— Хорошенькое дельце, — пробормотала она, глядя в закрывшуюся за ним дверь. — Непростительное легкомыслие с вашей стороны, мистер Китон…

Жаль, что он не мог ее услышать. Эмили вернулась в столовую и увидела, что дети, к ее облегчению, все убрали и теперь тихо и мирно сидят за столом и пьют молоко с печеньем. При появлении Эмили они перестали болтать ногами и с некоторой опаской уставились на нее. Они были похожи на двух маленьких растрепанных птенцов, и она невольно улыбнулась всплывшему в голове сравнению.

— Что случилось? — поинтересовалась Эмили.

— Мамочка, папа Джека сказал, что мы будем жить здесь. Мы, правда, останемся здесь? Пожалуйста, мамочка, мне бы очень этого хотелось! — выпалила Холли и умоляюще сложила ручки, как делала только в исключительных случаях.

— Да, Холли, мы останемся здесь, потому что папа Джека предложил мне работу.

Эмили даже не успела закончить фразу, как дети издали неподражаемый боевой клич кровожадных индейских воинов. Он еще долго звенел в ушах Эмили. А может, ей просто показалось из-за того, что в голове у нее шумело. Еще вчера она даже представить не могла, что все так повернется. Но раз уж так случилось… Раз уж все так случилось, Эмили решила относиться к своим обязанностям так, как и ко всему, чем она когда-либо занималась: самым серьезным образом. Ни один из ее работодателей не имел к ней никаких претензий по поводу отсутствия усердия, работоспособности и компетентности.

Но поскольку фронт работы был для нее несколько нов, Эмили решила, что для начала ей просто необходимо определить круг собственных обязанностей. Эмили заняла детей, предложив им порисовать, и пристроилась вместе с ними за столом. Вытащила из сумки блокнот, она принялась составлять список всех возможных дел, которые в ее представлении входили в перечень ее новых обязанностей. Список получился не слишком длинным, но некоторые его пункты вызывали уныние. Например, приготовление еды. Не то чтобы Эмили не умела готовить… Просто почти всегда она пользовалась полуфабрикатами, а при инспекции шкафов Эмили не удалось обнаружить ни банок с консервами, ни пакетов с концентратами. Неисследованным оставался еще устрашающих размеров холодильник, но Эмили почему-то сомневалась, что и там найдется что-то, соответствующее ее кулинарным «талантам».

— Мамочка, давай сделаем пончики, — попросила Холли, отрываясь от листа, на котором было нарисовано не менее дюжины разнообразных предметов туалета для модницы Лили.

Эмили бросила взгляд на часы и обнаружила, что подходит время ланча. Однако она не была готова начать свою трудовую деятельность с поражения, которое станет неизбежным, если попробовать воплотить в жизнь идею Холли.

— Дорогая, давай сделаем пончики в другой раз. Для начала следует ограничиться чем-то попроще.

— Горячие сандвичи? — осторожно намекнул Джек, и Эмили кивнула.

— Я хочу тебе помочь, — вызвалась Холли.

— Я тоже, — поддержал ее Джек, и все трое отправились на кухню.

Пользуясь подсказками осведомленного Джека, Эмили добыла все необходимые ингредиенты и выложила на стол. Пока она нарезала сыр и ветчину, Холли нашла пакет с мукой и заявила, что если уж с пончиками придется обождать, то она, Холли, самолично замесит тесто для самых вкусных в мире блинчиков. Эмили с трудом удалось уговорить дочку заняться блинчиками завтра утром. Получив милостивое согласие Холли, Эмили вздохнула свободнее. Она прекрасно помнила, чем закончилась подобная история в прошлый раз: почти целый час ей пришлось отмывать саму Холли и ее прекрасные светлые кудряшки от липкой субстанции неопределенного цвета.

Она вручила детям упаковку нарезанного белого хлеба, позволив придавать кусочкам при помощи безопасных пластиковых ножей затейливые формы, навеянные буйной детской фантазией. Еще некоторое время Эмили пришлось попотеть, осваивая духовку неизвестной ей конструкции и одновременно остро сожалея об отсутствии микроволновой печи. Наконец через десять минут горячие сандвичи были готовы. Накормив детей и поблагодарив Джека за комплимент ее кулинарному таланту, Эмили решительно объявила тихий час. Однако вопреки ее опасениям уложить детей оказалось совсем несложно. Особенно после того как она пообещала перед сном читать малышам сказки, а после отдыха — позволить им играть вдвоем сколько душе угодно.

Оставшуюся часть дня Эмили посвятила освоению кухни. Пользуясь предоставленным Тайлером карт-бланшем, она осмелилась расставить припасы и посуду в собственном порядке. К ее немалому удивлению, оказалось, что присматривать за двумя детьми гораздо легче, чем за одним ребенком. Раньше она была уверена в том, что все как раз наоборот, но Джек и Холли решительно опровергли это убеждение: им требовались только игрушки и общество друг друга. И даже опасения Эмили, что малыши могут что-то не поделить, поспорить или начать драться, оказались несостоятельными. Ей только и оставалось, что держать детей в поле зрения.

— Эмили, как дела? — услышала она голос Тайлера, когда меньше всего этого ожидала.

— Кажется, все в порядке, — ответила Эмили, захлопывая дверцу последнего шкафа, в котором только что закончила уборку.

Он усмехнулся.

— По вашему виду этого не скажешь.

Эмили быстро оглядела себя. Оказалось, что ее джинсы в пыли, а на плече повисла паутина. А если судить по улыбке Тайлера, то прическа это номинальное название того, что творится у нее на голове.

— Я тут кое-что переставила в шкафах, — пробормотала Эмили, пытаясь незаметно пригладить волосы.

— А я решил заглянуть и поинтересоваться, как у вас дела, — пояснил Тайлер небрежно. — Осваиваете кухню?

— Пытаюсь.

— Только не переусердствуйте. Вы нужны мне живая и здоровая.

— Постараюсь не доставить вам новых хлопот, сэр. Тайлер, — окликнула Эмили, видя, что он, удовлетворенный результатами собственного визита, собрался уходить, — я забыла спросить, когда вы привыкли ужинать?

— В девять.

— Хорошо. И еще одно. Я вас уже предупреждала, что я не слишком хорошая повариха…

— Эмили, я не требую изысков. Можно сказать, что я очень неприхотлив. И мне кажется, именно сегодня я могу съесть все, что вы бы ни приготовили, — пошутил он и вышел из кухни.

Словно притягиваемая мощным магнитом, Эмили невольно пошла за ним и остановилась в дверях кухни, наблюдая, как Тайлер, улыбаясь, что-то тихо говорит детям. Джек и Холли как раз решили продолжить «космическое сражение» в столовой, правда, уже с гораздо меньшим размахом. Тайлер усмехнулся, легко потрепал сына по волосам и подал огромную ладонь Холли, которая тут же, сияя улыбкой, пожала ее. Потом Тайлер вытащил из кармана и вручил каждому борцу за независимость Солнечной системы по огромному красному яблоку.

Эмили почти физически почувствовала его нежность к детям, и у нее почему-то ослабели ноги. Эмили пришлось прислониться к косяку, а Тайлер, словно почувствовав ее взгляд, обернулся и несколько мгновений смотрел на нее.

— Не беспокойтесь, Эмили, яблоки я вымыл, — сказал он и ушел.

Даже спустя два часа она никак не могла избавиться от странного комка в груди. Эмили то и дело представляла выражение лица Тайлера, когда он смотрел на Джека и Холли. В его отношении не было наигранности и желания произвести впечатление горячими отцовскими чувствами. Вряд ли он вообще предполагал, что она потащится за ним и будет подглядывать из дверей кухни. Наверное, ее появление ему вообще неприятно, как вторжение постороннего человека в личные чувства и переживания.

А Эмили в эти минуты вдруг показалось, что она увидела кусочек чужой, незнакомой жизни, в которой между близкими людьми были тепло, и любовь, и нежность, и взаимопонимание. И часть этого тепла каким-то неизвестным способом передалась ей и застряла в сердце.

Эмили очень любила Холли и, наверное, была идеальной матерью. Но в том-то и дело, что она была матерью, а у женщин, как намекнул Тайлер, подобное отношение к детям в крови, это инстинкт. Эмили впервые могла наблюдать проявление подобных чувств со стороны отца. Конечно, среди ее знакомых были мужчины, имеющие детей, и они, несомненно, любили своих чад, но никогда Эмили не доводилось видеть на лице мужчины именно такое выражение, как у Тайлера Китона.