— Какая миленькая вещичка! — Эбби взяла в руки шкатулку из грецкого ореха, стоявшую на углу туалетного столика Дженис. Эбби сейчас восхитилась бы любой безделушкой, какой бы вид та ни имела, но шкатулка оказалась по-настоящему красивой. Изящная, пропорциональная по размерам, с закругленными углами, и замысловато вырезанным кустом роз на крышке. Хотя гравировка была плоской, создавалось впечатление, будто цветы имеют объем. Девушка нагнулась и быстро поцеловала мать в щеку. — Заканчивай одеваться, мама. Не буду тебе мешать. Уэйн появится здесь с минуты на минуту. Он никогда не заставляет ждать леди, правда?

И она выскочила из комнаты, прежде чем Дженис, вероятно, успела задуматься, не является ли последняя фраза камнем в огород Фрэнка. Эбби сбежала по лестнице, едва касаясь полированных перил. Сердце ее учащенно билось — есть все основания гордиться собой. Начало вышло совсем неплохое. Завтра надо будет обязательно переговорить с Флинном, устроив все так, чтобы это выглядело случайной встречей, и нашпиговать его инструкциями. Но это пара пустяков. Дом Пемброук находится прямо на пути в студенческий городок. Она просто отправится в Чендлер-колледж, чтобы заняться своими научными изысканиями, и по дороге, естественно, увидит Флинна в саду Флоры Пемброук.

Звонок Уэйна Маршалла раздался точно в назначенное время. Эбби открыла дверь и подставила щеку для поцелуя.

— Мама еще не спустилась. Минуту или две вам придется иметь дело со мной.

— Похоже, у тебя сегодня на редкость приподнятое настроение. — Их гость удивленно вскинул брови. — Неужели все обдумала и все поняла?

— Почему бы мне не быть в хорошем настроении? — Она вспомнила слова Флинна и решила с пользой применить их. — Не мне учить мать уму-разуму. Такие вопросы она способна решать сама, без посторонней помощи.

— Эбби, милая, поверь, я не сомневался, что ты не станешь чинить препятствия своей матери. — Взгляд Уэйна потеплел, глаза засияли, и он взволнованно сжал ее руки.

Острое чувство вины заставило девушку сжаться, будто ее окатили холодной водой.

— Я не сказала, что мне это нравится, — предупредила она.

— Безусловно. И твои сомнения вполне естественны, — кивнул Уэйн. — Такая серьезная перемена в жизни Дженис... да и в твоей, тоже.

— А у вас разве нет сомнений? — с вызовом спросила Эбби. — Ответьте мне, Уэйн, только честно, положа руку на сердце: если моей матери понадобился спутник на каждый день, неужели во всем городе нельзя было подыскать более подходящую кандидатуру, чем Фрэнк Грэйнджер?

— На первый взгляд действительно можно. — Уэйн задумался.

— Я бы сказала, что и на второй тоже. И на третий, и на четвертый... Как долго ни взвешивай все «за» и «против», результат всегда будет один. — Эбби вздохнула. — Взять хотя бы вас, к примеру...

— Твоя мать и я, Эбби, всегда были и будем добрыми друзьями, — негромко произнес Уэйн.

— Настолько добрыми, что не могли позволить себе, неосторожным романом разрушить нашу дружбу, — подтвердила Дженис. Спустившись с лестницы, она с сияющими глазами пошла, вытянув руки вперед, навстречу гостю.

Минут через пять они уже стояли перед парадной дверью Эштонкорта, особняка во французском провинциальном стиле, расположенного тремя участками дальше по Эрмитаж-роуд и превращенного два года назад в культурный центр Чендлер-колледжа. Тэлботы жили на втором этаже в недавно перестроенной квартире, а вечеринка проходила внизу, в роскошных гостиных.

Эбби ни за что на свете не пропустила бы сегодняшний прием. Ее интересовали перемены, происшедшие после ремонта в этом солидном доме. И как ни старалась она внимательно слушать президента Чендлер-колледжа, посвящавшего свою молодую собеседницу в планы развития учебного заведения, ее взгляд постоянно блуждал по картинам, развешанным по стенам гостиной. Девушку так и подмывало, подойти к ним поближе, чтобы получше их рассмотреть. Наконец Дейв Тэлбот засмеялся и махнул рукой.

— Возьмите себе что-нибудь выпить и походите здесь, как вам хочется, — ласково предложил он. — А на днях как-нибудь загляните ко мне в офис, и мы в спокойной обстановке, где уже ничто не будет вас отвлекать, поговорим о делах. Я слышал от вашей матери, что вы ищете место на полную ставку.

— Я даже начала рассылать письменные запросы, — кивнула Эбби.

— Надо было чуть пораньше, Эбби, искать работу в университетах. — Он выглядел озабоченным. — Большинство из них уже заключили контракты с преподавателями на осенний семестр.

— Да, я знаю, что поздно спохватилась. Но мне хотелось вначале удостовериться, что в диссертации поставлена последняя точка. В этом случае я могла бы полностью отдаться новой работе. Если все пройдет удачно, и я найду недостающую информацию в библиотеке Чендлер-колледжа, к августу я отдам диссертацию в переплет.

— Вполне возможно, где-нибудь откроется неожиданная вакансия. Знаете, такое нередко случается. И если вы хотите, я буду держать уши востро.

— Спасибо, Дейв. Я обязательно зайду повидать вас. — И Эбби направилась к бару, который был устроен в дальнем конце гостиной.

Бармен обернулся к ней и потянулся за стаканом.

— Что, могу предложить тебе, Эбби?

Она вздрогнула от неожиданности, но тут же мысленно посмеялась над собой. Глупо, ей-Богу, удивляться! Флинн живет поблизости и может появляться где угодно. Тем более что за стойкой бара в Эштон-корте он смотрелся вполне прилично. При стечении такого огромного количества гостей хозяйке дома, Синтии Тэлбот, наверняка пришлось несладко, и тут чем больше помощников, тем лучше.

— Тоник, — наконец удалось выговорить Эбби. — И мне нужно поговорить с тобой.

— Мне тоже. Но, давай сделаем это чуть позже, ладно? Скоро все немного успокоятся, и я смогу сделать перерыв. А, кроме того, ведь ты не хочешь, чтобы тебя видели прилипшей к бару.

— Почему? Люди подумают, будто я пьяная?

— Или, опьяненная любовью, — предположил он, широко улыбнувшись, и отвернулся смешивать мартини.

Опьяненная любовью, к нему? Флинн ничуть не изменился, хотя внешне вроде бы и повзрослел, подумала Эбби. Показать бы ему язык — да как-то несолидно в таком обществе.

Девушка принялась прогуливаться по комнатам, приветствуя старых друзей и узнавая от них всевозможные новости и слухи. И тех и других хватало. Легко представить, какая поднимется буря, когда невероятное известие о свадьбе Дженис и Фрэнка выплывет на поверхность. История распространится по городу как снежный ком. В этом можно не сомневаться. И с каждым пересказом она будет обрастать все новыми и все более, дико-винными подробностями. Эбби с трудом уняла побежавшую по телу нервную дрожь.

Прошел почти час, прежде чем Флинн, наконец, освободился. Небрежно маневрируя среди гостей, он продвигался к ней через переполненную гостиную. Рукава белой рубашки еще оставались закатанными до локтя, но, по крайней мере, хоть догадался затянуть винного цвета галстук. Темно-серые брюки со стрелкой, правда, не обтягивали бедра, как джинсы, в которых он работал днем, но выглядели не менее привлекательно... Эбби вдруг поймала себя на том, что не может отвести взгляда от Флинна.

Если какой-нибудь посторонний наблюдатель в эту минуту наблюдал за ней, то, наверное, удивился, почему это Эбби Стэффорд неожиданно так заинтересовалась простым барменом. Девушка буквально заставила себя повернуться к нему спиной и принялась разглядывать акварель, висевшую над антикварным комодом.

Она кожей почувствовала, что Флинн подошел к ней и встал рядом, но продолжала неотрывно смотреть на картину. Все лучше, чем смотреть на него!

— Очаровательно, не правда ли? — раздался за спиной тихий голос, и Эбби едва не рассмеялась: именно таким выспренним тоном обычно говорят в художественных галереях. Но, что правда, то правда!

— Великолепно, — сдержанно согласилась она. — Для акварели она необычайно глубокая и насыщенная.

— Ты так думаешь? Впрочем, ее действительно на удивление высоко оценили. В прошлом году на фестивале искусств Чендлер-колледжа эта акварель получила награду Рейноддса, как «Лучшая на выставке». Поэтому и висит здесь.