— Ничего. Мы можем позже перекусить. Скажите, чего вы хотите? Что помогло бы вам вернуть спокойствие духа? Если бы вам дали возможность самой решить, что сделать прямо сейчас, сегодня… Что бы вы сделали?

— Надела бы пальто и уехала отсюда.

— В качестве кого?

— Кэсси Эллиот, конечно.

— И куда лежал бы ваш путь?

— Я вернулась бы домой, к своей прежней жизни.

— А суд?

— Я дам показания.

— Но вы будете подвергать себя опасности.

— А как насчет опасности, которой я подвергаю себя здесь? У меня здесь шанс со дня на день сойти с ума. Я не настолько глупа, чтобы этого не понимать. Тот закрытый мир, о котором вы говорили, вряд ли предпочтительнее, чем смерть. А теперь, доктор, позвольте мне задать вам вопрос. Только, пожалуйста, ответьте сразу, не раздумывая. Что бы вы сделали на моем месте?

— То же, что собирались сделать вы. Уехал и стал бы тем, кем был.

— Вам не стоило этого говорить. Думаю, те, кто вас сюда пригласил, ожидали, что вы уговорите меня примириться с жизнью здесь.

— Почему вы так решили? — спросил доктор.

— А разве я ошибаюсь?

— Я не знаю, что у них на уме. Мне позвонили и все о вас рассказали. А потом сказали еще кое-что, с чем я согласился.

— Что? — У Кэсси перехватило дыхание.

— Меня попросили побывать здесь и убедиться, что для вас жизнь на ферме абсолютно неприемлема. Я сравнил ее со своей и пришел к выводу, что так оно и есть. Хорошо, что я быстро это понял. Мне казалось, что придется здесь проторчать несколько недель.

— Итак?

— Сейчас мы попросим мистера Глэди позвонить в аэропорт, а потом пообедаем. Я чувствую, из кухни доносятся очень аппетитные запахи.

— А зачем звонить в аэропорт?

— Я улетаю. Вы, насколько я понимаю, тоже собираетесь лететь.

— Вы хотите сказать, что я… могу уехать?

— Вы можете это сделать, если захотите. Точно так же, как раньше, когда покинули Программу. Решение принимаете вы. Возможно, это будет самое важное решение в вашей жизни. Итак, если вы можете здесь жить дальше и все, сказанное вами, было лишь словами, то давайте не будем беспокоить мистера Глэди и приступим к обеду. Потом я уеду.

— Не торопите меня, доктор. Если я останусь… как я смогу смириться с потерей Ника, распрощаться с салоном?

— Не ждите от меня ответа, мисс Эллиот. Повторяю, решение должны принять вы сами.

— Нет, остаться я не могу. Знаете, я очень изменилась за последний год.

— Это вполне объяснимо.

— Ник тоже. Изменился, я имею в виду.

— Вы сможете его простить?

— Не знаю. Наверное, я так и не поняла, что он за человек. Возможно, на самом деле он не такой, каким я себе его представляла.

— Он тоже в вас ошибался?

— Думаю, что да.

— Отношения между людьми меняются, и не всегда разлука укрепляет любовь.

— Для меня это звучит как ответ на многие вопросы.

— Собирайтесь, мисс Эллиот. Мы уедем сразу после обеда.

— Они не попытаются меня остановить?

— Нет.

— Тогда пойдемте есть индейку и яблочный пирог. Сборы займут немного времени.

В кухне к ней подошла Мэри.

— Я рада за тебя, Кэсси, — прошептала она.

— Я и не думала, что все окажется так просто. Ты поедешь со мной?

— Нет, я останусь. Ребята рассчитывают, что я помогу им по хозяйству. Свою жизнь я буду устраивать, когда все закончится. Желаю удачи.

— Хочешь, я тебе напишу?

— Нет. Такое впечатление, что какая-то глава в нашей с тобой жизни уже прочитана. Я подозреваю, что письма будут лишними. Пойми меня правильно. Надеюсь, у меня все будет хорошо.

— Я тоже.

— Спасибо, Кэсси.

— Вертолет прилетит через полчаса, — сообщил Глэди.

— Вы рады моему отъезду, Марк? Учтите, я не собираюсь извиняться, что дурно себя вела.

— Никто и не ждет от вас извинений… мисс Эллиот.

— Благодарю.

— Сможем мы наконец поесть? — пробурчал доктор.

Кэсси рассмеялась.

— Несомненно.

Кэсси проходила через эти двери сотни раз, но сейчас все было по-другому. Назад она уже не вернется.

Она не взяла с собой ничего, кроме той, одежды, что была на ней, и небольшой суммы денег, которую ей удалось скопить.

Она опять стала Кэсси Эллиот.

Доктор тоже улыбался. Если бы все его дела заканчивались так легко и приятно!

— Не могу в это поверить! — воскликнула Кэсси. — Я свободна. Я больше не мисс Никто. Я опять стала собой. Господи, как это прекрасно — снова стать собой! — Ее восторженный крик гулким эхом растворился в чистом прозрачном воздухе.

Она возвращалась домой.

— Спасибо за обед, Лиз. Честное слово, мне никогда не приходилось есть ничего вкуснее.

Лиз улыбнулась.

— Я слышала от тебя этот комплимент самое меньшее сто раз.

— А теперь пришло время поговорить?

— Да, Ник. И мне кажется, ты догадываешься, что я хочу сказать.

— Боюсь, что да, но надеюсь, что ошибаюсь.

— Нет, не ошибаешься. Я уезжаю. «Кассандра» в хороших руках. Моя помощница прекрасно со всем справляется. Ты немного отошел после смерти отца. Я здесь больше не нужна. Мне нравится заниматься бизнесом, но это не мое, понимаешь? Я соскучилась по прежней жизни. Так что оставайся за столом, а я уезжаю в город. Завтра в салоне напряженный день, мне надо все проконтролировать и еще раз просмотреть счета. Я улетаю в воскресенье. Не смотри так хмуро, Ник. Мы ведь будем переписываться и иногда встречаться, не так ли?

— Лиз…

— Мне пора идти. У тебя все будет хорошо, вот увидишь. Не успеешь оглянуться, как состоится суд и Кэсси вернется. Наконец-то Вы заживете вместе в счастье и покое.

— А ты, Лиз?

— Я? — усмехнулась она. — Со мной все будет в порядке. Я справлюсь с любыми трудностями, которые возникнут.

— Ты уверена?

— Абсолютно. — Она встала, чмокнула его в щеку и оказалась за дверью раньше, чем он успел выйти из-за стола.

Через несколько секунд Ник услышал шум мотора, лучи фар пробежали по стене кухни, а затем все стихло.

— Что за наваждение? — прошептал он.

Лиз. Его лучший друг, его совесть. И вот теперь она уезжает. Ник тряхнул головой, стараясь осознать происходящее. По-хорошему, следовало прямо сейчас сесть в машину и поехать за ней, но за обедом он один выпил почти полную бутылку вина. Лиз едва пригубила из своего бокала. Ник не мог сейчас сесть за руль.

Он ее любит.

На следующее утро Ник позавтракал оставшейся индейкой. За ланчем он съел бифштекс с гарниром, оставив на ужин тыквенный пирог и бутылку вина. Возможно, он выпьет не одну, а две или три бутылки, чтобы спать без тревожных сновидений.

Вечером Ник включил музыку и, потирая руки, открыл первую бутылку вина.

Так-то лучше, подумал он и налил себе полный стакан.

В одиннадцать утра его разбудил донесшийся со двора автомобильный гудок.

— Заткнись! — простонал Ник, накрывая голову подушкой. Гудок раздался опять.

— Лиз! — воскликнул он, окончательно проснувшись, и выбежал из спальни. — Лиз?!

За дверью стояла Кэсси.

— Привет, Ник.

— Кэсси! Господи, это ты?!

— Собственной персоной. Я могу войти?

— В дом? Ну конечно. — Ник отступил назад, все еще не веря своим глазам. — Кэсси, как это… Что…

— Я бы не отказалась от кофе.

— Кофе? Ах да, конечно. Сейчас сварю. — Ник устремился было в кухню, но на полпути оглянулся и застыл на месте. — Неужели это действительно ты, Кэсси? Скажи мне, что я не сплю и ты мне не снишься.

— Ты не спишь. Это я, Кэсси. Боже, ну и бардак! Похоже, вчера ты устраивал вечеринку? — Кэсси удивленно смотрела на Ника.

— Мне не хотелось убирать. Я… подкреплялся остатками деликатесов со Дня благодарения. Может быть, наведешь порядок, пока я займусь кофе?

— О, только не это. Хотя… ладно. Пакеты можно выбросить?

— Да. А тарелки сложи в раковину. Кэсси, но как…