Шарли молча смотрела на него.

– Так вот, домиком садовника мы пользовались потому…

– Прямо под носом у Шарлотты?

– Э… да, это было очень удобно. У Венди был ключ, и она, как секретарша Спенса, имела веский повод бывать в домике, так что наша связь бросалась в глаза гораздо меньше, чем если бы мы встречались в гостинице или у нее в квартире.

– Наверное, вы правы. – Шарли затрясло от ярости. – Но ведь этот домик предназначался нам. Дядя Мартин… как вы могли?

– Шарли, милая, прости. Хотя мне нет прощения. Я должен был давно порвать с ней… Мое единственное оправдание – я не ведал, что творю. – Тихий голос Мартина был полон внутреннего достоинства. – Наверное, я просто не задумывался о том, что наша связь может быть раскрыта.

– А она была раскрыта. – Шарли достала из кармана носовой платок.

– Да. Спенс, наткнувшись в домике садовника на Венди, естественно, потребовал у нее объяснений. И ей пришлось рассказать ему, что происходит.

– А для этого ей обязательно надо было бросаться ему в объятия?

– Она была в шоке, рыдала у него на плече…

– Ну да. У Спенса такое широкое плечо, – яростно смяла платок Шарли.

– Шарли, ей тогда было не легче, чем мне сейчас, – пожал плечами Мартин.

Шарли сглотнула комок в горле. Дядя прав.

– Спенс сразу же увидел возможные последствия. Если до Шарлотты дошло бы…

– Это было бы катастрофой!

– Не то слово. За последний год у Шарлотты со здоровьем стало так плохо… Спенс с первого взгляда понял, какую глупость я совершил, и постарался найти способ как-то все сгладить.

Тут Шарли вспомнила, что Спенс, когда она вошла в домик, как раз говорил Венди: «Так продолжаться не может».

– Как любезно с его стороны!

– Если ты думаешь, что Спенс собирался выгораживать меня, то ошибаешься, – резко возразил Мартин. – Он намеревался поговорить со мной. Но тут появилась ты и, естественно, удивилась.

– Мягко сказано. – Слезы ярости жгли Шарли. – И Спенс даже не потрудился мне что-либо объяснить!

– Шарли, милая, подумай хорошенько. Он еще не успел решить, что ему делать, а ты убежала в дом – прямо к Шарлотте.

Шарли промолчала. Дядя прав. Разумеется, она не собиралась бежать именно к Шарлотте, но от этого не легче.

– Когда Спенс догнал тебя, Шарлотта уже была рядом.

Шарли вспомнила, как исказилось лицо ее жениха, когда он увидел, что в гостиной находится Шарлотта. Тогда она решила, что Спенс испугался, так как пожилой женщине сделалось плохо. Но теперь Шарли поняла, что Мартин прав: именно тогда Спенс, вместо того чтобы просить выслушать его, стал требовать поверить ему на слово.

Но ведь и Мартин был там и даже не пытался вмешаться.

– И вы позволили мне поверить в вину Спенса? Дядя Мартин, как вы могли?

– Я не пытаюсь выгородить себя, Шарли, – тихо произнес Мартин. – Я уже сказал, что вел себя как трус, однако уверяю: если бы я знал, что произошло, то не стал бы отмалчиваться. Не забывай, ведь в тот момент я понятия не имел о том, что происходит. Я. просто застал вас ссорящимися. Я даже не слушал, что ты говоришь. Все мои мысли были только о Шарлотте.

Шарли слабо кивнула. Из того, что все обидные слова, брошенные ею Спенсу, словно высечены у нее в сердце, еще не следует, что и все присутствовавшие в гостиной прислушивались к ним.

– Едва я узнал, что случилось: что ты застала в домике садовника Венди, – я попытался объяснить тебе, что Спенс ни в чем не виноват. Но ты уже указала ему на дверь. Вернула перстень и сказала, что больше видеть его не желаешь.

– И вы даже не потрудились попробовать все уладить?

Глаза Мартина наполнились грустью.

– Как только у меня появилась возможность, я попытался поговорить со Спенсом. Я сказал, что готов… хочу все тебе объяснить. Но он настоял на том, чтобы я молчал.

Шарли в смятении покачала головой.

– Почему он запретил вам говорить со мной?

– «Запретил» – это слишком сильное слово. Спенс дал мне понять, что мое вмешательство нежелательно, и попросил оставить все как есть.

– Да, – сказала Шарли, обращаясь не столько к дяде, сколько к себе самой. – Это мне знакомо.

– И я оказался настолько слаб, что согласился с ним. Не только ради того, чтобы спасти собственную шкуру, – поспешно добавил Мартин. – Просто я был уверен, что, как только остынете, вы сами во всем разберетесь. Но на прошлой неделе, когда я едва не потерял тебя… – Он расправил плечи. – Я больше не могу прятаться за спиной Спенса, позволяя ему защищать меня такой дорогой ценой.

– Значит, насколько я поняла, я могу прямо сейчас идти к Шарлотте и все ей рассказать? – Шарли сверкнула на дядю глазами.

– Делай то, что считаешь нужным, – медленно произнес Мартин.

– Но вы надеетесь, что я промолчу, да?

– Я не хочу ничего говорить Шарлотте. Я боюсь за ее здоровье. Да и какой в этом смысл? Все кончено. И больше никогда не повторится. – Он вздохнул. – Шарли, надеюсь, ты дашь мне хоть немного времени. Если ты считаешь, что Шарлотта должна все знать, пусть узнает от меня.

– Я должна поговорить со Спенсом, – сказала Шарли, вставая.

– Вот это правильно, – кивнул Мартин. – Он отличный парень, твой Спенс.

– Он не мой Спенс, дядя Мартин, – даже не обернулась Шарли.

– Но ведь ты поняла, что он ни в чем не виноват.

– Да.

– Тогда все будет в порядке, – облегченно вздохнул Мартин.

Шарли не стала разрушать его иллюзии. Направляясь к машине, она подумала, какая горькая ирония кроется в том, что теперь то, чего она так страстно желала, – доказательство невиновности Спенса – больше не имеет никакого значения.

Главное – это то, что их отношения со Спенсом были настолько поверхностны, что он даже не попробовал открыть ей всю правду.

Шарли нисколько не удивилась, увидев в административном крыле «Хадсон продактс» новую секретаршу – пожилую седовласую женщину. Та приветливо улыбнулась.

– Добрый день, мисс Коллинз. Я доложу мистеру Гринфилду о вашем приходе.

Дядя Мартин зря времени не теряет. Он наверняка уже предупредил Спенса о ее приходе.

– Не беспокойтесь, я сама, – сказала Шарли.

Однако на какое-то мгновение она застыла у двери, взявшись за ручку и собираясь с духом перед тем, как встретиться со Спенсом.

Спенс, оторвавшись от разложенных на столе бумаг, встал.

– Заходи, Шарли. Значит, Мартин наконец решился снять груз с души?

В его голосе прозвучал вызов, а глаза были начисто лишены веселья.

– Почему ты остановил его, не дал во всем разобраться в самом начале?!

Обойдя вокруг стола, Спенс присел на край, скрестив руки на груди.

– И что бы ты сделала, Шарли?

– Ну конечно, побежала бы прямиком к Шарлотте и выложила бы ей все, не заботясь о том, что с ней будет!

– Ты была вне себя, и я понятия не имел, чего от тебя можно ждать.

– Я не ребенок, чтобы кутать меня, оберегая от малейшего сквозняка!

– Мне бы не хотелось, – медленно протянул Спенс, – чтобы ты оказалась в эпицентре, если бы разразился скандал.

– Вот как? Значит, я должна тебя благодарить за то, что ты спас меня от чувства вины, которое преследовало бы меня до конца жизни, если бы Шарлотта умерла, узнав от меня эту страшную новость? Знаешь, Спенс, удивительно, как это ты сам не выложил ей всю правду. Ведь ты, кажется, уверен, что все ее жалобы на здоровье – пустое нытье. Что тебя остановило?

– Я никогда не называл Шарлотту притворщицей. Просто, по-моему, она гораздо здоровее, чем позволяет о себе думать. Однако ее проблемы со здоровьем – не главное, что меня остановило. Мне показалось, что было бы гораздо лучше, если бы Мартин пришел с повинной, а не был бы пойман с поличным. В этом случае оставалась бы надежда обойтись без истерик.

Шарли не могла себе представить, что ее тетка может спокойно воспринять подобное известие, при каких бы обстоятельствах его ни сообщили, однако она вынуждена была признать правоту Спенса. Конечно, положение сложилось скверное, но все же одни подходы к его разрешению лучше, чем другие.