* * *

Когда Фрэнк начал сгружать с грузовика садовые стулья, Эбби заподозрила, что он пошел на определенные уступки из-за присутствия в его летнем лагере двух леди. И выражение лица Флинна, наблюдавшего, как отец снимает с грузовика большой пляжный зонт, подтвердило ее подозрения.

— С годами он становится мягче, — пробормотал Флинн.

— Вероятно, он понял, что моя мать никогда не была герлскаутом.

— Значит, ты не встревожена тем обстоятельством, что настоящего дикого отдыха теперь не получится? — озабоченно взглянул на нее Флинн.

— С чего бы? Нужно нечто гораздо большее, нежели несколько стульев и зонт, чтобы сделать отдых комфортабельным. — И она отправилась помогать матери распаковывать корзину для пикника.

— Ты забыла купальник, Эбби, — сказала Дженис — Хорошо, что я пошла проверить, погашен ли свет в твоей комнате, и случайно заметила его.

— Я не забыла. Я просто не думала, что он мне понадобится.

— Предпочитаешь плавать нагишом? — спросил Флинн.

— Я вообще не намерена купаться, — испепелила его взглядом Эбби.

— Почему? — удивился Флинн. — Прямо у подножия холма есть бухта, где вода поразительно спокойная. Там абсолютно безопасно, тем более, если рядом человек, умеющий плавать. Я буду рад побултыхаться вместе с тобой.

Эбби не ответила. Дженис и без того, уже достаточно изумлена их разговором. Нет смысла давать Флинну возможность развить тему.

Вечер выдался на редкость теплым. Легкий ветерок нежно перешептывался с листьями громадного старого дуба. Но Эбби чувствовала себя немного уставшей и грязной после поездки на мотоцикле. Хорошо бы, конечно, окунуться в прохладную, освежающую воду! Искушение усилилось, когда вскоре после ужина Флинн потянулся и сообщил, что намерен пойти поплавать. Однако девушка упрямо осталась сидеть на стуле неподалеку от Фрэнка и Дженис, игравших в карты. Эбби подозревала, что Флинн относит плавки и купальник к той же категории, что и телевизор, стереосистему и газовый гриль. Без них не обойтись на городском пляже, но на природе они ни к чему!

Когда Дженис начала непрерывно зевать, он еще не вернулся.

— Свежий воздух всегда нагоняет на меня сон, — заметила она и бросила на стол карты.

— Ты уверена, что хочешь спать? — улыбнулся Фрэнк. — Или тебе просто надоело проигрывать?

Дженис игриво стукнула его по плечу, а потом наклонилась, чтобы поцеловать.

Поцелуй несколько затянулся, и Эбби опустила голову, чтобы не смущать мать и ее жениха.

— Пожалуй, я тоже пойду спать, — объявила она и направилась в палатку, которую мужчины натянули для женщин.

Ночью температура воздуха упала, и когда Эбби утром проснулась, то поняла, что у нее замерз кончик носа. Девушка потянулась и обнаружила, что у нее слегка побаливают некоторые мышцы, о существовании которых она прежде и не подозревала. Но ощущения разбитости не было.

— По-моему, я подхвачу ревматизм, — простонала со своего места Дженис. — У меня даже руки ломит, — немного помолчав, добавила она.

— Ты абсолютно права. Это не слишком похоже на отель «Ритц». — Эбби села и, чуть дрожа от холода, достала свой рюкзак. — Впрочем, все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Например, за ночь к нам не заглянула ни одна змея. А их здесь, бьюсь об заклад, целая уйма.

— Не сомневаюсь. — Дженис потянулась. — Но все-таки тут хорошо, правда? Птицы поют. Фрэнк пытался научить меня различать их голоса. Но, честно говоря, пока без большого успеха.

Эбби невольно восхитилась мужеством матери.

— Ты у меня молодец: так хорошо держишься! — заметила она и, порывшись в рюкзаке, достала из него чистую рубашку, а потом потянулась за джинсами.

— А разве может быть иначе? — Дженис перестала расчесывать волосы. — Ты ведь еще не знаешь: мы будем здесь жить.

Слова матери застали Эбби в самой неудобной позе: она стояла, согнувшись в три погибели и, еле удерживая равновесие, пыталась просунуть ногу в узкую штанину джинсов. От услышанного, Эбби пошатнулась и, замахав руками, растянулась на надувном матрасе.

— Что? Здесь? — Она окинула взглядом палатку. — Мама, ты с ума сошла, это невозможно!

— Ох, конечно, не здесь, — поспешно пояснила Дженис. — Поездка на природу — это совсем другое. Я не смогу долго справляться с жизнью в палатке. Фрэнк это отлично знает. Мы хотим построить бревенчатый коттедж.

— Коттедж? — Эбби с трудом узнала свой собственный голос.

— Да. И место уже отгородили.

Эбби еще больше запуталась в джинсах. Руки у нее тряслись. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы покончить с одеванием.

— Эбби, не смотри на меня с таким ужасом. В наши дни бревенчатый коттедж бывает оборудован всеми необходимыми удобствами. А представь себе, как хорошо в жаркий день посидеть на тенистой веранде!

— Но, мама... — Эбби закусила губу и широко раскрыла глаза. — Не понимаю. — У нее создалось впечатление, будто она разговаривает с маленьким неразумным дитятей.

— Это вроде бы разумный компромисс. — Дженис пудрила нос. — Фрэнк любит жить на природе, а я хочу иметь настоящий дом. Так что коттедж нас обоих прекрасно устраивает, поскольку...

— Но всегда жить здесь!.. Это же глупо! Мама, ты же будешь все время проводить в дороге. Подумай сама: как только очередное заседание комитета, так у тебя полдня как не бывало — сначала в город тащишься, потом обратно.

— Нет, — возразила Дженис. — Я собираюсь отказаться от всех комитетов.

Хорошо, что я сидела, подумала Эбби. Это спасло надувной матрас от еще одного удара.

— От всех комитетов?

— Я уже объявила о своем выходе из клуба садоводов, — кивнула Дженис. — Вот дождусь только, когда закончится летняя выставка цветов, и уйду. Большинство других комитетов и клубов до осени не собираются. Так что у них есть время подыскать нового человека. А на место секретаря Фонда бывших выпускников колледжа вполне подойдет Бонд.

— Непонятное решение...

— Бонд очень способный молодой человек, — вскинула брови Дженис — Ох, ты, наверное, имела в виду, почему я ухожу из комитетов? — Она провела помадой по губам, отложила ее в сторону и с щелчком захлопнула пудреницу.

— Ты всегда так радовалась работе в комитетах. И вдруг неожиданно все бросаешь. Скажи, это Фрэнк заставляет тебя так поступить?

— Поверь, это не имеет отношения к Фрэнку. — Голос матери прозвучал достаточно жестко. — Нет, имеет, конечно, но лишь самое небольшое. Если бы не Фрэнк, я бы, видимо, до девяноста лет занималась выставками цветов, но...

— Послушай, ответь мне, пожалуйста, только искренне, на один вопрос. — Эбби набрала в грудь побольше воздуха и положила руку на локоть матери. — Неужели Фрэнк так тебя ревнует, что хочет, чтобы ты отказалась от всех своих увлечений?..

— Он тут совершенно ни при чем. По-моему, ты не понимаешь главного, Эбби. Я занималась всем этим только потому, что мне приходилось хоть чем-то заполнять время. Твой отец всегда был бесконечно занят, а я таким способом находила себе дело и одновременно помогала его карьере, став довольно заметной особой в обществе. Потом, когда он умер, а ты уехала учиться, осталось еще больше дыр, которые надо было чем-то заполнять. Но я устала от этой суеты. Пора передать все эти обязанности кому-нибудь другому.

— А ты сможешь ухаживать за Фрэнком?

— Нет, — мягко возразила Дженис. — Мы с Фрэнком будем наслаждаться временем, которое проводим вместе.

— И ты всерьез думаешь, что этого вполне достаточно для нормальной жизни? — простонала Эбби.

— По крайней мере, на первых порах скучать мне не придется, — весело откликнулась Дженис. — Коттедж мы хотим построить достаточно большой, со всеми удобствами. И большую часть работы собираемся сделать сами. И надо успеть все закончить к зиме.

Эбби закрыла голову руками. Дженис на несколько минут вышла из палатки. Потом вернулась и спокойно села возле дочери.

— Пожалуйста, попытайся понять, что я поступаю таким образом, вовсе не для того, чтобы насолить тебе.