это, несомненно, повлияло на его взгляды.

— И они вряд ли когда-нибудь изменятся, — уныло подытожила Тиффани.

Марк сидел с отсутствующим видом, ковыряя мороженое.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Тиффани.

— Просто я расстроен. Мне передали, что видели мою девушку в обществе какого-то киноактера. Говорят, она от него без ума.

— А может, она ведет себя так же, как ты? — предположила Тиффани. — Встречается с кем-то, чтобы заглушить боль?

— Ты на что намекаешь? — улыбнулся наконец Марк.

Он протянул руку и взял ладонь Тиффани в свою.

— Жаль, что мы не встретились три года назад, когда мое сердце еще было свободно. Ты обворожительна. Мне приятно твое общество.

— Мне тоже, но я не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы.

— Я это знаю, можешь мне поверить. — Он положил ложку. — А какие у тебя планы на Рождество?

— Предполагаю вернуться со съемок на натуре. Остается лишь молиться, чтобы как раз в это время пилоты авиалиний не объявили забастовку, — мрачно пошутила Тиффани.

— А на Новый год?

— Придется поехать домой, чтобы помочь отцу организовать деловой прием. У меня идея. Не хочешь прокатиться в Техас?

— Мне придется скакать верхом на лошади? — Марк сделал большие глаза.

— Представь себе, не все в Техасе ездят верхом. Мы живем в Джейкобсвилле неподалеку от Сан-Антонио.

— Джейкобсвилл, — протянул Марк, обхватив смуглыми пальцами высокий бокал с вином — совсем так, как он делал это в рекламных роликах. — Почему бы и нет? Техас достаточно далеко от Манхэттена.

— Ну да. А мне так не хочется ехать одной.

— Могу я спросить, почему?

— Можешь. В Техасе живет тот, кто разбил мое сердце. Я тебе о нем уже рассказывала. Я и из дома сбежала, чтобы вырвать его из сердца. Но, как оказалось, воспоминания и разбитые сердца можно возить с собой, как ручную кладь.

— Я могу это подтвердить. — В глазах Марка вдруг появились искорки. — А какое мне предназначено амплуа? Соперника?

— А ты против? Я готова оказать тебе такую же услугу, если пожелаешь. Мне нужна твоя моральная поддержка.

Марк задумался, а потом улыбнулся.

— Знаешь, возможно, это будет лекарством против нашей общей головной боли. Согласен. Еду. — Марк поднял бокал и добавил: — Я перепробовал много ролей, но играть такую мне еще не приходилось. Черт возьми, мне придется померятся силами с самим Кингмэном Маршаллом! Дорогая, я твой. Во всяком случае, на время этого делового приема, — усмехнулся он.

— Выпьем за гордость. — Тиффани тоже подняла свой бокал, и они чокнулись.

Интересно, что она почувствует, когда увидит Кинга под руку с Карлой, мелькнула у нее мысль. Слава Богу, у нее будет спутник. Кинг никогда не узнает, что ее сердце разбито.

Тиффани и Марк сели в самолет накануне Нового года. Тиффани выглядела весьма элегантно. На ней был облегающий черный костюм с серебряной отделкой и черно-белый полосатый шелковый шарф, небрежно накинутый на плечи. Марк, облаченный в темный костюм, был воплощением мужской красоты. Женщины буквально пожирали его глазами — впрочем, Тиффани всегда поражалась тому, какое впечатление Марк производил на окружающих.

Летти расположилась позади них с журналом в руках, а Тиффани и Марк стали обсуждать планы предстоящей после Нового года работы. Они так увлеклись разговором, что и не заметили, как самолет приземлился в Сан-Антонио.