Поднимаясь на лифте, Колин мучился от мысли, что рано или поздно ему придется посадить ее на самолет до Калифорнии, где она, несомненно, будет в безопасности, но при этом исчезнет из его жизни! А если он повезет ее домой, то они вполне могут снова угодить под пули. Он просто физически не сможет постоянно находиться около нее, чтобы защитить от преследователей. Да и вообще, нельзя же настолько терять голову, пусть даже от такой женщины, как Кэтрин! Если она вернется вместе с ним и останется в его доме, рано или поздно он обязательно попытается ее соблазнить.

Лифт остановился, двери разъехались, и в кабину вошли двое мужчин. Колин мгновенно напрягся, расставил ноги и положил руки на пояс брюк. Какое-то время он пристально изучал их лица, но потом решил, что они не представляют опасности. Действительно, они поднялись всего на этаж и вышли.

Итак, надо позволить ей уйти. Как только он посадит ее с дочерью в самолет, может больше не опасаться за свою жизнь.

Колин открыл дверь палаты, вошел внутрь и осторожно прикрыл ее за собой. Кэтрин спала, спала и Эмилия, лежавшая рядом с ней в плетеной колыбельке. Колин на цыпочках приблизился к новорожденной и осторожно погладил ее кончиками пальцев. Какой она будет, когда вырастет? Наверное, такой же красивой и обольстительной, как мать, с такими же великолепными рыжими волосами и глубокими зелеными глазами. Ему захотелось немедленно поднять ее на руки и прижать к груди, но он сдержался, побоявшись разбудить малышку. Наклонившись, он поцеловал девочку в лоб, уловив легкий аромат детского мыла. Затем Колин встал на колени перед кроватью Кэтрин, которая лежала на спине, откинув в сторону правую руку и разметав по подушке распущенные волосы. Жадно, затаив дыхание, он рассматривал очертания ее тела, прикрытого больничным одеялом. Вся нежность, всколыхнувшаяся в душе при виде спящего ребенка, внезапно обратилась в желание, обращенное к его матери.

Стремясь хоть немного успокоиться и не давать воли рукам — это могло разбудить Кэтрин, — он бесшумно встал и подошел к окну. Внизу, на ярко освещенной стоянке, парковалась какая-то машина. А вдруг те люди уже приехали за ними в Тулсу? Вряд ли они сумели бы сделать это так быстро, хотя все может быть... Тем более, если они уже находились где-то в дороге и видели, как вертолет направился в сторону Тулсы. Но в таком случае они наверняка будут наблюдать за аэропортом...

Колин придвинул кресло поближе к колыбельке — сидеть рядом с Кэтрин было для него слишком трудным делом. Положив ноги на столик, он откинулся назад, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Через мгновение он уже спал...

Проснулся он оттого, что кто-то шепотом произнес его имя. Мгновенно вскочив на ноги, Колин одновременно открыл глаза и нырнул рукой под куртку, туда, где находился пистолет.

— Извините, — он красноречиво развел руками. Перед ним стояла нахмуренная медсестра, державшая в руке бумажный стаканчик. — Я спал, а вы меня разбудили. — Она продолжала сердито смотреть на него. — Я сейчас уйду. — И он быстро прошел мимо нее и вышел в холл.

Сначала он позавтракал, затем позвонил на ранчо, после чего взял напрокат джип и проехался по магазинам. Через час он вернулся в госпиталь, нагруженный всевозможными коробками и пакетами.

Кэтрин и Эмилия по-прежнему спали. Стараясь не шуметь, Колин сложил все эти покупки на стул и лишь затем достал из этой кучи нужную коробку. В ней лежал пушистый розовый кролик. Колин осторожно положил его в ногах колыбельки и несколько минут неподвижно любовался спящим ребенком.

Затем он присел на второй стул, но в этот момент Кэтрин томно потянулась. Вздохнув, она медленно открыла глаза, посмотрела на Колина, и уголки ее губ дрогнули в лукавой усмешке.

А он уже буквально пылал — так возбуждали его все улыбки и движения этой рыжеволосой красавицы. А тут еще она подняла руку и поманила его к себе. Встав со стула, Колин пересел на кровать. Она взяла его руку и погладила ею себя по щеке.

— Спасибо за прошлую ночь.

Надо признать, что в тот момент он уже забыл об этом! Искушение было столь сильным, что он едва сдерживался. Его тянуло прилечь рядом с Кэтрин, заключить ее в объятия и слиться с ней, почувствовав, как ее длинные ноги обхватывают его талию...

Будучи не в состоянии вымолвить ни слова, Колин мысленно приказывал себе покинуть палату, прежде чем она заметит, до какой степени он возбужден. Но вместо этого он наклонился и слегка поцеловал ее в щеку, а затем обернулся к кроватке Эмилии.

— Она такая миленькая, правда? — радостно спросила Кэтрин, шурша покрывалом за его спиной.

Но Колин был просто не в состоянии повернуться или ответить. Если он сейчас заговорит, то охрипший от вожделения голос его мгновенно выдаст. Пытаясь успокоиться, он наклонился над кроваткой Эмилии, всматриваясь в крошечное лицо спящего ребенка.

— Это самый красивый ребенок из всех, виденных мной.

— Льстец! — засмеялась Кэтрин. Она присела на кровати, подложив под себя подушку. — А что там лежит в ее кроватке?

— Ее первая игрушка, — гордо заявил он, поднимая кролика.

— Как это мило с твоей стороны. Доктор Саутридж сказал, что с Эмилией все в полном порядке. А еще он сказал, что она полностью доношенный и здоровый ребенок. Кстати, он назвал мне тот же самый вес, что и ты, так что твои весы для рыбы очень точны.

— А как насчет тебя самой?

— Я чувствую себя прекрасно. Там в стенном шкафу лежит моя сумка. Будь добр, подай ее.

Колин быстро нашел сумку и положил на постель Кэтрин.

— Мне кажется, администрации больницы не слишком понравится, что роженицы поступают к ним, вооруженные пистолетами.

— Но они же никогда об этом не узнают! — отмахнулась она, заглядывая в сумку. — Я не хочу, чтоб ты обращался ко мне каждый раз, и, если надо, готова сразу за все заплатить.

Глядя на то, как она достает пачку денег, у Колина перехватило дыхание.

— Черт подери! — воскликнул он, хватая ее за руку. — Удивительно, как тебя еще не ограбили, раз ты носишь с собой столько денег. Сюда может зайти кто угодно.

— Мне приходится расплачиваться наличными. Если я вздумаю получить деньги в банке, то Слоун немедленно об этом узнает. А так я не оставляю никаких следов. Ну что? — Она посмотрела на него снизу вверх, поскольку он по-прежнему продолжал держать ее руку.

— Убери свои деньги, ты не должна мне ни цента.

— Ну что ж, спасибо. — И после недолгого, но напряженного молчания она вздохнула и спрятала деньги обратно.

— Еще одно. Я подумал, что тебе потребуется какая-нибудь одежда, и кое-что купил. Правда, за размер не ручаюсь, поскольку брал за образец твои старые тряпки. Вот, посмотри сама, — и он переложил пакеты и коробки со стула на ее кровать.

— Ну, теперь ты должен позволить мне заплатить!

— Я уже сказал — нет.

— Мы что, собираемся поссориться?

— Ничего подобного, просто я делаю то, что нахожу нужным. Считай это подарками для Эмилии.

— Ты — упрямый осел, Колин.

— Возможно.

Несколько мгновений Кэтрин изучала выражение его лица, а затем открыла один из пакетов и извлекла оттуда красный свитер.

— Как ты догадался, что я люблю красное?

— Интуиция, — усмехнулся он, бросая невольный взгляд на ее рыжие волосы.

Из следующего пакета были извлечены джинсы. Взглянув на размер, Кэтрин загрустила.

— Я могу в них не влезть! — вздохнула она

— А мне кажется, что влезешь.

Тем временем Кэтрин запустила руку в третий пакет, выудив оттуда краешек чего-то пурпурного и кружевного.

— Ой, там что-то интересное...

— Мне подобрала это продавщица — интересная молодая леди. Сам-то я выбрал только красный свитер.

— Значит, ты не знаешь, что там находится?

— Как же не знаю, если я сам это покупал! Продавщица лишь помогала мне выбирать.