Может быть, эти катаклизмы и дали повод индийцам окрестить наступившую эпоху Калиюгой — последним кругом времени перед гибелью мира, в котором теперь безраздельно царствовала кровавая богиня Кали (Черная), тесно связанная с Шивой, большая любительница человеческих и козлиных жертв. Греки пока что более оптимистично называли это время «серебряным веком», веком гигантов, а скандинавы, склонные к противоположной крайности, — «веком мечей».

Но главное, это-то мы знаем точно, наступила подлинная эра скотоводов — прежде всего овцеводов. Чтобы увековечить это событие, бог Водан изобретает руну eoh или eow (овца), а наряду с руной epel (мех, шкура, деньги, имущество) появляется fe или feoh, возглавившая рунический алфавит. Она означала не просто скот, но прежде всего — имущество, деньги. Количеством коров мерили свое благосостояние ирландцы. В виде распластанных бычьих шкур чеканили деньги критяне. В «Одиссее» на быков то и дело обмениваются рабыни, золотое оружие и священная утварь. У римлян от слова pecus — «скот» — произошли слова «деньги», «богатство», «имущество» (pecunia). В этом плане словом «скот» пользовались и славяне, его можно встретить в толковых словарях русского языка еще в начале нашего века. Эти два значения слились в имени Велеса — бога скота и богатства. А у африканских динка, сообщает Б. Дэвидсон, и по сей день скот заменяет деньги, и оба эти предмета «мыслятся человеку единственным средством обеспечения определенного статуса и жизненного благополучия».

Если руководствоваться мифологическими родословными, то в это время были одомашнены и многие другие животные, они стали спутниками и символами богов. Коровы Нандини в «Махабхарате» и Шабала в «Рамаяне», пятнистая корова —  облако Пришни, мать Марутов, и «корова изобилия» Сурабхи, мать Нандини (ее считали прародительницей всех коров и лошадей), бык Нанду, на котором ездил Шива, слон Индры и павлин воинственного Сканды, гусь Брахмы и олень бога ветров Ваю — все они, конечно, появились в разное время и были объединены лишь в эпосе. По законам древней Англии, коров дарили вместо денег или наряду с ними, коровами штрафовали. А египетская каста коровьих пастухов была третьей по значению после жрецов и воинов.

Из руны fe впоследствии развились шведское fa (приобретать), французское fief и английские fee, feed, feoff, feud (пища, поместье, лен). Фьюд, привычней звучащий для нас как феод и давший название общественной формации, означал еще и месть, вражду. Это не случайно. Многие сюжеты мирового эпоса связаны с похищением самого ценного, чем располагали тогдашние люди, — скота, прежде всего коров и быков. из-за таких краж разразятся потом космические баталии «Махабхараты», где, как и под Троей, бок о бок с людьми сражались боги.

Не меньшим почетом пользовалась коза. Рог козы Амальтеи, вскормившей Зевса, вошел в лексикон как «рог изобилия». Такой рог знали и славяне. Изображения козла и его стража — собаки — украшают сосуды Трипольской культуры. Здесь, в будущей Киевской области, уже в то время строили двухэтажные глинобитные дома с круглыми окнами, отапливаемые печами. Самые мелкие поселения насчитывали не менее десятка таких жилищ. Это была община. И она устанавливала контакты с другими общинами, полагаясь на волю своего бога —  покровителя. Некоторые такие божества известны по более поздним вариантам. Например, Губой — защитник польского города Сераковице, или Хениль у кочевых вандальских племен, почитавшийся в виде посоха, напоминающего человеческую руку с зажатым в ней железным кольцом. Когда племени угрожала опасность, жрец с этим фетишем возглавлял процессию, двигавшуюся в ту сторону, откуда ждали беду, с криками: «Пробудись, Хениль, пробудись!»

Однако центральным событием той эпохи бесспорно стало окончательное приручение коня. Не лев, а именно конь был тогда царственным животным. Об этом свидетельствуют находки археологов: например, каменный скипетр в виде конской головы, обнаруженный на северо-западном побережье Черного моря и датируемый 4-м тысячелетием до н. э., или нечто вроде каменного жезла, увенчанного конской головой, — из Восточного Казахстана, изготовленное чуть позже. Имена, включающие в себя «ашва» (конь), нередки в индийских мифах: река Ашванади, «конское» Мировое Дерево ашваттха («конским» было и Мировое Дерево скандинавов — Иггдрасиль, что означает «конь Игга», то есть Одина), царь Ашвапати, змеиный принц Ашвасена, жрец и воин Ашваттхаман. В тюркских языках им соответствуют имена на «асп»: иранские цари Арджасп, Гершасп, Гуштасп, Лухрасп, Шидасп. Все они были когда-то тотемами, потому и носили такие имена только монархи или выдающиеся личности. Но известны и исторические персонажи с «конским» именем, например, хан Аспарух («славный конями»), основатель Болгарского царства, явившийся на Балканы со своим народом с далекого востока, и Гошасп, или Гиштасп, — отец персидского царя Дарайвауша. И даже целые племена — ариаспы, каспы (каспии).

Еще больше коней в скандинавских сагах. Но самое интересное, пожалуй, то, что культ коня уходит корнями в глубокую древность — в «великое иберийское сидение», когда это сильное животное еще не было одомашнено. В «Шахнаме» конь богатыря Рустама носит вполне арийскую кличку Рахш (Блестящий), конь богатыря Сиявушг — Шабранг (Ночной). Это воспоминание об Изначальной Ночи. А скандинавы сохранили память об Изначальной Зиме: в их эпосе фигурирует пара коней Скинфакси (Сияющегривый) и Хримфакси (Заиндевелогривый). Нетрудно догадаться об общности этих источников.

Кони —  крылатые Девы Ночи, наделенные божественным разумом, образуют самостоятельный и очень заметный пласт во многих мифологиях. Они посвящались богам: белые — небесным (как орлы), черные — подземным (как вороны), золотистые — солнечным (как петухи). И жили они при храмах соответствующих богов. Это было их воплощение и в то же время имущество: небесные и подземные стада пополнялись при каждом жертвоприношении, поскольку закланный конь начинал за алтарем вторую жизнь. по-видимому, у каждого народа были свои, строго определенные дни убиения коней: Это зависело от того, какому богу они предназначались. Римляне, например, закалывали священного коня в октябре, а руссы посвящали эту жертву в день весеннего равноденствия золотощитному богу войны Яровиту (Геровиту у вендов, изображавшемуся в Ведегощи в виде копья), полесцы - яриле, богу света (солнца), творчества, плодородия и похоти, помеси Приапа и Аполлона.

Позднее этот обряд стал бескровным — девушка, украшенная венками и цветочными гирляндами, должна была просто посидеть на спине привязанного коня. Быть может, именно тогда на территории Болгарии родился загадочный «фракийский всадник» Герое Мадарский. Но бывали, хотя и нечасто, особые, экстремальные случаи: у вождя или царя нет наследника, и его народу угрожают раздоры; необходим важный оракул, например, относительно перемены места обитания; нужно умилостивить богов в случае какого-то катаклизма. И обязательно приносили в жертву коня перед каждой битвой или военным походом (индийцы называли этот ритуал ашвамедхой). Семерка золотистых коней — по числу дней недели — проносила в небе золотую колесницу солнечного возницы Аруны. На колесницах разъезжали многие другие индийские боги, иранский Вртрагна (Победоносный), хеттский Пирва, греческие Гелиос, Аполлон и, конечно же, Посейдон — бог коневодства, родившийся именно в это время и лишь в послемикенскую эпоху ставший повелителем морских хлябей, сменив на этом посту Аполлона. С той поры Посейдона, его жену Амфитриту и свояченицу Галатею греки изображали в колеснице, запряженной «морскими конями» — гиппокампами, или тритонами, олицетворявшими союз земли и воды.

Лошадиную голову имела статуя Деметры в аркадском городе Фигалии. В колеснице или на белом коне шествовал царь богов Индра. Кони, особенно белые, приносили счастье и удачу. В это нетрудно поверить, если вспомнить, что отнюдь не все армии тех времен располагали конницей и не на каждом поле тащило плуг это послушное животное. Далеко не везде бытовал праздник покровителя конских пастухов —  ночлежников вроде русского Овсеня или латышского Усеня, отмечавшийся 23 апреля. Славяне еще в христианские времена совершали ашвамедху при всех важных для них обстоятельствах, а конские черепа закапывали под своими порогами, чтобы никакое несчастье не смогло проникнуть в дом. Позднее они под порогами поселили добрых домовых — охранителей жилищ. Конские же черепа перекочевали повыше: их стали укреплять над дверью, как карфагеняне свои маски, а в христианскую эпоху заменили деревянными изображениями — коньками кровли. Теперь нечистая сила не могла попасть в дом ни под каким видом: внизу был всегда начеку домовой, вверху ее отпугивал конек, а замочную скважину надежно охраняла прибитая к двери подкова.