Что ж, значит, именно ему суждено убедить ее сменить образ жизни. Грегори твердо пообещал себе это. Но в тот момент предпринять ничего не сумел: неотложные дела требовали очередной поездки за океан и поездка эта изрядно затянулась.

Любая другая женщина — мимолетная прихоть — быстро выветрилась бы из памяти вечно занятого магната, затерялась бы среди более важных проблем финансовой империи. Но неповторимые черты, стройное гибкое тело Оливии запали в душу Грегори.

Последние двенадцать месяцев в жизни его не было никаких женщин — хотя в предложениях такого рода он отбоя не знал. Грегори говорил себе, что просто слишком поглощен разъездами по всему миру с одного заседания на другое и что к тридцати четырем годам аппетиты его постепенно пошли на убыль.

Но короткой встречи на улице городка было достаточно, чтобы Грегори понял: потеря аппетита ему пока не грозит. Во всяком случае, аппетита определенного рода.

Машинально сворачивая с главной трассы в сеть переулков, ведущих в более бедные кварталы, он неотрывно размышлял о прекрасном, неуловимом создании, что каким-то непостижимым образом умудрилось затронуть его за живое.

Встреча с Оливией превратила его пребывания у няни — неделя вместо запланированного дня — в нечто совершенно отличное от выполнения долга. Это была не просто случайность. Их свела вместе сама судьба.

Подобная мысль заставила Грегори вздрогнуть. Судьба? Но он же никогда не верил в судьбу. Он привык самому быть хозяином своей судьбы. Брать жизнь за шкирку и трясти ее, пока она не станет такой, какой он желает ее видеть.

Так почему же Оливия дала ему от ворот поворот?

Нахмурившись, он припарковал грузовик перед домом номер 12 по Хай-стрит и сердито хлопнул дверцей. Однако приступ дурного настроения вмиг исчез, стоило ему лишь заметить няню. Миссис Кроули поливала герани в керамических горшках, что яркими пятнами оживляли крохотный пыльный дворик.

— Чудесные новости, мастер Грег: Ларри снова встал на ноги и готов приступить к работе. — Лицо старушки расплылось в приветливой улыбке, и Грегори нагнулся поцеловать ее в щеку. Даже став стройным взрослым красавцем шести футов и двух дюймов роста, он так и оставался для няни «мастером Грегом». — Не знаю уж, как тебя и отблагодарить. А то Ларри так переживал, так переживал. Боялся, все клиенты разбегутся, дело-то у нас новое.

Дело и впрямь было новым. Еще и шести месяцев не прошло с тех пор, как Ларри уволили с местной фабрики по сокращению штатов. Но он и подумать не мог о том, чтобы жить на пособие. У него была своя гордость.

— Ты же знаешь, я только рад был помочь.

Неделю назад эти слова не были бы чистой правдой. Ради няни Кроули Грегори и впрямь готов был идти на немалые жертвы. Но все равно необходимость целых семь дней кряду красить чужие стены навевала на него тоску. Однако уклоняться от долга он все равно не стал бы — и, как водится, добродетель была вознаграждена. Да как щедро! Он снова встретил Оливию, точнее, Лив, потому что Грегори уже выяснил: она предпочитает, чтобы ее звали именно так.

— Сейчас налью тебе чашечку чаю. Мой руки в кухне, а я пока приготовлю. — Няня суетливо засеменила в дом. Грегори направился следом. — Ларри как раз принимает ванну. А ты можешь помыться перед ужином. Я испекла пирог с яблоками. Ты ведь его всегда обожал.

Грегори послушно отправился мыть руки. На свете есть вещи, которые не меняются, и нянюшкина стряпня одна из них! Пока он умывался, прислушиваясь к домовитому звону посуды, наполнявшему крохотную, дочиста надраенную кухоньку, по губам его расползалась довольная улыбка.

Няня вышла замуж за Ларри Джонса, будучи уже не первой молодости — ей, как и ее супругу было тогда уже под пятьдесят, — но для Грегори так навсегда и осталась «няней Кроули», светочем его детских лет. Если кто и относился к нему с материнской заботой и любовью, так только она. Родная мать была слишком поглощена погоней за удовольствиями, чтобы уделять хоть толику времени ему и его младшей сестренке Кэтлин.

Вытерев руки и лицо жестким полотенцем — няня Кроули не одобряла «всякое баловство для неженок», — он повернулся к столу. Нянюшка уже ждала его с чашкой наготове.

— Пей скорей чай, пока не остыл, и расскажи-ка мне о своих дальнейших планах. А то я и так мучаюсь совестью, что помешала твоему отпуску. И слышать не хочу, что теперь, мол, ты вернешься обратно в Лондон или полетишь там Париж или еще куда. Слишком уж много ты работаешь, этак и переутомиться недолго.

Выдвинув из-под грубого соснового стола крепко сколоченный табурет, Грегори уселся, вытянув длинные ноги и улыбаясь, — слишком уж строгой выглядела сейчас нянюшка, точь-в-точь как в детстве, когда ему случалось набедокурить. Но улыбка Грегори скоро погасла, сердце болезненно сжалось. За напускной строгостью миссис Кроули скрывалась непомерная усталость, какая-то подавленность. Только сейчас Грегори заметил, как она постарела.

Какие у него планы? Долгожданное выздоровление Ларри — бедняга умудрился подхватить простуду в самый разгар лета — позволяло Грегори насладиться наконец заслуженным отдухом в загородном коттедже. Если, конечно, ему все еще этого хочется.

Сейчас он был в этом не так уж уверен. Тем более что выздоровление Ларри развязывало ему руки и в другом отношении. Можно предпринять дальнейшие шаги в погоне за Лив. Грегори невольно адресовал пылкий взгляд чашке. Кстати, нужно сделать что-нибудь для няни Кроули и Ларри. По детской памяти ему всегда казалось, что над няней время не властно. Но это было не так. Пора позаботиться о том, чтобы хоть на склоне лет она не пеклась о каждом пенни.

— Ну, если вы не против, — начал Грегори, внимательно следя за выражением лица няни, пока та тянулась к его чашке, чтобы снова наполнить ее, — я подумывал провести у вас еще денька два-три. Честно говоря, хочу сделать Ларри одно деловое предложение.

Так, пожалуй, это будет меньше походить на благотворительность.

Обдумав все еще раз, Лив окончательно решила, что план ее может увенчаться успехом. Главное, она знает, к кому обратиться за помощью.

Конечно, этому человеку придется довериться. Но Лив уже убедилась в том, что сердце у него доброе и положиться на него можно. К тому же он ужасно бедный. Наверняка обеими руками ухватится за возможность подзаработать.

А если его как следует одеть и причесать, он будет выглядеть вполне прилично, чтобы не сказать большего. О таком красавце мечтает каждая женщина. Так что ее брак с ним никого не удивит и даже крючкотвор-адвокат не заподозрит подвоха.

Правда, они и знакомы всего неделю. Но он выказывает к ней более чем откровенный интерес. Однако до сих пор Лив всегда ставила непрошеного ухажера на место — вежливо, но твердо, с выработанным годами умением отшивать навязчивых кавалеров. Так что ей не составит труда внушить ему: на интрижку пусть не надеется.

Да, с этой стороной дела она как-нибудь справится. Что за вопрос!

Бросившись к телефону, Лив отменила обед с агентом и решительно направилась в ванную — собираться. Единственной ее надеждой отныне был Грегори Стоун, простой маляр.

— Поправь меня, коли я ошибаюсь, — изрекла няня Кроули, вплывая в гостиную с кофейным подносом, — но теперь, когда Ларри спрятал гордость в карман и принял тебя в партнеры, ты остаешься тут у нас не просто так. Ей-ей, это как-то связано с той хорошенькой девушкой, которая остановилась поблагодарить тебя за то, что ты помог ее маме.

Грегори нетерпеливо сложил газету. Он и сам не знал, какого черта все еще торчит здесь, какого черта ведет себя точно распоследний дурак. А уж обсуждать эту тему ему и вовсе не хотелось.

Сердито хмурясь, он пробежал в памяти события последних восьми дней, начиная с того самого первого, когда, заехав в гости — ненадолго, на денек! — обнаружил Ларри в постели. Послушать жалобы и стоны больного, так тот находился при смерти — если не от самой болезни, то от волнения, что растеряет всех клиентов, а грузовик заржавеет на дальней стоянке, потому что, как же он может его привести в этаком-то состоянии и как же он будет лазить по лестнице, когда и на ногах-то не стоит?