Вот только обслужу еще одного посетителя.

— Что вам принести, signore? — спросила она, подавляя зевок.

— Я уже нашел то, что искал, — ответил мужчина.

Подняв глаза от блокнота, она побледнела.

— Как ты меня нашел?

— Для этого мне понадобилось время, — сказал Витторио. — Сначала я наводил о тебе справки во всех английских университетах. Не найдя тебя в Англии, я понял, что ты осталась в Италии, и в конце концов нашел тебя здесь.

Кто-то позвал официантку.

— Мне нужно обслужить клиентов, — сказала Эйнджел.

— Я подожду тебя снаружи.

Это даст мне немного времени, чтобы взять себя в руки.

Эйнджел злилась на Витторио за то, что он нарушил покой, который она обрела с таким трудом. Она сама выбрала эту жизнь и даже была счастлива.

Дождавшись, когда рабочий день подойдет к концу, Эйнджел тихонько выскользнула через черный ход, но Витторио был тут как тут. Он стоял прислонившись к стене. Свет от фонаря освещал его лицо, придавая ему зловещий вид.

— Я об этом подумал, — сказал Витторио, довольный собой. — Я бы сделал то же самое. Но ты от меня не убежишь. Ты уже поступила так один раз, но больше я тебя не отпущу.

Эйнджел решительно пошла прочь.

— Куда ты так понеслась? Нам нужно поговорить.

— Может, нам лучше этого не делать?

— Эйнджел, подожди…

Но она ускорила шаг, и тогда Витторио крикнул ей вслед:

— Анджела!

Молодая женщина остановилась и обернулась.

— О чем нам разговаривать?

— Ты не хочешь знать, для чего я тебя разыскал? Сначала я не собирался этого делать, но потом кое-что произошло. Мне понадобится немного времени, чтобы все тебе рассказать.

— Хорошо, мы можем пойти ко мне домой.

Ее «дом» оказался крошечной квартиркой на последнем этаже трехэтажного здания.

— Здесь беспорядок, — сказала молодая женщина. — Это всё мои соседи.

— Ты живешь здесь не одна?

Витторио понял: это было лучшее из того, что Эйнджел могла себе позволить. Оглядевшись вокруг, он подумал о вилле, которую она оставила и о ее жизни с Джо Клэнненом.

В течение нескольких минут Эйнджел молча смотрела Витторио прямо в лицо.

Поступив в университет, она внесла плату за первый год обучения и была вынуждена поселиться в этом убогом месте. Здесь она в одиночку вела борьбу с воспоминаниями, вздрагивая всякий раз, когда кто-то стучался в дверь, — не то в испуге, не то в надежде.

Были дни, когда Эйнджел хотелось все бросить, вернуться к Витторио и забыть обо всем, кроме их любви. Но она нашла в себе силы противостоять искушению. Ей нужно было учиться, повышать свой интеллектуальный уровень. Учеба приносила ей радость, помогая на время забыть об одиночестве и приглушить боль желания, раздиравшую ее тело.

И вот теперь, когда она опять увидела Витторио, ей придется заново начинать эту борьбу.

Словно читая ее мысли, Витторио сказал:

— Ты сделала это. Университет, история искусств, студенческая жизнь… Все, чего ты хотела. Ты счастлива?

— Да… — ответила Эйнджел. — Иногда.

— Иногда, — повторил мужчина. — Мне это знакомо. Я тоже был счастлив, когда собрал самый большой урожай за всю мою жизнь. Жаль, что тебя там не было.

— Зачем? Ведь это не мой урожай.

— Я стоял и наблюдал за тем, как грузовики увозят наши лимоны. Но когда я понял, что тебя нет рядом, счастью пришел конец… Взгляни!

Витторио протянул Эйнджел конверт с фотографиями. На них были деревья, усыпанные прекрасными спелыми плодами, которых они оба ждали с таким нетерпением.

— Я очень рада, — сказала она, доставая последнюю фотографию. — Ой…

На ней был Витторио с Лори и Тони.

— Тони скучает по тебе. Меня он тоже слушается, но все же он — твой. Ему почти так же плохо живется в этом доме без тебя, как и мне.

— Пожалуйста, не надо.

— Раньше вилла полностью принадлежала мне, — безжалостно продолжил Витторио, — а сейчас меня всюду преследует твоя тень.

— Зачем ты все это мне говоришь? — беспомощно пролепетала молодая женщина. — Я привыкла…

— Я тоже почти привык, но этого недостаточно.

— Почему ты приехал именно сейчас, когда прошло столько времени?

— Потому что Сэм велел мне так поступить.

— Витторио, пожалуйста, это не смешно.

— Я серьезно. Помнишь, ты однажды спросила меня, о чем мы с ним говорили в тот день, как ему стало хуже? Так вот, Сэм сказал, что написал завещание и хочет оставить мне самое дорогое, что у него есть. Он отдал мне завещание, и после его смерти я забыл об этой бумаге.

— Но ведь у Сэма ничего не было. Что он мог тебе оставить?

— Я тоже так думал, но ошибался. Ты попросила меня оставить тебя в покое, и я был готов это принять, но недавно я почувствовал себя таким несчастным, что я… — мужчина пожал плечами, — сдался, решив, что моя потребность в тебе важнее твоих желаний. Я знаю, мой эгоизм достоин порицания, но разве не так поступают люди, которые любят кого-то столь сильно, что не могут с этим совладать? Все же я не был полностью уверен. Я в некотором роде суеверный человек и ждал знака, который указал бы мне, что делать дальше. Можешь смеяться, если хочешь…

— Я не смеюсь. Сэм тоже был ужасно суеверен. Он говорил: если ты внимателен, судьба всегда подскажет тебе следующий шаг.

— Он был прав. Я вспомнил о его завещании. Мне пришлось перерыть весь дом, но я его нашел.

Витторио достал листок бумаги и передал его Эйнджел.

— Прочитай.

Взяв дрожащими руками листок, молодая женщина прочла:

«Витторио, оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, — мою любимую Анджелу. Уверен, ты сможешь о ней позаботиться».

— О Сэм, — заплакала Эйнджел. — Сэм!

— Видишь, — сказал Витторио, — его последние мысли были о тебе. — Он приподнял ее лицо. — Почему ты плачешь?

— Потому что ты вернул его мне, любовь моя.

Затем она сделала то, о чем Витторио мечтал всю дорогу, — обняла его. Витторио крепко прижал ее к себе, словно сокровище.

— Я приехал, чтобы отвезти тебя домой, — сказал он. — К нам домой. Без тебя это место перестало быть моим домом.

— Не надо, — прошептала Эйнджел. — Одна моя часть хочет этого всем сердцем, но в то же время здесь я обрела то, к чему всегда стремилась, и не уверена, что смогу сейчас все бросить.

— Тебе не нужно будет бросать учебу. Мы можем найти университет поближе к дому, где ты сможешь продолжить свое образование. Я не хочу, чтобы ты теряла то, что делает тебя тобой, но я также хочу, чтобы ты была моей. Разве это невозможно? К тому же так хотел Сэм. — Но в следующее же мгновение Витторио отказался от своих слов: — Нет, забудь все, что я тебе наговорил. Ты не должна быть со мной только потому, что этого хотел Сэм. Если ты останешься здесь, я дам тебе немного денег, чтобы ты смогла завершить образование, а затем уеду и больше никогда тебя не побеспокою. Я всегда буду надеяться, что однажды ты ко мне вернешься, но только по своей воле.

— Мне не нужны деньги, — дрожащим голосом произнесла молодая женщина.

— Не нужны? Зачем же ты работаешь в забегаловке за гроши?

— Никто не принуждает меня оставаться здесь. Мне звонили из журнала…

— Нет, — решительно возразил Витторио. — Ты не должна возвращаться к прежней жизни. Если ты действительно нашла свою дорогу, то тебе нужно, несмотря ни на что, идти по ней вперед… Даже если со мной тебе не по пути.

— Не говори так! — воскликнула Эйнджел. — Однажды я уже тебя оставила, но не уверена, хватит ли у меня сил сделать это снова.

Витторио сел за стол и, достав чековую книжку, начал что-то писать.

— Возьми это. Не упрямься. — Он улыбнулся. — Мы оба знаем, какой пагубной может быть гордость, но ты ведь гораздо мудрее, чем я. Давай положим конец неуместной гордости.

Взяв дрожащими пальцами чек, Эйнджел уставилась на огромную сумму.

— Это за твою долю урожая, — сказал Витторио. — Я все еще хочу, чтобы ты ко мне вернулась, но если нет… Тогда прощай, дорогая.

Он поцеловал Эйнджел в щеку. Это был дружеский поцелуй, однако в нем чувствовалось больше любви, чем во всех, вместе взятых, которыми ее прежде осыпали.