— И какого же ты видишь меня настоящего? — не мог не спросить он.

— Я вижу неравнодушного и ранимого человека. Другими словами, слабака.

— Звучит сексуально, ничего не скажешь.

— Быть неравнодушным не стыдно, Барри.

— А кто сказал, что я равнодушный? Я неравнодушен ко многим вещам. Просто к одним больше, к другим меньше.

— Не к вещам. К людям. Ничто человеческое тебе не чуждо, но ты не хочешь, чтобы кто-то об этом знал, и скрываешь свое истинное лицо.

— Я не притворщик, если ты на это намекаешь. Просто я изменил себя.

— Зачем?

Барри ответил ей с неожиданной для себя искренностью:

— Чтобы нравиться людям. — Он никогда никому в этом не признавался.

— Ты хочешь сказать, что не нравишься людям такой, какой ты есть на самом деле?

Послышался низкий рокот. Это прогревались двигатели самолета.

— По крайней мере Гас не заткнул нам рты. — Барри был рад сменить тему. Он совершенно утратил контроль над беседой.

— И о чем это тебе говорит? — прокричала Меган сквозь оглушающий гул.

— Что он небрежен? — прокричал в ответ Барри.

— Это говорит о том, что здесь не будет никого, кто бы нас услышал! — проговорила Меган одними губами.

Когда усиливающийся гул наполнил уши, Барри стал просто наблюдать за ее ртом. Она продолжала что-то говорить. У нее, оказывается, великолепный рот. Почему он раньше этого не замечал? Вообще, он многого не замечал в Меган.

Наконец самолетный рев стал удаляться, и Меган снова мотнула головой, слегка ударив его волосами по лицу.

— Проклятье!

— Постой. Позволь мне. — Дождавшись, когда она затихнет, Барри медленно наклонился вперед и поймал непослушную прядь губами. Он узнал горьковатый привкус спрея, или геля для волос, или чего там еще, но он не помешал ему наслаждаться ощущением щеки Меган на своих губах. Ему нравилось быть с ней так близко. Он бы не возражал быть еще ближе. Эмоционально ближе.

От этой мысли сердце его заколотилось, и потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать ее в надежде, что она ответит на поцелуй. Но Меган верила в его порядочность. Сама она вела себя спокойно и непринужденно, словно они и не сидели в интимной позе, близко прижимаясь друг к другу, словно она могла по желанию отключить кнопку сексуального влечения.

Только Барри не мог отключить свою кнопку, и даже не пытался. Ему так сильно хотелось дотрагиваться до нее, что он боялся сделать что-нибудь крайне идиотское. Поэтому он сосредоточился на движении губ по ее щеке и подталкивании пряди ей за ухо. Маленький завиток стал опять падать, и он поймал его, языком дотронувшись до кончика уха. Желание пронзило его словно стрела.

На мгновенье Барри подумал было послать к черту свои благие намерения и с головой окунуться в намерения дурные. Если б это была какая-то другая женщина, не Меган, он бы так и сделал, но Меган наверняка это не понравится, а для него это было важно. Он медленно отодвинул свое лицо от ее щеки.

— Лучше?

— Да, спасибо, — прошептала она.

Они воззрились друг на друга. Никто не шелохнулся.

— Что у тебя на уме? — Она опустила взгляд на свою грудь. — Это?

Барри резко выдохнул.

— Э…да.

Меган продолжала смотреть на свою грудь.

— Это вечная помеха.

Барри попытался не застонать.

— Не говори так. У тебя… великолепная грудь, — с горем пополам выдавил он.

Меган прекратила попытки освободить свои запястья и заморгала, глядя на него.

— Ой, перестань. Ты же не думаешь так на самом деле.

— Вообще-то…

Меган вздохнула.

— Она всегда доставляет неудобства, особенно в софтболе. А еще приходится доплачивать за подгонку униформы.

— Ты всегда выглядишь очень профессионально. Привлекательно, но профессионально.

— Ладно, хватит об этом. Ты бы отклонился чуть, чуть назад, а то я могу ударить тебя головой в подбородок, — сказала Меган с прозаичностью, которой он всегда восхищался.

— Сделаю все, что в моих силах. — Барри подался назад на пару дюймов — все, что он мог. — И что теперь?

— Я пытаюсь освободиться. Знаешь, вначале, когда Гас схватил меня, он предупредил все мои защитные движения, так что у меня не было ни малейшего шанса противостоять ему Тогда я сразу поняла, что он настоящий профессионал. Но когда я скрестила руки за спиной, я сделала это таким способом, который оставлял запястьям немного пространства для движения. И он не заметил этого. Как связать подозреваемого — один из первых навыков, которым нас учили, которые в нас вдалбливали бесконечными тренировками. Не могу поверить, чтобы кто-то с его опытом позволил мне оставить руки в таком положе.

Барри вспомнил улыбку Гаса, когда тот связывал Меган руки.

— Думаю, он заметил и оставил как есть.

— Правда? Почему?

— А почему он дал тебе деньги на новый телефон?

Она отвела взгляд в сторону, обдумывая этот вопрос.

— Я могла бы сказать, что он пытается подкупить офицера полиции.

— Но не скажешь.

— Нет. Полагаю, он вовлечен во что-то такое, что не по зубам далласской полиции.

— Думаешь? — Это именно то, в чем Барри целый день пытался ее убедить.

— Да. Взять хотя бы тот «Лирджет», который только что взлетел. Он не принадлежит компании «Охранные системы Харгроув». Это, должно быть, арендованный борт. Догадываюсь, что сегодня он намерен преодолеть серьезное расстояние.

— Откуда ты знаешь, что это не самолет компании Гаса? — удивился Барри.

— В базе данных такого не было. И потом, на борту у него серебристо-черный логотип «Стерлинг Интернэшнл».

Как он не заметил этого?

— Похоже на правду. Дружки жениха говорили, что слышали, как Гас разговаривал со своим шафером про самолеты. — Репортерский инстинкт Барри, ненадолго заглушённый основный инстинктом, проснулся. — Это будет потрясающая история. Гас основал «Харгроув» около года назад, поэтому предположительно порвал связи со «Стерлинг Интернэшнл» до этого. То, что Дерек отвлек его от предсвадебных мероприятий, означает, что происходит что-то очень важное. Меган, если мы опубликуем это, то вернемся в игру. И знаешь, что еще? Я думаю, старый добрый конгрессмен Гэллоуэй погряз в этом по самое некуда.

— В хорошем или плохом смысле?

— Как раз это мне и предстоит выяснить.

Меган слушала непрекращающуюся болтовню Барри, выстраивающего версии.

— Тебе известно о расследовании, сорванном мной в прошлом году, больше, чем ты рассказала мне, ведь так? — спрашивал он уже в который раз.

Меган не отвечала. Она почувствовала, как пластиковые узы чуть-чуть сдвинулись. Наконец-то!

— Поэтому мы должны попробовать найти Дерека. Если он не на репетиции обеда, который уже давно должен был начаться, значит, он с Гасом. А на вечер назначен мальчишник. А какая ж холостяцкая вечеринка без холостяков?

— У тебя хороший брюшной пресс? — прервала она Барри.

— Я регулярно отжимаюсь, — небрежно ответил он.

— Отлично. Я хочу, чтобы ты наклонился назад и побыл в таком положении, пока я попробую освободить запястья. Только сильно не наклоняйся, а то моим ногам больно.

Он пораженно уставился на нее.

— Тебе больно? А я думал, Гас — твой лучший друг, поскольку дал тебе деньги за сломанный сотовый.

— Наклонись назад.

— Достаточно? — Он наклонился.

О, да. Великолепный пресс. Меган нагнулась вперед, оказавшись носом вровень с серединой его груди. Она рискнула взглянуть вверх. Там был его рот. Она вздохнула.

— Да, думаю, так пойдет.

Она потянула. Плечам было больно, но одна рука начала освобождаться. Еще немного и… мышцы свело судорогой.

— Ай! — Она тут же расслабилась, чтобы предотвратить судорогу, почувствовала, что рука скользнула обратно, и потеряла с таким трудом достигнутый прогресс.

Застонав, она упала на грудь Барри. Она ничего не могла поделать — у нее не было сил, ей было больно.

— Меган?

— Все нормально, — пробормотала она ему в рубашку.

Когда он вернулся в сидячее положение, она просто скользила вверх по нему до тех пор, пока ее голова не легла ему на плечо.